Хорошая компания - Синтия Д'Апри Суини
– Давай, – сказал Флора, когда Джулиан уперся руками в дерево и навалился всем телом.
Тсуга рухнула одним головокружительным движением, ударилась в расписанный брезент, задержалась на мучительное мгновение – Флора видела, как Хельга прижала руки ко рту, ожидая, что разойдется шов, – и прорвала ткань. Сперва медленно – все услышали долгий треск, – а потом разом, до конца. Дерево с грохотом упало, и когда оно ударилось о землю, Флора почувствовала, как по ее телу прошла дрожь.
Толпа зааплодировала и закричала. Джулиан бросил топор и склонился вперед, упершись руками в колени, пытаясь отдышаться. Потом он распрямился, вытер лицо тыльной стороной руки. Обернулся и поискал глазами Флору. Она видела легкость в его теле, подъем на его лице. Надежду.
Если прощение – это поступок, то, возможно, и искупление тоже.
– Флора, – сказал Джулиан, протянув руку.
Это не было вопросом. Не было приказом. Это было жестом, приглашением.
– Флора Манчини.
– Я здесь, – сказала она, шагнув к нему. – Я здесь.
Глава двадцать седьмая
На следующее утро в доме было тихо, и Руби встала пораньше, чтобы осмотреть изувеченные останки тсуги. Вчерашние жара и солнце исчезли вместе с ночным проливным дождем. Утро было прохладным и сырым. Трава на лужайке местами примялась – там, где проходили зрители, стояли стулья, лежали одеяла. Руби всегда нравилось здесь на другой день после спектакля. Все казалось покинутым, но не пустым – дома, деревья, возвращенный им пейзаж. Руби взяла с собой камеру и штатив, и теперь пыталась решить, под каким углом сфотографировать тсугу. Интересные будут крупные планы, текстура дерева, завитки коры, яростный разлом там, где ее отец, палач, нанес последний удар.
– Пап, это был дурдом, – сказала Руби Джулиану вчера вечером.
Она видела, как его тело вбирало удар за ударом, как его плечи вздымались, когда он вытаскивал топор. Руби не до конца понимала, чему была свидетелем прошлым вечером, но впервые с тех пор, как она вернулась из Испании, напряжение между ее родителями не казалось смертельным.
Флора наверху укладывала небольшую сумку, которую привезла из города. Джулиан был в душе. Вчера вечером они не особо разговаривали. Когда ужин и спектакль закончились, она стояла в стороне и наблюдала, как Джулиан купается в обожании товарищей, в потрясении толпы. Обожание никогда не было среди его приоритетов, но Флора видела, что ему приятно. У костра, поздно ночью, он все время находил ее взглядом, держал в поле зрения, и, хотела она того или нет, его внимание держало ее, как якорь.
Разве не этого она хотела – и только? Увидеть, как проявится его боль? Возможно. Или, возможно, ей нужно было вернуться в Стоунем с Джулианом и Руби. Она избегала окончательной уплаты по счетам, но теперь казалось, что это ее не сломает. Они с Марго пришли к подобию разрядки и попытаются прорваться дальше. Она не сказала этого Марго, потому что не хотела быть жестокой, но они больше не будут такими подругами, как прежде. Что-то будет, но это будет что-то новое и, с печалью понимала Флора, что-то другое. Как, полагала она, и ее брак.
С того дня, когда она нашла кольцо, в ней открылся новый объем. Гулкий, пугающий и темный. Глядя прошлым вечером на Джулиана, проснувшись с ним этим утром, лежа в кровати и видя в окно чистое небо, которое больше не заслоняла тсуга, Флора поняла, что этот новый объем такой же: пустой. Она могла заполнить его чем пожелает – печалью, прощением, горечью. Она всегда верила, до Джулиана, что единственный человек, которому можно доверять, – это она сама. Выяснить, насколько она была права, оказалось больно, но она могла это пережить. Она придала себе форму по образу своего союза с Джулианом. Отдала кусок своей души (если она больше и не могла найти дорогу в какой-то оплот веры, то в душу все-таки верила) неколебимой любви Джулиана, истории о Флоре, Джулиане и их неуязвимом браке. На место этого куска она не положила ничего, у нее была разбитая Флора, Флора с трещиной. Она не вполне понимала, что это для нее значит, разве что чувствовала себя сильнее и боялась меньше, и это чувство было переносимым. Не то чтобы Джулиан срубил дерево – и все в мире наладилось, но в мире появилось больше возможности – по крайней мере этим утром, в этом свете.
Когда они с Джулианом спустились, Руби собирала свое фотографическое оборудование. Ей пришла в голову дурацкая идея переснять старую фотографию, пока они не разъехались. Флора пыталась возражать, но Руби не уступала.
– Пожалуйста. Я тебя очень прошу. Всего одна фотография. Это займет минуту. Мам, пожалуйста. Для меня это важно.
Флора посмотрела на Джулиана, тот пожал плечами, на мгновение позаимствовав у Дэвида неизбежность согласия.
Руби отвела их к веранде Большого дома. Несколько актеров и членов группы – те, кто проснулся в такую рань, – были заняты уборкой, упаковкой или просто тусовались на веранде, поздравляя друг друга.
– Эй! – Руби сунула в рот два пальца и оглушительно свистнула. – Эй, все. Если можно, освободите крыльцо на пару минут, мне нужно сделать снимок. Это ненадолго.
Марго и Дэвид рассмеялись, Флора посмотрела на них, и они все в изумлении покачали головами. Где она этому выучилась? Марго и Дэвид сели на нижнюю ступеньку, как на исходном фото, Флора и Джулиан за ними.
– Я не уверена, что сейчас ты поместишься у меня на коленях, – сказала Марго Руби.
– Нет, я сяду на среднюю ступеньку, между вами.
Стоя за штативом, Руби нагнулась, посмотрела в видоискатель.
– Пожалуйста, все придвиньтесь друг к другу.
Флора позволила Джулиану притянуть себя поближе. Расслабившись, прислонилась к нему, и он продел руку под ее локоть, как на той, первой, фотографии. Глядя в видоискатель, Руби думала, что видит будущее так же ясно, как голубое небо Гудзонской долины; ее родители соединялись, две части целого. Пустота между Дэвидом и Марго ее тревожила. Дэвид смотрел не в ту сторону, отвернувшись от Марго. Марго смотрела в камеру и пыталась улыбаться, сложив руки на пустых коленях. Руби несколько раз быстро щелкнула. Она никогда не покажет Марго и Дэвиду эти фотографии, но в итоге использует их в своей первой студенческой выставке под названием «Пространство между»; фотографии пар, которые, пусть и не отдалились друг от друга, самими позами говорили об отдалении, о возникшей между ними пустоте.
– Сколько это займет? – спросил Джулиан.
– Недолго. Я почти готова.
Марго откинулась назад, почувствовала, что касается колен Флоры, и быстро выпрямилась.
– Извини.
– Нет, – сказал Флора. – Вернись.
Марго снова откинулась, и Флора почувствовала, как плечи Марго касаются ее
