Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки! - Лена Гурова
– Вы видите перед собой человека, нет, придурка и психа, который своими руками угробил свою же жизнь. Поздравьте меня с новым статусом. Урод Борисов, извольте познакомиться.
Ну, а когда у тебя появился ребёнок, он снял твою фотографию и перевесил её в мансарду. Там, кстати, долго ничего не трогали. Валя вообще не ходила туда. А Леся хотела там что-то своё сделать и стала выносить вещи, так он ей устроил. Это я узнала от домработницы, она ко мне на курсы ходила. Так что, Лёна, ты по его жизни прошлась кирзовым сапогом. Я так думала тогда. Но не осуждала. И со временем всё поняла.
– Люсь, я до сих пор не могу объяснить, как добралась домой. Дорогу не помню. Помню только, что маме звонила. Я была разбита и уничтожена.
– Почему ты мне ничего не рассказала? Я бы помогла тебе. Но во всяком случае не допустила бы этого.
– Стыдно было. И потом, как бы ты не допустила? Посадила бы его в тюрьму?
– Ну не знаю. Убила бы.
– Всё, Люсенька. Дела давно минувших дней…
И рассказала, как её встретил Сергей, как лечил, как обхаживал, как ненавязчиво своей нежностью и заботой вытаскивал из этой пучины. Как хотел её как женщину, но не давал себе воли, понимая, что сейчас нельзя, не по-мужски. И чем больше Люсьена слушала, тем больше ей становилось понятно, что эти двое совершенно точно созданы друг для друга. Она видела Сергея два раза, когда приезжала к ним, и невольно сравнивала с Борисовым. По внешним данным Сергей проигрывал. Так сказать, в эктерьере. Но в нём угадывалось настоящее мужское начало, такой кремень, сама надёжность и опора. Улыбнётся, нельзя глаз отвесть, что-то делает, любо-дорого наблюдать, как всё ладно и споро. При этом постоянно шуточки, и все ему в рот заглядывают. А главное, он любил Ленку, это было видно невооружённым глазом. Она всё время находилась в поле его зрения, он угадывал её желания на раз, легко и с удовольствием исполнял их. Его жизнь, повседневные заботы и праздники – только для неё. Как же так случилось, что в их жизнь ядовитой змеёй вползла измена? Нет, понять это невозможно. Значит, надо прощать, если есть ещё чувства и силы. Но как же их собрать в кучу? Как помочь Ленке понять, что таких мужиков уже не делают. Ведь тоже не дети: ей 43, а ему 50.
У великого психолога всех времён и народов голова шла кругом.
А на следующий день они повели детей в океанариум. Люся с Надюшкой, Лена с Андрюшкой медленно передвигались вдоль стеклянных витражей. Дети верещали от радости, всё время что-то выспрашивали, долго стояли, наблюдая за животными. В одном месте были сооружены подмостки, на которые можно было поставить детвору поближе. Они запихали туда Надюшку, а Андрея никак не получалось. Тяжеловат, батенька. Кто-то подхватил его и легко подсадил. В стекле отразилось лицо Игоря.
– Ну здравствуй.
– Здравствуйте, Игорь Николаевич, – у Елены сердце упало в пятки, она сама не ожидала от себя такой реакции.
– Не надо, Лена. Я очень рад тебя видеть. Правда, очень рад. Не надеялся уже.
– Я же не на Луне живу. Вопрос видимости решается элементарно.
– Я прошу тебя, не надо этого язвительного тона. Мне и так непросто, хоть и столько лет прошло. Я не мог, не имел права влезать в твою новую жизнь. А ты не изменилась, просто стала настоящей дамой. А мне скоро 60, сам не верю.
Ему и правда, на вид было лет 45-50. Всё так же красив, по-спортивному подтянут, одет с иголочки, дорогой парфюм… Только совсем седой. Но даже это не старило его, а придавало какой-то шарм.
– Мне надо многое сказать тебе, – продолжал Борисов, – сделай мне такой подарок. Где и когда, выбирай сама.
Елена молчала. Ей не хотелось ворошить прошлое. Она так далека сейчас от этого. Её проблема не решается – Сергей не звонит, хотя она очень просила всех передать ему, что ждёт его звонка. Как найти его, знал только Виктор, но он молчал.
– Я даже не знаю.
– Она сделает тебе такой подарок. А сейчас, уважаемый, нам не до вас, у нас детское время. Сними их, пожалуйста.
Игорь схватил Андрюшку, потом Надюшку и задержал её в своих руках. Все муки мира застыли на его лице, глаза заблестели. Люсьена дёрнула его за локоть.
– У неё твои глаза, – опустив девочку, прошептал Игорь Николаевич Борисов, владелец заводов, портов, пароходов. И глубоко несчастный человек.
Приехав домой, вопрос был задан, довольно холодно.
– Что это было? Что за подарки? И почему ты за меня решаешь?
– Леночка, прости меня. Но вам надо поговорить. Ему надо. Он очень хороший человек. За то, что сделал с тобой тогда, он сам себя наказал. И живёт с этим. Надо давать людям возможность повиниться. Простить, в конце концов.
Да, она сто раз права, любимый психолог.
За Еленой пришла машина. И она почему-то со злорадством отметила: "Такой же мерс, как и у Серёжки".
В ресторанчике над рекой, который был перестроен и осовременен, и в который они с Игорем больше всего любили ходить когда-то, в полумраке Елена не сразу увидела Борисова. Поняла по розам. Роскошный букет белых роз… Так захотелось уйти. Тем более, что он не встретил её, даже не поднялся.
– Я не могу пошевелиться, – объяснил он. – Прости, до конца не верил, что ты придёшь.
Они с ним, как договорились, оба были в свитерах, не по-вечернему. Она
