Отражения - Виктория Яновна Левина
Ещё на выпускных экзаменах после восьмого класса в гимназии все стали говорить, что за Янкой приезжает какой-то огромный парень. Забирает её на «крутом мотоцикле». Увозит со школьного двора под завистливые взгляды всех старшеклассниц: «Сопля какая! А туда же!».
Парень был красив, экипировка – что надо, мотоцикл – «супер-мупер»! Яна садилась сзади, обнимала его за мощную талию – и мотоцикл с грохотом вылетал со школьного двора. Было время экзаменов, поэтому слухи эти до меня не сразу дошли. А когда мне всё-таки позвонили из гимназии, я не знала, что ответить.
– Ваша Яна уезжает каждый день из школы с каким-то мотоциклистом. Выглядит он как взрослый дядька!
Дядькой он не был, а, как оказалось, было парню восемнадцать лет. Просто он был такого богатырского телосложения. Вадик появился у нас во дворе уже в сентябре. Зашёл в дом. Яна представила его:
– Мой друг Вадик. Он попович, то есть сын попа. Учится на третьем курсе на струнном отделении. Влюблён в меня, как дурак!
После последней фразы моей дочери Вадик покраснел густо и смачно.
В общем, всё оказалось не так уж и страшно. Вадик заезжал к нам часто. Вел с нами беседы. Я даже подружилась с ним. Мужу всё это не нравилось категорически! Но Янка всегда была своенравной и самостоятельной, и мужу ничего не оставалось делать, как смириться с ситуацией, что у её девочки появился серьёзный поклонник.
Да ещё и соседки проходу нам не давали! Слухи распространяются быстро, и вскоре разве что ленивый не знал, что попович, сын попа городской епархии, влюблён по уши в эту «шмакодявку» из тридцать восьмой!
Яна крутила огромным Вадиком, как хотела! Мне пришлось смириться с дорогими подарками, которыми сын попа осыпал мою девочку: бессчётное количество дорогих шмоток, джинсы, сапоги, золотые побрякушки.
Я думала, что нашего папу хватит удар! Но после разговора с Вадиком лично я успокоилась:
– Я бесконечно берегу вашу дочь. И ничего такого между нами нет. Просто мне кажется, что лучше уж я подвезу её домой на мотоцикле или на машине, чем она будет возвращаться домой затемно. А подарки – это пустяк! Я люблю Янку и хочу, чтобы она выглядела, как королева. Деньги мне даёт отец. У меня всегда было столько, сколько я захочу. Кстати, папа и мама хотят с вами познакомиться.
Мы с мужем переглянулись.
Так продолжалось почти год. А потом события стали раскручиваться, как по спирали! Однажды у нас во дворе остановилась машина батюшки. Из неё вышел огромный и грузный владыка нашей городской епархии и направился к нашему подъезду.
– Батюшка, благослови! – соседки стояли у подъезда сплошной стеной.
– В тридцать восьмую? – спросила одна из них.
– В неё, – кротко вздохнул батюшка и направился к нашей квартире.
Я открыла дверь на звонок и застыла, как вкопанная! А отец Вадика поцеловал и мне руку и спросил:
– Могу я войти?
– Да, конечно, – засуетилась я, – проходите, пожалуйста!
Мы уселись в большой комнате, так называемой зале. Я хотела приготовить чайные приборы, заварить чай, угостить батюшку домашней (соседкиной) выпечкой.
– О, пожалуйста, не нужно. Я приехал поговорить о наших детях.
– Как – поговорить? О чём?
– Мой сын просит руки вашей дочери. Он остался пока во дворе. Зайти стесняется.
– Как – руки? Ей же четырнадцать лет!
– По законам православной церкви я могу обвенчать с четырнадцати лет. А вашей дочери скоро пятнадцать. А потом уже в ЗАГСе их распишут в шестнадцать.
– Я не хочу участвовать в этом безумии! – я впервые видела мужа таким злым. – Девочке четырнадцать лет! Вы думаете, о чём вы говорите?
– Ну, вы же понимаете, что дети сделают, как они захотят, и нас не спросят, – улыбнулся батюшка.
– Яна, иди сюда! Ты что – замуж собралась?
В комнату проскользнула Янка. Ника подслушивала у двери.
– Не-а, это всё Вадик. Он говорит, что его родители сразу же построят нам дом и купят мне машину в шестнадцать лет. А чё, прикольно! Свой дом, машина… – мы все расхохотались.
Порешили на том, что через год вернёмся к этому разговору. Если дети не передумают. Родители Вадика оказались удивительно симпатичными людьми, и мы с ними даже подружились. Но через год у Янки случилось уже большая любовь к училищному красавцу – цыгану Женьке, и мы уже сидели за столом у Женькиных родителей и вели беседы о том же…
А Вадик, хоть и не сразу, но успокоил своё сердце в любви с одной молоденькой преподавательницей музучилища, которая была давно и безответно в него влюблена.
Ох, грехи наши тяжкие!
Глава 14
Отъезд тёти Сони
Моя двоюродная сестра по папе – Соня, а вернее, тётя Соня, как я называла её из-за огромной разницы в возрасте, собралась улетать в Израиль!
Эта новость была для меня – как гром среди ясного неба! Конечно, я жила не на Луне и знала, и слышала, что люди массово улетают, или репатриируются, в Израиль, если они евреи и у них есть такая возможность. Это было мне понятно.
Покинуть голодную, разваливающуюся на части страну тем, кого здесь называли «жидами» – чего уж придумать логичнее?
Предприятия сокращались, разваливались. Зарплаты не платились. Вот и муж мой сидит который месяц дома. Когда он ещё работал на консервном, пытался своровать как-то консервы один раз, в счёт зарплаты, так сказать. Перекинул мешок с консервами за забор, как все делали. Подобрал с другой стороны. Пришёл домой злой как чёрт!
– Воровать не умею. И не проси.
А я и не просила никогда. И деньги, и продукты дома были за счёт репетиторства. Ещё и соседей кормила.
Так вот, в той самой несчастной, разрушающейся стране антисемитские настроения крепчали, и евреи попросту улетали в другие страны. В никуда. Но оставаться здесь уже не хотели.
Я же себя никогда не относила к еврейству в полной мере. Вернее, относила. Вернее, вопрос самоидентификации для меня всегда был очень сложен. Тем более что дети мои, после моего замужества с русским парнем мордовских кровей, вообще имели отношение к евреям очень косвенное. Короче, для себя я никаких вариантов в направлении Израиля не рассматривала. А тут вдруг тётя Соня, моя любимая, моя родная Сонечка, улетает в Израиль!
С еврейством у Сонечки и её семьи всё было в полном порядке. И когда Лизка, моя двоюродная внучка, дочь Сонечки, съездила в Киев к консулу,
