Тропа желаний - Маша Трауб
Альбина продолжала обнимать мужчину. У Вали снова отпала челюсть. Хорошо, что своя, а не вставная. Иначе бы точно потеряла. Тома, собиравшаяся предложить вновь прибывшим сметану или творог, не нашлась что сказать от восхищения и восторга. Тетя Лиана стояла на террасе, глядя на все происходящее с нескрываемым интересом. Дядя Георгий застыл с измазанной машинным маслом тряпкой в руках.
– Так-так, и что у нас здесь? – улыбался пожилой мужчина, который выглядел как герой из кинофильма. – Собаки, значит. – Дина с Гердой даже не попытались залаять, а махали хвостами, будто у них там мотор завелся. – А что я вам привез? Правильно, что встречаете. Собаки все чувствуют. Идите к Игорю, он вам выдаст вкусности. – И собаки, будто поняв каждое слово, побежали к багажнику, из которого водитель доставал корм, игрушки и бог знает что еще.
– А этот молодой человек, кажется, Александр? Приятно познакомиться. – Мужчина протянул Алику руку. Тот немного растерялся, но потом пожал, как взрослый. И тоже замер от восторга. – Кажется, и для вас что-то интересное найдется. – Мужчина ласково улыбнулся и кивнул на багажник, из которого, как из пещеры Аладдина, водитель продолжал выгружать коробки и пакеты. Алик радостно побежал принимать подарки.
Еще никто не понял, какой гость пожаловал, как за воротами снова просигналили. Это был Коля.
– Надо было делать автопарк, а не гараж на одну машину, – сказал сам себе дядя Георгий.
– Я очень люблю именно сепаратную сметану. Сто лет такую не ел, – говорил в то же самое время пожилой мужчина. – В городе и не найдешь сейчас настоящей. Даже домашняя уже не та. А если салат с помидорами и кинзой такой сметанкой, именно сепаратной, заправить – эх, пальчики оближешь! Я всегда со сметаной любил, а не с маслом.
– Ой, вы правы! Мама моя так делала, а я и позабыла! Вот спасибо, что напомнили! Сегодня же и сделаю дома! – ахнула от восторга Тома. – Сметанка-то жидкая, в самый раз на заправку. Считай как масло.
– А моя бабушка и масло добавляла, только для запаха. Подсолнечное. Тогда еще вкуснее. – Мужчина, кажется, не видел никаких проблем в том, чтобы постоять и пообсуждать с продавщицей рецепты салатов.
– А ведь точно вы говорите! – Тома, кажется, готова была упасть в обморок от счастья. – Тогда и запах есть, и вкус другой.
– Только обязательно кинзу надо. Не петрушку! – заявил мужчина.
– Слушаюсь, – кивнула Тома без намека на шутку.
– Любимый салат моего детства. А масла, случайно, нет? В городе-то только рафинированное. Наверняка у вас найдется настоящее, которое семечками пахнет, – улыбнулся мужчина.
– Да, есть конечно, как не быть-то? – всплеснула руками Тома и вытащила из-под стола бутылку с домашним маслом. – Для своих держу. Сама делаю. Но вам – в подарок.
– Спасибо! Вот, за сметану, и сдачи не надо, – улыбнулся мужчина, выкладывая на стол крупную купюру. Тома даже не нашлась что ответить. Онемела от восторга.
– Вы замечательный продавец. Непременно к вам вернусь. За маслом. И за сметаной, конечно же.
Тома кивнула и опять промолчала. Как она потом рассказывала, у нее язык отсох от восторга, а коленки тряслись.
– Тома, и мне взвесь, домой возьму, – подскочил глава района Казбек Михайлович, которого привез Коля. Если начальство – а мужчина выглядел как чиновник высокого ранга – берет сепаратную сметану, значит, ему она тоже нужна. Вдруг теперь все должны есть только сепаратную сметану? Новости из города до них не сразу доходят.
– Что б он понимал! Ему ж без разницы – сепаратная, магазинная, домашняя, – хмыкнула тихо Кристина.
– Тома, Тамара? Какое красивое имя, – заметил пожилой мужчина.
– Меня в честь бабушки назвали. – Тома неожиданно пошла красными пятнами. Можно было бы предположить, что это румянец. – Зачем вы в очереди стояли? У нас начальство без очереди! Вы в следующий раз сразу к прилавку подходите! – ахнула Тома.
– И чем я отличаюсь? – удивился мужчина. – Если инвалиды, военные, матери с маленькими детьми, беременные, то да, их, безусловно, без очереди, а я вроде не мать и не инвалид, могу и постоять.
– Ну конечно! Все, как вы говорите, так у нас и есть. И с инвалидами, и с многодетными мы работаем активно. Да, Тома? – встрял с комментарием Казбек Михайлович.
– В смысле очереди? Так их нет, – пожала плечами Тома. – Если Геле, у нее уже четверо малышей, нужна мука, я Колю отправлю отнести. Зачем ей через все село таскаться? Пожилые в смысле долголетия? Так спросите у тети Терезы и тети Вали – Коля, это наш водитель, привозит им все нужное. Зачем им в магазин по жаре ходить? Только если очень хотят. Или я что-то делаю неправильно? – с вызовом в голосе уточнила, глядя на главу района, Тома.
– Вы лучший продавец, которого я встречал в своей жизни! – воскликнул пожилой мужчина-начальник, и Тома опять зарделась от похвалы.
– Конечно, Тамара наша гордость. Мы планировали вручить ей почетную грамоту! – заявил Казбек Михайлович.
– И квартальную премию не забудьте, – улыбнулся, подмигнув Томе, мужчина.
– Обязательно! – горячо заверил глава района.
– Спасибо, – сказала Тома, забыв обо всем на свете. Лишь гадая, какими судьбами в их деревне, на этом дворе, оказался такой мужчина. Пусть и в возрасте, но все еще красивый, солидный. Видно, что при деньгах, вон какая машина, да еще и с личным водителем. А держится по-свойски, на равных, будто Тома не продавщица какая-то, а добрая знакомая. Обычно у Тамары не было проблем с общением, а тут язык будто к нёбу присох. Это ж надо – про салат говорила, а про главное – забыла! И какой из нее теперь продавец, если она собеседника не разговорила? Позор на ее голову! Что скажут тетя Тереза и тетя Валя? Они ведь на нее рассчитывали. А она про салат.
Тома посмотрела на Альбину в надежде, что она ей как-то подскажет, но та тоже застыла на месте и смотрела с нежностью то на «Волгу», то на мужчину. Альбина готова была расплакаться. Сегодня она целый день вспоминала дедушку. Сначала дядя Георгий назвал ее Леликом, а теперь эта «Волга». Клаксон. Она обожала этот звук. Дедушка ей твердил, что у каждой машины свой звук. Неповторимый. Одна «дудит» отчаянно, другая нежно, третья звучит, будто музыка для ушей. Клаксоны в старой «Волге» дедушка особенно любил. Говорил, что их невозможно повторить. И когда она услышала гудок, сразу поняла – свои. Гудок звучал музыкой. Плохие люди на машине с таким клаксоном не ездят.
Тома, отвешивая Казбеку Михайловичу сметану и творог, внутренне возмущалась: ну вот что ей прикажете
