Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
Как бы хорошо ни выглядел мистер Хьюитт, Эммет не мог думать о нем без отвращения — в пятьдесят лет бросить восьмилетнего сына и укатить на кабриолете со смазливой девчонкой.
Сестра Агнесса была права: Эммет злился на Дачеса из-за машины. Но Эммет понимал, что она была права и в том, что больше всего Дачесу нужен друг, который сможет уберечь его от опрометчивых решений. Пока рано было говорить, способен ли на это Эммет. В любом случае, сначала Дачеса нужно найти.
* * *
Когда Эммет проснулся в семь утра, Стью уже был на ногах.
Увидев Эммета, он указал на перевернутый деревянный ящик: на нем стояли тазик и котелок с горячей водой, а рядом лежали мыло, бритва и полотенце. Раздевшись до пояса, Эммет сполоснулся и побрился. Затем, съев на завтрак яичницу с ветчиной — за свой счет — и удостоверившись, что Улисс присмотрит за Билли, он, следуя указаниям Стью, пролез через дыру в каком-то заграждении и спустился вниз по заключенной в металлическую сетку лестнице, ведущей с путей надземки на Четырнадцатую улицу. На часах было только восемь, а он стоял, повернувшись к востоку, на углу Десятой авеню и чувствовал, что близок к цели.
Но Эммет недооценил трудность следующих шагов. Не ожидал, что путь до Седьмой авеню займет столько времени. Не ожидал того, как сложно будет найти вход в метро, — и дважды прошел мимо. Не ожидал, что может заблудиться на самой станции из-за хитросплетений переходов и лестниц и толп деловито спешащих людей.
Выбравшись из людского водоворота, Эммет нашел окошко продажи жетонов, изучил карту метро, определил, где находится Седьмая авеню, и понял, что от Сорок пятой улицы его отделяют пять станций — и на каждом шагу ждали новые трудности, новые разочарования и унижения.
Поезд подъехал, когда Эммет спускался по лестнице на платформу. Он поспешил присоединиться к ломящейся внутрь толпе. Двери закрылись, Эммет оказался прижатым плечом к плечу с одними и лицом к лицу с другими пассажирами и почувствовал себя одновременно смущенным и совершенно обделенным вниманием. Все в вагоне, казалось, выбрали для себя какую-то точку и смотрели на нее пристально и равнодушно. Последовав их примеру, Эммет уперся взглядом в рекламу сигарет «Лаки Страйк» и стал считать остановки.
На первых двух, как показалось Эммету, число садившихся и выходивших было одинаковым. На третьей люди в основном выходили. А на четвертой вышло так много, что Эммет остался в полупустом вагоне. Выглянув через узкое окошко на платформу, он с беспокойством обнаружил, что станция называется «Уолл-Стрит». Рассматривая карту на Четырнадцатой улице, он мало внимания уделял промежуточным станциям, поскольку не видел в этом нужды, но Уолл-Стрит среди них совершенно точно не было.
И разве Уолл-Стрит не на юге Манхэттена?..
Эммет шагнул к карте у двери вагона и пальцем проследил нужную ему линию метро. Нашел Уолл-Стрит и понял, что в спешке сел на экспресс-поезд на юг, а не на местный поезд на север. Тем временем двери уже закрылись. Эммет снова взглянул на карту — она сообщила ему, что через минуту поезд на своем пути в Бруклин будет где-то под Ист-Ривер.
Сев на освободившееся место, Эммет закрыл глаза. Опять он едет не туда, куда нужно, а в диаметрально противоположном направлении, — только на этот раз, кроме себя, винить некого. Вокруг все время были те, у кого можно было попросить помощи, кто мог бы подсказать путь, указать нужную лестницу, нужную платформу, нужный поезд. Но он ни у единой души ничего не спросил. Ругая себя, Эммет вспомнил, как осуждал отца, когда тот не желал просить совета у более опытных фермеров — как будто это лишило бы его мужественности. Высокомерная блажь, думал он тогда.
На обратном пути из Бруклина в Манхэттен Эммет твердо решил не повторять ту же ошибку. На станции «Таймс-сквер» он спросил мужчину, продающего жетоны, какой выход ведет в центр; на углу Сорок второй улицы спросил продавца в киоске, где найти Стейтлер-билдинг; а когда пришел к Стейтлер-билдинг, спросил мужчину в форме за стойкой регистрации, какие агентства здесь самые крупные.
К тому времени, как Эммет дошел до актерского агентства «Тристар» на тринадцатом этаже, в маленькой приемной уже собралось восемь человек: четверо мужчин с собаками, двое с кошками, женщина с обезьянкой на поводке и, наконец, мужчина в костюме-тройке с экзотической птицей на плече и шляпой-котелком на голове. Мужчина в котелке говорил с секретаршей, женщиной средних лет. Когда он закончил, к столу подошел Эммет.
— Да? — спросила секретарша скучающим тоном.
— Я хочу поговорить с мистером Лембергом.
Она достала карандаш из подставки и занесла его над блокнотом.
— Имя?
— Эммет Уотсон.
Она записала.
— Животное?
— Прошу прощения?
Она подняла глаза от блокнота и нарочито внято повторила:
— Какое у вас животное?
— У меня нет животного.
— Если у вас в номере нет животных, вы не туда пришли.
— Я не актер, — пояснил Эммет. — Я пришел к мистеру Лембергу по другому вопросу.
— Сынок, в этом офисе для разных вопросов разные дни. Хочешь поговорить с мистером Лембергом по другому вопросу — приходи в другой раз.
— Но это займет не больше минуты…
— Пацан, присядь-ка, — сказал мужчина с бульдогом.
— Может, мне и вовсе не нужно встречаться с мистером Лембергом, — не унимался Эммет. — Может, вы сможете мне помочь.
Секретарша взглянула на Эммета — по ее лицу было видно, что она сильно в этом сомневается.
— Я ищу кое-кого, кто, возможно, был клиентом мистера Лемберга. Актера. Мне просто нужен его адрес.
Лицо секретарши становилось все мрачнее.
— Я что, похожа на телефонный справочник?
— Нет, мэм.
Артисты за спиной Эммета рассмеялись, он покраснел.
Воткнув карандаш обратно в подставку, секретарша подняла трубку и набрала номер.
Подумав, что она все-таки звонит мистеру Лембергу, Эммет остался у стола. Но, когда трубку взяли, она стала обсуждать вчерашнее телешоу с женщиной по имени Глэдис. Стараясь не встречаться взглядом с ожидающими артистами, Эммет повернулся и пошел обратно в коридор — и как раз перед его носом лифт стал закрываться.
Но прежде чем двери схлопнулись, в щель просунулся кончик зонта. В следующее мгновение двери разъехались, и Эммет увидел
