Николай Гоголь - Том 5. Женитьба. Драматические отрывки и сцены

Все эти «нравоучительные» упреки Булгарина отражены в словах «литератора» во второй редакции «Театрального разъезда» — «его чуть не в Фонвизины суют», «просто, друзья и приятели захвалили его не в меру» и пр.

Во вторую редакцию «Театрального разъезда» включено два новых эпизода, отсутствовавших в первой редакции: эпизод с «двумя любителями искусств» и эпизод с «очень скромно одетым человеком». В словах «первого любителя искусств» Гоголь использовал одновременно и защиту Вяземского от обвинения пьесы в «дурном тоне» (ср. его статью о «Ревизоре» в «Современнике», 1836 г., т. II) и нападки Булгарина и Сенковского на «отвратительность» пьесы. «Первый любитель искусств» говорит, что эти нападки «большею частью исходят из уст тех, которые сами очень сомнительного тона, толкуют о гостиных и допускаются только в передние». Приведенные слова являются повторением мнений, высказывавшихся в пушкинском кругу по поводу «светских» претензий реакционной критики. Как впервые установлено В. В. Гиппиусом,[92] высказывания «второго любителя искусств» очень близки некоторым положениям статьи В. П. Андросова о «Ревизоре» («Московский Наблюдатель», 1836 г., май, кн. 1, стр. 120–131). «Что за заслуга напасть на мелочную, частную слабость, на какой-нибудь темный недостаток, на какой-нибудь ничтожный порок, — всё это очень может быть смешно, но для кого важно?.. — писал Андросов. — Но есть другая или готовится другая комедия, комедия цивилизации, где человек семейный уступает место человеку общественному, где частные отношения заменяются общими… Изобразите нам не отрывок из жизни некоторых людей… но отрывок из тех нравов, которые более или менее составляют собою черты современной физиономии общества». С мыслями Андросова перекликается требование «второго любителя искусств», вместо «частной завязки», — «завязки общей», которая «должна обнимать все лица, а не одно или два, — коснуться того, что волнует, более или менее, всех действующих». В дальнейших репликах «второго любителя искусств» встречается понятие «комедии общественной», о которой писал Андросов. Однако основной тезис «второго любителя искусств» не имеет соответствий в статье Андросова. Формулировка этого тезиса принадлежит исключительно Гоголю и выражает его взгляд на сущность общественной комедии. Это — знаменитый тезис об «электричестве чина, денежного капитала» и пр., выдвигаемый Гоголем в противовес традиционной любовной интриге.

Характерно включение во вторую редакцию эпизода с «очень скромно одетым человеком». Еще в статье «Петербургская сцена 1835/6 года» Гоголь намекнул на этот образ «нашего честного, прямого человека, который среди несправедливостей, ему наносимых, среди потерь и трат, чинимых ему… остается непоколебим в своих положениях, без ропота на безвинное правительство» и пр. Как раз в пору создания второй редакции «Театрального разъезда» Гоголь получил какое-то извещение от матери о встретившемся ей в Харькове честном чиновнике. «Я не разобрал его фамилии, — отвечал Гоголь матери 19 августа 1842 г. из Гастейна. — Всё равно, скажите или напишите ему, что его благородство и честная бедность среди богатеющих неправдой найдут ответ во глубине всякого благородного сердца, что уже есть выше многих наград».

Из немногих критических откликов по поводу пьесы наиболее важен отзыв Белинского. В рецензии на «Сочинения Гоголя» он писал, что «в этой пьесе, поражающей мастерством изложения, Гоголь является столько же мыслителем-эстетиком, глубоко постигающим законы искусства, которому он служит с такою славою, сколько поэтом и социальным писателем. Эта пьеса есть как бы журнальная статья в поэтически-драматической форме, — дело возможное для одного Гоголя! В пьесе этой содержатся глубоко сознанная теория общественной комедии и удовлетворительные ответы на все вопросы, или, лучше сказать, на все нападки, возбужденные «Ревизором» и другими произведениями автора». («Отечественные Записки», 1843 г., кн. 2; ср. Соч. Белинского, VIII, стр. 91). К «Театральному разъезду» Белинский попутно возвращался также к обзоре «Русская литература в 1843 году», где он цитировал гоголевский тезис об «электричестве чина, денежного капитала» и пр., противопоставляя общественную комедию комедии с интригой, завязанной «на пряничной любви, увенчивающейся законным браком, по преодолении разных препятствий» («Отечественные Записки», 1844 г., кн. 1; ср. Соч. Белинского, VIII, стр. 387–388).

«Альфред» — незаконченное драматическое произведение Гоголя, задуманное и частично набросанное им, повидимому, в 1835 году. При жизни Гоголя оно не было напечатано и дошло до нас только в единственном автографе, находящемся в Библиотеке им. В. И. Ленина в Москве (рукопись РМ6). «Альфред» занимает там листы 10–13, заполненные с оборотом (лл. 11 и 13 об. не дописаны до конца, л. 13 заполнен текстом лишь наполовину).

Автограф — без заглавия; в нем есть поправки, вставки, зачеркнутые слова и фразы, пропуски букв в словах и слов в фразах, недописанные слова и т. д. Драма записана сплошным текстом, почти без абзацев и нередко без распределения сценической речи между отдельными действующими лицами. Пьеса писалась, безусловно, по тщательно продуманному плану, потому что уже в дошедшем до нас начале ее намечен круг основных действующих лиц, речи каждого персонажа индивидуализированы и заключают в себе ряд намеков, которые должны были развернуться в следующих актах пьесы. Авторская правка рукописи в процессе работы над пьесой только подтверждает наличие твердого плана: она имеет характер лишь стилистический и не меняет общего замысла и композиции вещи. Но записана драма очень неровно: начало первого действия, почти без помарок, написано неторопливым почерком и дает возможность предположить, что эта часть была раньше уже набросана вчерне; к концу рукопись приобретает все более черновой характер.

Сохранившиеся отрывки начала драмы были впервые напечатаны П. А. Кулишом в приложении к «Запискам о жизни Н. В. Гоголя» (СПб., 1856 г., т. II, стр. 281–304), под заглавием «Набросок начала безыменной трагедии из английской истории». В следующем году он же перепечатал ее в «Сочинениях и письмах Гоголя» (СПб., 1857 г., т. II, стр. 543–564), озаглавив: «Альфред. Начало трагедии из английской истории», откуда пьеса перепечатывалась механически вплоть до 1889 г.[93] Текст напечатан Кулишом с большими ошибками, искажениями собственных имен и названий и т. д. Очень значительные исправления в текст внес Н. С. Тихонравов, сверивший пьесу по автографу и напечатавший ее в V томе 10-го издания Сочинений Гоголя (М., 1889). По уже намеченной Кулишом канве Тихонравову легче было разобраться в рукописи Гоголя. Кроме того, им был найден один из источников драмы — книга Галлама «Европа в Средние века», из которой Гоголь в 1834 г. делал выписки под заглавием «Англия Англо-Саксонская», подготовляя материал к университетскому курсу истории средних веков. По этой книге Тихонравов сделал ряд поправок в чтении имен действующих лиц, юридических терминов, названий местностей и т. п.

В текст «Альфреда» нами внесен ряд исправлений, сравнительно с публикацией его Н. С. Тихонравовым. Отметим реплику Киссы (см. стр. 470*, строки 3–8 снизу, «Сочинений Гоголя», изд. 10, т. V, М., 1889 г.), включенную Тихонравовым в основной текст. Эта реплика (л. 10 об. рукописи) представляет собой незаконченную, наполовину зачеркнутую фразу, не связанную с дальнейшим текстом драмы. Поэтому мы отнесли ее в варианты. Рядом с этой репликой, на соседней странице (л. 11 рукописи), Гоголем набросаны несколько фраз («А я расскажу — если мог…»). Возможно, что этот набросок должен был служить заменой вычеркнутого текста. У Кулиша и Тихонравова он был напечатан в основном тексте, вслед за вычеркнутой репликой Киссы. Мы помещаем эту вставку в сноске к основному тексту (стр. 179). Вместе с тем нами включены в основной текст три вставки, имеющиеся на полях автографа. Первая: «Ай что ты так теснишь» — записана наверху л. 10 рукописи, над началом драмы, непосредственно над словами «Действие 1». Мы ее ставим первой фразой, начинающей драму, следуя Кулишу и Тихонравову. Вторую: <морские брызги> «пронзали разгоревшиеся лица наши» (л. 12 рукописи) — мы ввели в основной текст, как последнюю редакцию, взамен фразы: «морские брызги нас пронзали. Капли сыпались на лицо наше». И третья: «Мои латы, которые окропил епископ два года назад, в первый раз пробиты <?>» (л. 13 рукописи) — внесена нами в текст речи Кедоваллы. Возглас Ринальда: «Оден! Готовь мне место в Валгале!» повторяется в рукописи дважды (на л. 13 обор.). Хотя первая запись и не зачеркнута Гоголем, но мы считаем, судя по дальнейшему тексту, что она заменена другой фразой («Нет, король — взгляд»), поэтому мы оставляем в основном тексте лишь вторую запись. Гораздо больше сомнений вызывает правильность разделения на отдельные реплики текста, написанного Гоголем без абзацев и распределения этих реплик между персонажами драмы. Во многих случаях мы допустили иные разделения текста на абзацы и иное распределение реплик, чем в издании Тихонравова.