Не убегайте от любви - Лилия Фандеева
– Пап, я сама себе хозяйка и денежных средств мне хватает. Ты сам даёшь мне деньги за проживание Никиты в квартире.
– Это правильно. Если он съедет, сдашь её и будешь получать деньги с другого дяди. Я знаю, сколько нужно денег на ребёнка, когда он растёт. Ты, как самозанятая, и пенсию не заработаешь.
Полгода Софье дались очень тяжело. Она устала играть роль беззаботной женщины, у которой всё в порядке. Устала улыбаться, когда хотелось плакать. Пожалуй, только дети не давали ей впасть в депрессию. С наступлением весны она немного ожила. На щеках появился румянец, и улыбка уже была настоящей, хотя и редкой.
В начале июня Соня и Наташа отправились на море вместе со своими детьми. Лизе исполнилось четырнадцать, сыну Наташи шёл шестой год, и проблем не возникло с двумя трёхлетками. Они провели две недели в санатории с трёхразовым питанием на берегу Чёрного моря в районе Хосты. А когда вернулись домой, попали на семейный праздник, устроенный в честь Никиты, получившего диплом университета. Здесь Софья познакомилась с отцом Алины, девушки брата. Дмитрий Сергеевич Жданов был вдовцом сорока пяти лет и работал в компании Василевского. Софья была не в восторге от его излишнего внимания и постаралась уйти раньше. Вот только мужчина оказался на редкость непонятливым. Вечером следующего дня он пришёл к ней домой с букетом. Пришлось объясняться на понятном языке, но тактично и без ненормативной лексики. Детский сад ещё был на ремонте и Соня с детьми уехали на десять дней, продлив себе отдых в лесу на берегу реки всего в двадцати километрах от города. Отдых обошёлся по стоимости как «морской», но дети остались довольны. Там Софья и отметила свой тридцать шестой день рождения.
Входной звонок прозвенел в половине девятого утра пятого августа. Софья всего полчаса назад увела детей в сад и принялась за работу над заказом. На пороге стоял Илья.
– Привет! Я к детям. Они спят? – спросил он, замечая за ухом Сони карандаш. Это была её привычка при работе над проектом, когда приходилось прерваться.
– Ребята в саду. А ты я вижу с вещами. Почему сюда?
– Это не мои вещи, это подарки для них.
– А ты не забыл, что мы с тобой в разводе, и я не помню, чтобы приглашала тебя в гости, тем более в отсутствии детей, – Софья закрыла собой дверной проём.
– Ты не одна?
– Я с проектом. Но разве это что-то меняет?
– Я в отпуске и хотел бы использовать его для общения с детьми.
– Послушайте, Илья Романович, вы, крайний раз, виделись с ребятами, когда провожали нас в Москве. Больше года прошло, а вы являетесь сюда как ни в чём небывало. Вы думаете, дети вас помнят? К тому же, я сказала им, что у вас другая семья, и ждать вас особо не стоит. Приходите, когда дети будут дома. Это всё.
– Подожди, Соня. Нам нужно поговорить. Можно я войду?
– Извините. У меня нет времени на пустые разговоры. Меня работа ждёт. Что-то вы неважно выглядите. Новая жизнь как-то не добавила вам здоровья. Всего доброго, – она закрыла дверь и прижалась к ней спиной, не почувствовав волнения от встречи. «Вот и хорошо, – подумала она. – Человек просто ошибся дверью. Бывает».
Было бы глупо скрывать от детей приезд отца и, забрав их из сада, она рассказала о его приходе. Софья не особо удивилась их просьбе позвонить папе и пригласить его в гости, а завтра погулять с ним в зоопарке. Она протянула свой смартфон Арсению, набрав номер Ильи. Она не слышала разговора, но дети пришли на кухню довольные. А через полчаса позвонили в дверь. Встреча отца с детьми была шумной, как и сам вечер. Соня зря сомневалась в их памяти, и ей с трудом удалось уложить их спать, при условии, что отец ночует вместе с ними, а завтра они идут в зоопарк.
– Я так рад, что они меня не забыли, – улыбался Илья, глядя на Соню. – Как у тебя самой дела?
– Всё в порядке. Живём дружно. В июне были с Наташей и её детьми в Хосте. Потом поехали в Млечный путь, пока сад был на ремонте. Заказов немного, я справляюсь и с работой, и с детьми. Глядя на вашу игру, подумала: «мы могли расстаться по-хорошему и оставаться приятелями ради детей», но ты выбрал другой путь. Ты решил меня унизить тестом. Деньги пригодились? Вы, Илья Романович, в моих глазах лжец и предатель. В мире нет человека, которого я презираю больше чем вас. И как с такими чувствами я буду с вами общаться в присутствии детей, подумали?
– Прости меня, – он отошёл к окну и смотрел, как на город опускается ночь.
– Простить измену, унижение, обиду, обман? Что конкретно простить? Ты знаешь, насколько я тебя любила, настолько я тебя теперь ненавижу. И совсем не потому, что я хорошая, а ты плохой, а потому, что ты смотрел мне в глаза и лгал, потому, что сказать правду не хватило смелости. Тебе нужен был развод, ты его получил. Первое время я пыталась тебя оправдать, беря часть вины на себя. А потом просто решила вычеркнуть тебя из памяти, – она вздохнула. – Когда закончится твой отпуск? Сколько времени мне терпеть твоё присутствие?
– Выслушай меня. Мой отпуск бессрочный. Меня отправили в отставку. Извини, я волнуюсь, – он достал упаковку с таблетками, положил одну в рот. – Ты права, я неважно выгляжу, но это лучше того, что было. Не было у меня ни знакомой из города на Неве, ни нового контракта в перспективе. Через два месяца после вашего отъезда, мы вышли на плановые совместные учения. Там всё и случилось. Месяц я лежал в нашем госпитале, сдвигов не было, отправили в Москву. Операция не давала гарантий и могла закончиться либо кремацией, либо недееспособностью. Разве я мог повесить на тебя ещё и мужа инвалида? Я должен был сделать так, чтобы ты меня возненавидела, и я придумал развод, тест ДНК и деньги за долю в квартире. Знал, что ты не простишь подобных вещей, значит, большей боли уже не будет. Думаешь, мне далось это легко? Я чувствовал себя палачом, вызывая тебе неотложку. И прилетал оттуда сюда на свой страх и риск всего на один день.
