Тропа желаний - Маша Трауб
– Коля хорошие удобрения привез, – ответила Валя.
– Да, конечно. Ты всегда была такая, – улыбнулась тетя Лиана. – Никогда свои заслуги не принимала. Все другим оставляла.
– Я только здесь живу, – призналась Валя. – После смерти бабушки никого не осталось, только Тереза. Уже сама хотела лечь и помирать, а тут вдруг Лялечка с Аликом… У Терезы ведь тоже никого не осталось. А остальные… само собой как-то случилось. Как думаете, мы сможем защитить нашу Лялечку?
– Ты так красиво ее называешь, мне нравится, я тоже так буду, – ответила тетя Лиана. – И почему сомневаешься? Ты посмотри, сколько нас здесь! И я не знаю, кто еще появится!
– Ой, только не сегодня пусть появляются. Я только тесто на пироги поставила. Пусть к ужину появляются! – воскликнула Валя и побежала перемешивать тесто.
– Как же хорошо быть дома, – сказала сама себе тетя Лиана. – Как же хорошо…
День прошел просто чудесно. Дядя Георгий после разговора с Терезой ушел в гараж и не выходил. Альбина иногда выскакивала, забирала еду, которую им ставила на скамейку Валя, и неслась назад. Приехал Гарик, сообщил, что у Софы и ребенка все будет хорошо. На нервной почве выгрузил на дворе то, что должен был выгрузить в магазине. Но совершенно счастливая Неля всем сообщила, что Софа скоро выходит замуж и родит сына, так что все приходили, брали продукты, оставляли деньги на столе, который пришлось выставить во дворе. Продавщица местного сельпо Тома, ругаясь и причитая, что ее уволят за такое безобразие, пришла во двор к дяде Георгию и тете Лиане и встала торговать. Валя приносила ей кофе. Потом Тереза принесла домашней вишневой наливки, и продажи пошли совсем хорошо – Тома давно не получала такого удовольствия от работы.
Вернулась Вера, сообщив, что ее знакомый адвокат-мужчина все же отказался брать дело Елены. Но это было уже неважно. Веру накормили и отправили помогать на кухню. Та была счастлива. Твердила, что сто лет так не отдыхала. Тетя Лиана взяла на себя кормление цыплят и прополку огорода. И тоже сияла счастливой улыбкой.
– Все сошли с ума, – твердила Валя, когда выглядывала из кухни во двор и видела бедлам, который там творился.
Алик с собаками носились туда-сюда. Коля залетал на кухню, и Лена улыбалась тихой счастливой улыбкой. Он кивал и несся назад в гараж.
Так уж получилось, что первой нежданных гостей встретила Тома. Она выпила уже четыре или пять стопок наливки и чувствовала себя очень хорошо. Ей нравилось продавать во дворе, а не в магазине. Нравилось, что люди приходят, покупают, потом сидят и пьют кофе, еще что-то покупают. Да таких выручек у нее никогда не было! Тома подумала, что надо поговорить с тетей Лианой и почаще устраивать такую торговлю, дворовую, что ли. Можно еще один стол поставить, чтобы люди могли продавать то, что им не нужно, а другим, возможно, пригодится. Но в магазине это устроить невозможно, а во дворе, как сейчас, прекрасно получится. Когда в воротах, которые пришлось открыть настежь, появились странные люди, явно не местные, Тома хлебнула очередную рюмку наливки.
– Что я могу вам предложить? – спросила она, улыбаясь так лучезарно, что на солнце сверкали все ее четыре золотые, между прочим, коронки. Ее гордость.
– Тома, так уже давно не носят, – давно убеждала ее тетя Тереза, но Тома не соглашалась.
– Вот что у тебя на черный день припасено? Ничего! А у меня хотя бы зубы можно будет продать! – заявляла Тома.
– Твои коронки уже давно ничего не стоят, только людей пугают, – твердила тетя Валя.
– Каких таких людей? – удивлялась Тома.
– Меня, например, хотя я тебя сто лет знаю. Ты выглядишь как бандерша, а не как милая женщина.
– О, а бандерша – это кто? – уточнила Тома.
– Бандитка. Женщина, которая торгует незаконно, – объяснила, смеясь, тетя Тереза.
– Это ты про то, что я водкой после закрытия магазина торгую? – удивилась Тома. – А когда мне ею еще торговать? Днем-то у меня только вы, старухи, да дети. Не могу же я при детях!
Все знали, что у Томы в магазине свой график. Она ни за что не продаст даже бутылку кагора во время рабочего дня. Только после девятнадцати ноль-ноль. И к этому часу к магазину опять приходили те же самые женщины, которые в дневные часы чинно закупались мукой и сахаром.
– Тома, ну продай бутылку вина, чтобы я к тебе вечером не тащилась, – много раз умоляла ее тетя Валя, но у Томы были принципы. Если, например, в деревне планировалась свадьба или поминки и Гарик привозил алкоголь ящиками, забрать товар тоже можно было только после того, как стемнеет.
– Тома, ну зачем такая конспирация? Вся деревня давно про тебя знает! – убеждали ее односельчане – заказчики спиртного. – Ну ей-богу, проще самогон купить у дяди Леши и вино домашнее у тети Ники, чем ждать, когда ты служебный вход откроешь и отдашь бутылки.
– Вот и идите к дяде Леше и к тете Нике, – сердилась Тома. – Если хотите, чтобы немножко память отшибло или похудеть.
Надо признать, самогон дяди Леши и вино тети Ники были неплохого качества, иногда даже отменного. Но у всех производителей случаются проблемы и получается бракованный продукт. Если дядя Леша увлекался пробами, придумывая новую настойку или экспериментируя с градусами, партия могла выйти такая, что у всех попробовавших домашний самогон случались провалы в памяти. Иногда кратковременные, иногда длительные – на пару дней. Вот вообще люди ничего не помнили. Последним воспоминанием всегда оставалась стопка с самогоном. А дальше – темнота. Тетя Ника экспериментами не увлекалась, но и ее вино часто имело побочный эффект в виде диареи. Но тоже все выходило случайно. Некоторые женщины, желающие похудеть к мероприятию, специально шли к тете Нике за ее вином. Но ничего не происходило.
– Как так? Вот после свадьбы Лалы я так хорошо похудела! Два килограмма сбросила! – возмущалась пришедшая за вином женщина, которая после свадьбы Лалы два дня старалась далеко не отходить от туалета.
Тетя Ника пожимала плечами. Она не знала, почему ее вино иногда приводит к массовому поносу, а иногда не приводит. Ответа и не искала, хотя ей многие советовали поискать – мол, из вина можно сделать средство для похудения. Отбоя от клиенток не будет! Но тете Нике это было неинтересно. Она гнала вино на старом, оставшемся от мужа аппарате. Так, как делал он, и ничего менять не собиралась.
– А еще
