Моя простая курортная жизнь 5 - Мэри Блум
В любом случае к этому дню Х — когда Мишель падет к ее ногам — готовились, казалось, всем городом. Не хватало лишь повода, где можно совместить в одном пространстве королевский линкор с этой Ава-торпедой. Благо, и он скоро подвернулся. Днем Х был единогласно выбран день рождения двойняшек, которые с удовольствием поддержали инициативу — видимо, решив, что именно такая анимация и нужна их торжеству. Слухи об Аве-бомбе, уже вовсю гулявшие по Карпову, подогревали интерес к грядущей тусовке не меньше, чем ее место действия — огромная яхта, которая на время праздника уйдет в море. Там обещал быть весь город — по крайней мере, будущие именинницы разослали приглашения всем, кого знали. Всем — кроме меня.
Конечно, «ты не приглашен» эти паршивки мне напрямую не отправили, но и приглашения я тоже не дождался. На меня, такое ощущение, был наложен теневой бан, и я даже понимал почему. Хорошее отношение их матушки ко мне являлось болезненным триггером, который заставлял дочек постоянно меня покусывать и обделять. Но нельзя получить всего и сразу. Тем более их прелестная родительница всегда была ко мне добра и ни в чем не обделяла.
Интересно, узнай они об этом, это что-то бы поменяло? Но это не только мой секрет, так что я продолжал молчать.
— Ром, проходи, — Нелли в домашнем халатике приветливо распахнула передо мной дверь. — Как хорошо, что ты согласился мне помочь…
Конечно, я ведь никогда не откажусь помочь такой роскошной женщине. Все-таки день рождения двойняшек только для них был праздником, для своей прекрасной мамы эти паршивки превращали его в огромный стресс.
— Завтра все, Ром… С девочками его знакомлю, — произнесла она таким тоном, словно завтра будет казнь ее нового кавалера. — Придется… Нельзя больше тянуть…
Однако для казни декорации, которыми мы сейчас украшали дом, были не подходящие: воздушные шарики, гирлянды в форме сердечек, блестящие звездочки и здоровый плакат «с днем рождения, любимые дочки!» Как будто ее дочкам было по пять лет — мать словно хотела вернуть их в тот возраст.
— Семейный праздник, говорит, ведь на то и семейный, что вся семья собирается. А у нас ведь все серьезно… — сетовала она, растягивая вместе со мной гирлянду по стене. — Не бойся, говорит, покажи меня своим девочкам, я им понравлюсь… Да я даже не сомневаюсь…
Весьма сердито схватив плакат, будто хотела помять этих «любимых дочек», красотка полезла на шаткую стремянку, а я заботливо придержал ее за талию — на всякий случай.
— Так что делаю им праздник. Украшаю тут все, — ворчала она, сердито приклеивая бумагу к стене, — как будто это что-то значит… Быть хорошей матерью и так непросто, но я так стараюсь, а они ничего не ценят…
Говоря, Нелли шагнула на ступеньку выше, и мои руки плавно по шелку халатика сползли с ее талии на бедра, которые я начал успокаивающе поглаживать. А что, это тоже входило в мою помощь.
— Еще и мой бывший муж, — немного успокоившись под моими ласками, продолжила она, — каждый год приводит женщин все моложе и моложе. Он уже давно перешел рубеж тех, кто моложе меня, не удивлюсь, если завтра приведет кого-то моложе наших дочерей… Они словно все хотят, чтобы я почувствовала себя стареющей и неудачливой…
Нелли сделала еще шаг, чтобы прикрепить самый верх плаката, и мои руки оказались теперь на краю ее халатика, поглаживая нежную бархатистую кожу на границе.
— Так волнуюсь, — блаженно выдохнула моя прекрасная зрелая любовница. — Не знаю, что будет завтра…
Моя ладонь уже вовсю скользила между ее бедер, призывая не думать о том, что будет завтра, а сосредоточиться на том, что будет сейчас. Поднимаясь все выше, мои пальцы коснулись ничем не прикрытой уже влажной ложбинки. Смотрю, ее хозяйка так волновалась, что даже забыла надеть трусы. Я игриво провел по раскрывшимся передо мной прелестям, которые от моих ласк начали волноваться еще сильнее — настолько, что потекли по ладони.
Недоклееный плакат замер у красотки в руках.
— Ром… как же ты умеешь успокаивать…
Да я только начал. Стоило скользнуть в нее одним пальцем, как стройные ножки моей любовницы тут же подкосились, и, издав томное «ах», она упала со стремянки в мои объятия. Следом на пол упал ее халатик, открывая моим глазам обнаженное женское тело, которое я немедля потянул на диван.
— Как же мне тебя не хватало! — выдохнула Нелли, принимая меня в себя как можно глубже.
Вместо ответа я жадно накрыл ее губы своими, и вскоре этот фальшивый детский уголок наполнился настоящими взрослыми стонами, украсившими его лучше любых шариков и плакатов. Забывая все свои стрессы, моя прелестная любовница жарко отдавалась мне, я же охотно возвращал ей молодость с ее спонтанностью и желанием трахаться не на кроватях и отведенных для этого местах, а там, где придется — где настигнет желание.
— Ах! Ох! Аааах… — Нелли обильно текла подо мной, пока я раз за разом наполнял ее собой.
Похоже, после нас этот диван, на который сядут завтра ее гости (бывший муж, текущий кавалер и две дочки), придется хорошенько отмыть — чтобы они не поняли, какой молодой может быть их мама. Но в тот миг нас это не волновало — в тот миг мы хотели только его испачкать.
Нежный ветерок обдувал наши изможденные ласками тела. Щекоча пятки, рядом шелестела трава. Глаза радовали чудесные горные пейзажи, словно сошедшие с рекламы швейцарских шоколадок. Какая же все-таки отличная идея потрахаться на природе! Мы тут словно Адам и Ева, обнаженные, прекрасные, полностью открытые друг другу. Я любовался Нелли, заснувшей в моих объятиях после такого отличного секса. Мы были на природе, вокруг нас была природа, мы сами были частью природы, окружавшей со всех сторон… Где-то неподалеку раздался звон колокольчика, и мой взгляд лениво упал на двух черно-белых коров, мирно пасшихся рядом. Телки степенно щипали зелень и, покачивая боками, неспешно приближались к нам, время от времени о чем-то мыча. Каким-то неведомым образом я даже мог понимать, о чем они разговаривают между собой, пока их массивные челюсти пережевывали траву.
— Придет гондон, — мычала одна. — Написал, так и быть придет он!
— Один не придет, — мычала в
