Охотники за скальпами. Тропа войны. Дочь черного доктора. - Майн Рид
«Капитан! Я знаю, что вы простите нам наше непостоянство. Вспомните, что я вам вчера сказала: мы боимся наших друзей больше, чем врагов! Теперь у нас в доме гость, которого мой отец боится больше, чем вас со всеми вашими разбойниками. Я не сержусь на вас за смерть моего любимца, но вы увезли мое лассо! Капитан, неужели вы хотите отнять у меня все? Прощайте.
Изолина».
Часть записки мне была понятна, а остальное темно и загадочно. Вполне ясной была фраза «мы боимся наших друзей больше, чем врагов». Это означало, что дон Рамон де Варгас был сторонником американцев, желая им успехов в военных действиях. Многие мексиканцы назвали бы его за это изменником и, разумеется, были бы совершенно неправы. Он был патриотом в широком смысле этого слова, предпочитавшим видеть свою страну счастливой под чужеземным владычеством, чем терзаемой анархией в железных тисках туземных деспотов.
Другую фразу записки «гость, которого боится отец», — и совершенно не понимал. Кто мог быть этот гость? Иджурра? Но ведь Иджурра был двоюродным братом Изолины? Что же бояться его? Может быть, разговор идет о ком-нибудь другом? Однако сколько я ни думал, никак не мог отделаться от мысли, что этот страшный гость был именно Иджурра! Я видел с первой встречи, что Изолина боится его, и пришел к убеждению, что это-то и есть враг дона Рамона, о котором говорится в письме. Только бы она его не любила!
Глава V
СТАРАЯ ВРАЖДА. РАФАЭЛЬ ИДЖУРРА
Я выехал из гасиенды не торопясь. Хотя и знал я, что мне не удастся увидеться с Изолиной, но мне очень хотелось подольше находиться вблизи ее. Может быть, она выйдет на крышу и махнет мне рукой…
Отъехав немного, я оглянулся, надеясь увидеть на крыше красавицу Изолину, но вместо нее я увидел красивое и в то же время отталкивающее лицо Иджурры. Наши взоры встретились, и у каждого можно было прочесть во взгляде: я твой враг. Мы оба почувствовали, что мы соперники, и возненавидели друг друга с первой минуты.
По лицу Иджурры было видно, что это грубый и злой человек. В его больших красивых глазах было что-то животное, а красоту его можно было сравнить с красотой ягуара.
Я понял, что Иджурра знает мою тайну, и при виде его насмешливого взгляда у меня готовы были сорваться с уст оскорбительные слова, но в это время ко мне подъехал одни из моих лейтенантов с извещением, что быки собраны.
Взглянув случайно на крышу, лейтенант вдруг прервал свою речь и изменился в лице.
— Да ведь это Рафаэль Иджурра! — воскликнул он со злобным недобрым смехом.
Иджурра, по-видимому, узнавший лейтенанта Холингурса, вдруг побледнел и от удивления и страха не мог произнести ни слова.
— Изменник, негодяй, убийца! — кричал Холингурс. — Наконец-то мы встретились!
С этим словами лейтенант направил дуло своего ружья на Иджурру.
— Стойте! — закричал я и быстро схватил лейтенанта за руку. Предотвратить выстрел мне не удалось, но, благодаря моему движению, пуля вместо головы Иджурры попала в каменную часть перил. Когда дым рассеялся, Иджурры на крыше уже не было.
— Лейтенант Холингурс, я вам приказываю… — начал было я.
— Капитан Уорфилд, — решительно перебил меня лейтенант, — на службе вы можете мне приказывать, и я обязан повиноваться вам, но теперь это мое частное дело… Но, однако, я теряю время, негодяй может убежать.
Не успел я схватить его коня за уздечку, как Холингурс ускакал по направлению к дому.
Я последовал за ним, но опоздал: он бросился по лестнице с пистолетом в руках. Я услышал громкий разговор, проклятия, шум падающих вещей и, наконец, два выстрела. Вслед за этим раздались женский крик и стон, предсмертный стон мужчины. «Кто-нибудь из двух врагов умирает», — подумал я. Забравшись на крышу, я не застал там ни Холингурса, ни Иджурры. Снова послышался выстрел, и я, взглянув вниз, увидел двух бегущих людей. Это были Иджурра и гнавшийся за ним Холингурс.
Условия благоприятствовали Иджурре, так как лейтенанту, обремененному амуницией, бежать было трудно.
Мексиканец, очевидно, направился к лесу и, действительно, скоро исчез за деревьями, за ним последовал и лейтенант.
Я поскакал туда же в надежде, что, может быть, успею предотвратить кровопролитие, но вскоре потерял из виду обоих. Несколько минут я прислушивался, ожидая услышать в лесу крики или выстрелы, но ничего не было слышно, кроме голосов погонщиков. Это напомнило мне о моих обязанностях, и я поехал обратно к дому.
В доме было тихо. Все попрятались от страха. Я не знал, что делать. Мне бы следовало объяснить все дону Рамону, но что я мог сказать ему, когда сам ничего не понимал и, может быть, больше его нуждался в объяснениях! Мне оставалось только покинуть гасиенду, что я и сделал.
Шесть солдат были оставлены мною ожидать возвращения лейтенанта, а я и все остальные направились обратно в лагерь.
В мрачном расположении духа продолжал я свой путь по пыльной дороге под жгучими лучами солнца. Я был недоволен старшим лейтенантом, поведение которого продолжало оставаться для меня загадкой. Лейтенант Уитли не мог объяснить мне, в чем дело.
Холингурс был странный человек — полная противоположность Уитли, этого смелого весельчака и храброго воина, настоящего техасца.
Холингурс был родом из Теннесси. Он принимал участие в неудачной Мирской экспедиции, после которой его отправили в Мексику и там заставили работать по плечи в грязи в больших канавах, пересекающих улицы. Этим обстоятельством можно было объяснить его мрачный характер и суровое выражение лица, на котором я никогда не видел улыбки. Говорил он мало и почти исключительно о служебных делах. Но как только оставался один,
