Болеслав Маркевич - Четверть века назад. Часть 1
Годовой трауръ ея по мужѣ недавно истекъ. Она все время его провела въ своемъ Дарьинѣ, въ ста верстахъ отъ Москвы, и въ первый разъ сегодня появлялась въ обществѣ. Она была одѣта очень просто, по-утреннему: въ лѣтнемъ, небѣленаго холста платьѣ, убранномъ лентами моднаго тогда цвѣта mauve, и съ такими же лентами на маленькомъ кружевномъ чепцѣ, приколотомъ надъ самою косой.
— Еще разъ, милый князь, говорила она сидѣвшему по другую ея сторону князю Ларіону, — какъ я рада васъ видѣть! Когда это вы оставили Петербургъ? Два года тому назадъ?… Два года! повторила она и неуловимое что-то пробѣжало по ея лицу. — И встрѣчаемся сегодня здѣсь, въ тихой пристани, comme deux ermites, ayant rononcé à Satan, à ses pompes et à ses oeuvres? промолвила она съ невеселымъ смѣхомъ.
— Мнѣ давно пора, улыбнулся также невесело и князь, но вы…
— Я? Мнѣ тридцать шесть! F, і, fi, c'est fini! Къ тому же тамъ… Я никогда туда не вернусь! поспѣшила она досказать, какъ бы считая лишнимъ распространяться.
— Не шутя?
Она закачала головой:
— Никогда!
И странно зазвучало въ устахъ ея это восклицаніе. Въ немъ сказывалось какъ будто безповоротное и мучительное «прости» этой исчезающей молодости, и горькая насмѣшка ея былымъ очарованіямъ, и не изсякнувшая жажда чего-то новаго, иного, еще неизвѣданнаго ею…
— А все же изъ «тихой пристани» куда-нибудь да сбираетесь искать новыхъ бурь? спросилъ ее участливо и шутливо князь Ларіонъ;- въ какія же страны?
Она повела плечомъ:
— Chi lo sa!.. [39] Во всякомъ случаѣ туда, гдѣ солнце дольше грѣетъ, и гдѣ дышать легче, примолвила она, освѣтивъ его горячимъ свѣтомъ своихъ умныхъ, говорившихъ глазъ.- Et vous milord Walpole? спросила она въ свою очередь, давая ему кличку подъ которой онъ значился въ иныхъ петербургскихъ салонахъ.
Появленіе Лины избавило его отъ скучнаго, чтобы не сказать тяжелаго, для него, отвѣта… Бѣдная дѣвушка едва успѣла оправиться. Благодаря Ольгѣ Елпидифоровнѣ, быстро увлекавшей ее за собою по лѣстницамъ и корридорамъ, легкій румянецъ вернулся на ея щеки, исчезли слѣды слезъ…
— Madame la comtesse, voici ma fille que je me fais un honneur de vous présenter! съ паѳосомъ возгласила княгиня Аглая, которую князь «Лоло», счастливый супругъ княгини Додо, потѣшалъ до сего какою-то нескончаемою московскою сплетней.
Все поднялось въ гостинной….
Графиня Воротынцева живо обернулась на своемъ креслѣ, увидала Лину, и также быстро протянула ей обѣ руки.
Лина поспѣшила къ ней…
— Знаете ли что я васъ уже люблю! говорила ей гостья своимъ обаятельнымъ голосомъ, ласково, почти нѣжно, глядя ей въ лицо и не выпуская ея рукъ.
— А васъ, графиня, вы знаете, васъ «не любить невозможно*! отвѣчала благодарно княжна двумя словами изъ извѣстнаго стихотворенія, вдохновленнаго этою прелестною женщиной, — одного изъ любимыхъ стихотвореній Гундурова.
Графиня весела замигала, продолжая любоваться ею:
— Non vraiment, vous êtes charmante!.. Садитесь подлѣ меня, — она со свойственною ей живостью откатила свое кресло назадъ и указала ей стулъ подлѣ себя, — поговоримъ!.. И прощу намъ не мѣшать! замахала она Карнауховымъ, отцу и сыну, направлявшимся къ Линѣ съ цѣлью поздравленія со днемъ рожденія, между; тѣмъ какъ Додо съ мѣста посылала ей ручкой въ тѣхъ же цѣляхъ привѣтственно-сердечные по намѣренію, но кисло-печальные по исполненію поцѣлуи. — Она знаетъ что вы имѣете ей сказать, и благодаритъ васъ de confiance…..
Папаша съ сыномъ расшаркались издали, смѣясь и отошли: папаша — къ кому-то изъ сосѣдей, сынокъ — къ Ольгѣ Елпидифоровнѣ, усѣвшейся за роялемъ, откуда она могла свободно и незамѣтно изучать, каждое движеніе и каждую складку „неподражаемой петербургской grande dame“, какъ выражалась она о ней мысленно.
— Розалинда мечты моей, мой вамъ привѣтъ и поклоненіе! произнесъ, обращаясь къ Ольгѣ Елпидифоровнѣ нараспѣвъ маленькій и тощій Толя, топырясь на высокихъ каблукахъ, которыми онъ молодцовато прихлопнулъ одинъ о другой, раскланиваясь предъ барышней.
— Ахъ, Боже мой, засмѣялась она, — съ какихъ это поръ я ваша Розалинда какая-то?
— Нынѣ, присно и во вѣки волковъ! отвѣтилъ Толя.
— Что такое?
— Не обращайте вниманія! Это легкая побѣжка въ цвѣтникъ Шекспировскаго остроумія. Я теперь брежу Шекспиромъ! Я утопаю въ спиртѣ — разумѣй: духѣ — безсмертнаго Шекспира. Читали вы его Love's labours lost, о Розалинда?
— Какое это вы старье сейчасъ пѣли! перебила его Ольга;- могли бы подновить репертуаръ…. И она принялась снова изучать „петербургскую графиню“. — Вотъ ужь прелесть женщина можно сказать, восхищалась она громко. — Надѣюсь что вы отъ нея безъ ума, какъ и я?
Толя приложилъ правую руку къ лѣвому боку и отпустилъ стихами:
На небѣ много звѣздъ прелестныхъ,— Альдебаранъ и Вега есть, —Кого-то межь сестеръ небесныхъУкажетъ сердце предпочесть?
— Это вы, кажется, у Пушкина украли? спросила его барышня черезъ плечо.
— У геніальнаго, въ нѣкоторомъ родѣ, буржуа, Александра Сергѣева? Могимъ-съ! Прикажете у самой туманной Діаны носъ откусить? Тоже всегда, конечно, съ моимъ удовольствіемъ….
— Послушайте, Анатолій Алексѣичъ, вы мнѣ надоѣли, сказала Ольга;- je n'aime pas ce ton! примолвила она такъ какъ въ ея воображеніи должна была бы сказать это на ея мѣстѣ „она, эта петербургская царица“. Вы скажите лучше: знаете ли вы графа Анисьева?
— Жоржа?
— Да, кажется, его Жоржемъ зовутъ.
— Онъ мой другъ! возгласилъ безбородый студентъ, — А вы къ чему спросили, убійственноокая Розалинда?
— Я съ нимъ познакомилась.
— Гдѣ?
— Здѣсь.
— Какъ здѣсь? вскрикнулъ онъ.
— Да, онъ вчера пріѣхалъ. И смышленая особа лукаво воззрилась на юношу. Она изъ прошлогоднихъ откровенностей ей Женни очень хорошо понимала что пріѣздъ теперь Анисьева въ Сицкое „ножъ вострый“ для Карнауховыхъ, которыхъ она въ душѣ терпѣть не могла, и ликовала про себя.
Толя вытянулъ длинное лицо, просунувъ даже между губъ кончикъ своего языка, и повелъ глазами въ сторону гдѣ сидѣла его мать. Она, ничего, видимо, еще не зная объ Анисьевѣ, расточала свои любезности и, очевидно, насчетъ ея дочери, хозяйкѣ дома, подлѣ которой усѣлась она. Женни, бывшая тутъ же въ гостинной, степенно разговаривала со старичкомъ, армейскимъ генераломъ, бригада котораго расположена была въ окрестностяхъ Сицкаго.
— А гдѣ же онъ скрывается, коварный мой, но сердцу милый другъ? обратился студентъ къ барышнѣ, уже успѣвъ наладить себя на прежній шутовскій пошибъ.
— Не знаю. Онъ завтракалъ съ нами, потомъ изчезъ. Я сама удивляюсь….
— Позвольте же мнѣ, о Розалинда безумной мечты, направить къ нему крылья воздружества и подошвы нетерпѣнія!
— Ахъ, сдѣлайте милость! Ступайте, ступайте и приводите его скорѣй сюда!
Онъ прошелъ мимо сестры, кинулъ ей многозначительный взглядъ, на что она, понявъ, отвѣчала ему движеніемъ губъ: „что мнѣ молъ дѣлать,“ и вышелъ незамѣченный изъ комнаты.
* * *— Et vous n'êtes pas heureuse, vous savez? неожиданно для Лины сказалось у петербургской гостьи послѣ четверти часа бесѣды, въ продолженіе которой она, не отводя внимательнаго взора отъ дѣвушки, изучала каждую черту ея лица. — Я васъ не спрашиваю что, какъ, почему, поспѣшила она прибавить, — но счастливые такъ не смотрятъ, je m'y connais.
— Счастіе — призракъ, говорятъ, отвѣчала нѣсколько смущенно улыбаясь, но вся уже обвороженная своею собесѣдницей, Лина.
— Я знаю что я его часто принималась искать и никогда не находила… Но оно есть же гдѣ-нибудь! усмѣхнулась и графиня; — и если только справедливость существуетъ на этой землѣ, оно должно сыскать васъ… Послушайте, я надѣюсь, мы будемъ теперь часто видаться; обѣщайте мнѣ, еслибъ я вамъ когда-нибудь могла пригодиться…. Но нѣтъ, прервала себя она вдругъ, — вы не изъ тѣхъ которымъ нуженъ чужой совѣтъ: вы въ себѣ самой каждый разъ найдете… А знаете, какъ вы похожи на вашего отца! вскликнула прелестная женщина, не договоривъ: — я его знала когда мнѣ были ваши теперешніе годы, и онъ, я помню, оставилъ глубокое впечатлѣніе въ моей молодой душѣ… Вы любили его?
— Я вся до сихъ поръ еще полна имъ! вылилось у Лины въ отвѣтъ. — И теперь приношу памяти его въ жертву счастіе всей моей жизни! невѣдомо, быть-можетъ, для нея самой сказалось въ ея отуманившемся взглядѣ.
Графиня не успѣла отвѣтить.
— Ah, notre cher comte! раздалось на всю гостиную ликующее восклицаніе Аглаи Константиновны;- мнѣ не нужно, конечно, представлять его вамъ, графиня? молвила она гостьѣ, указывая на входившаго въ сопровожденіи Толи флигель-адъютанта.
XLVI
Это былъ настоящій coup de théâtre. Княгиня Додо чуть не откинулась навзничь. Князь Лоло какъ стоялъ такъ и замеръ. Какъ это не рѣдко бываетъ въ свѣтѣ, почтенные супруги, безо всякихъ основательныхъ причинъ, возводя свое горячее желаніе на степень чего-то положительнаго и несомнѣннаго, убѣждены были что Анисьевъ давно занятъ ихъ Женни, и рано или поздно долженъ жениться на ней. Анисьевъ, какъ ни былъ онъ тонокъ и прозорливъ, не догадывался объ этомъ, въ самонадежномъ убѣжденіи что Карнауховымъ изъ голову не можетъ придти разчитывать для дочери-безприданницы на такую звѣзду первой величины какою онъ почиталъ себя, и, не остерегаясь, держалъ себя на пріятельской ногѣ съ «добрымъ малымъ» Женни которая забавляла его своимъ «московскимъ laisser-aller».
