Тайник судьбы - Александр Викторович Ангельчев
Дженни закончила писать. Марк помог ей спуститься, и она спрятала послание совсем в другом месте, более укромном. Может, его на самом деле никто никогда не найдет.
Волны в пещере шумели сильнее обычного: погода снова испортилась. И без того плотный дождь усилился, и они не спешили выйти. Просто сидели, держась за руки, и молчали – каждый о своем.
Потом они все же вернулись на пляж, допили начатую бутылку вина, приготовили легкий ужин из оставшихся продуктов и развели костер. Они провели вместе красивую ночь, ночь любви, свою последнюю ночь. Марк и Дженни лежали на камнях, вслушиваясь в шум моря и наблюдая за звездами. Ветер стих, и погода резко улучшилась. Никто из зевак и не подумал заглянуть сюда…
Одиночество
Дженни многому научила Марка. Теперь он точно знал, что романтические чувства не придуманы писателями-идеалистами. Это конкретные истории живых людей, как и его собственная история. Многим судьба не дала такого счастья, точнее сказать, судьба дала такое счастье немногим, избранным. Поэтому люди и не верят в существование идеальной романтической любви. Марк много думал, как не разлучаться с Дженни. Куда ни глянь – почти у всех его знакомых были семьи. Счастливые на первый взгляд – а его судьба все испытывает, словно издеваясь. Зачем же тогда она дает такие отношения, если их нельзя не потерять?
Эти думы не отпускали его уже в одиночестве: Дженни не было рядом, она улетела в Исландию. Пустота заполнила Марка. Жизнь зашла в тупик. Вроде бы он имел все: крышу над головой, еду, море и место, куда можно вернуться, – но все было не так.
Через два дня после отъезда Дженни Марк проснулся от страшной головной боли. Нашел аспирин. В комнате не нашлось воды, и он запил таблетку вчерашним холодным чаем, почему-то ужасно горьким. За окном уже вовсю жарило, цикады стрекотали, будто это их последний день. Было абсолютное безветрие. Работники отеля уже бегали кто куда, какая-то парочка целовалась на нижнем этаже, спрятавшись под навесом у стиральных машин, в которых работники могли постирать свои вещи. Весь рабочий персонал программы за это время привык чувствовать себя здесь как дома, все притерлись друг к другу.
Увидев целующихся, Марк подумал о днях, которые они провели с Дженни. Теперь ее нет на острове. Вспомнил, как поздно ночью, почти под утро, проводил девушку в аэропорт. В голове крутились их недавние разговоры, прогулки и совместные выходные. Вспомнил ее слезы прощания и как тяжело они расставались в терминале аэропорта, зная почти наверняка, что это их последний разговор, последний поцелуй… Даже не любящая прощальных слез и сцен Дженни не сдержалась, они с Марком вместе плакали, и люди оборачивались, не понимая, что случилось.
Марк вспомнил Сару – как они расставались, как сильно Сара отличалась от Дженни и как быстро он ее забыл, узнав Дженни. Словно всего, что было до нее, вовсе не случалось. Прошлое, казалось ему теперь, и любовью не назовешь. А здесь… На пике чувств ты вынужден все остановить, закончить. Прекратить то, чего ждал и искал всю жизнь.
Желания что-то делать вообще не было. Марк лениво принял душ и позавтракал в общей кухне для работников отеля, почти ни с кем не разговаривая. «Столько всего уже тут произошло…» – думал он, рассматривая коллег. Вспомнил Лизи, почему-то вспомнил Ларса, Лукаса и его девушку, как они приехали сюда и стали счастливыми. Вспомнил, как Делмар продавал ему тур сюда, на Майорку.
«Знал бы Делмар, как я тут отдохнул – вместо запланированной недельки целых три месяца. Да еще и поработать успел, – думал Марк. – Не планировалось же изначально такое. Может, и мне поехать куда-то еще, как Француз? Поработать, чтобы только не видеть этот остров, где все напоминает Дженни. Теперь у меня Майорка как Прага у Француза. Майорка, которая вдобавок ко всему, чувствую, превратится в Лондон и Берлин. Нужно другое место. Опять бегу от себя в непонятном направлении. Поработать, может, на Тенерифе? Там круглый год сезон. А вообще, можно год не работать…»
Марк посчитал, сколько работал до Майорки и сколько денег накопил. А тут еще и майоркская зарплата как бонус… Если на полгода куда-то уехать, да еще там и работать, этого хватит надолго. «Или на все плюнуть и год колесить по миру: в конце концов, я еще ничего толком не видел. Познакомиться с хорошими людьми, культурой народов, попробовать новую кухню. Почему бы и нет?» – отвлекал он себя от грустных мыслей о Дженни.
Марк вспомнил магазин, где покупал палатку и все для лагеря, там был и книжный отдел о путешествиях. Одна книга называлась «365 дней», главный герой хотел покончить жизнь самоубийством, но решил поехать по всему свету по опасным местам и городам.
«Какая разница, как умирать, так-то интереснее, – думал Марк, понимая, что в таком же положении, как и когда-то был автор той книги. – Но раз книга стоит на полке, значит, он нашел выход? А мне, где мне искать выход?»
– А какие интриги были в отеле в начале сезона! – забывшись, произнес он вслух.
Мысли прыгали, забираясь в прошлое, далекое и не очень. Одно Марк знал точно: возвращаться в Лондон он не хочет. Куда он поедет, если поедет, так это домой, в Берлин, но лишь на какое-то время.
«Родителей давно не видел», – думал Марк, прогуливаясь уже по территории отеля. Он не находил себе места, и ему хотелось одного: спокойствия, чего-то постоянного. Возможность колесить по миру есть, но это не жажда познавать мир, а желание убежать от себя… Куда бы он ни поехал, рано или поздно захочется вернуться. Куда? Домой. Найти работу, обзавестись семьей, в которой есть… Дженни, кто же еще… Именно ее он полюбил так, что, куда бы ни забредали его мысли, они возвращались к ней. Он готов был сдвинуть горы, лишь бы она была рядом. Представил, как приезжает в Рейкьявик и удивляет визитом ее семью. Что подумают ее родители? Мол, приехал, дурак, и на что рассчитывает? «Но не зря же мы познакомились! И это кольцо, и этот тайник судьбы – не просто так?» – в очередной раз спорил сам с собой Марк.
Он дошел до набережной и вспомнил места, где они с Дженни ходили, держась за руки, и целовались. Увидев, как ругается пара недалеко от набережного кафе, Марк понял, что они с Дженни ни разу не поругались, понимая друг друга с полуслова.
