Звезды смотрят вниз - Арчибальд Джозеф Кронин
– Эй, Пат, – крикнул он шутливо, желая подбодрить мальчика, – славное местечко ты выбрал, чтобы погулять на каникулах! – Он хлопнул Пата по спине и, спустившись по углублению, носившему название «Купол», вдвоем с Боксером дошел до своего дальнего забоя. Сегодня забой был суше обычного, так сухо в нем не было уже несколько недель.
Огль и Браун уже добрались до своего нового забоя и нашли глыбу подсеченного угля, оставленного Джеком и Ча. Они принялись за работу, просверлили двухъярдовые скважины на поверхности этой глыбы и такой же глубины скважину направо от выступа. В три четверти пятого пришел десятник Диннинг. Он зарядил и запалил эти шпуры. Восемь вагонеток угля было собрано после взрыва.
Диннинг видел, что все сделано как следует и поверхность забоя выровнялась.
– Ну что же, ребята, – сказал он, кивком головы выражая свое удовлетворение, – все в полном порядке, черт возьми! – и пошел обратно в свою кабину наверху.
Но десять минут спустя за ним пришел откатчик Том Риди. Он сказал торопливо:
– Огль просит вас прийти вниз. Он говорит, что из взрывных скважин хлынула вода.
Десятник на миг призадумался.
– Черт! – выругался он.
Том Риди и Диннинг спустились к забою. Диннинг внимательно осмотрел поверхность. Он увидел, что посреди забоя, между двумя взрывными скважинами, сочится тонкая струйка воды. Напора не было заметно. Он понюхал воду: она имела скверный запах – запах углекислоты, показывавший, что где-то близко скопился рудничный газ. Диннингу было ясно, что это не чистая рудничная вода. Все это ему очень не понравилось.
– Черт возьми, ребята, попали мы в переделку! – сказал он растерянно. – Надо попробовать избавиться от воды.
Огль, Браун и Том Риди принялись крепить стену водонепроницаемой металлической крепью, пытались поубавить напор воды, выпуская ее через закладку[8] на низкой стороне штрека, по которому спускали уголь. В это время пришел Джорди Диннинг, сын десятника, работавший в Скаппер-Флетс с Томом Риди в качестве откатчика вагонеток.
– А, Джорди, сынок! – приветствовал его отец.
Диннинг всегда чертыхался, сам не замечая этого, просто по привычке, безобидно. Но – странное дело! – никогда он не чертыхался при сыне.
Он ушел и увел сына с собой наверх. Торопясь в свою кабину, он подумал о телефоне, но телефон находился довольно далеко, и было так рано, что Гудспет, вероятно, еще не пришел к устью шахты. К тому же Диннинг вообще соображал не особенно быстро. Придя в кабинку, он достал огрызок химического карандаша и, усердно слюня его время от времени языком, написал две записки такого содержания:
«М-ру В. Гудспету, помощнику смотрителя.
Дорогой сэр, вода проникла в ветку Скаппер № 6, в шахте она выше сапог и все прибывает, и на откаточном пути ее больше, чем могут выкачать насосы. Вам бы следовало спуститься сюда и посмотреть самому. Я буду в кабинке на канатной дороге „Парадиза“ или в „Миксене“ у столба номер два.
P. S. Очень сильно опасаюсь, что шахту затопит. Ваш X. Диннинг».
Во второй записке Диннинг написал следующее:
«Вода хлынула в ветку Скаппер № 6. Франк, предупредите на всякий случай других рабочих. Ваш X. Диннинг».
Потом он повернулся к сыну.
Диннинг был человек медлительный, тугодум, у него и мысли и язык ворочались с трудом. Но сейчас он заговорил с непривычной для него быстротой:
– Джорди, беги к Франку Логану, надсмотрщику, и отдай ему эту записку. Потом поднимись наверх и отнеси вот эту домой к помощнику смотрителя. Скорее, Джорди, скорее беги, мальчик!
Джорди ушел с обеими записками. Он шел быстро. Придя к месту подъема, он поискал глазами стволового[9], но того нигде не было видно. В это время Джорди услышал глухой удар, и струя воздуха изменила направление. Джорди понимал, что это означает катастрофу в Скаппер-Флетс, понимал, что нужно поскорее выбраться наверх из шахты, но помнил и то, что наказывал ему отец. И, не зная, что делать, он потерял голову и бросился по штреку вглубь «Парадиза».
Навстречу мальчику, шагавшему посреди дороги в «Парадиз», вдруг вынырнули из темноты четыре сцепленные между собой, нагруженные углем вагонетки, которые мчались, никем не управляемые, видимо на ходу оторвавшись от поезда. Джорди закричал. Он отскочил, но опоздал на полсекунды. Вагонетки налетели, сшибли его с ног, стремительно проволокли на двадцать ярдов дальше, швырнули вперед, прошли по его телу и оставили это размозженное тело на дороге. Поезд прогромыхал дальше.
После того как сын ушел, Диннинг стоял несколько минут, довольный, что принял необходимые меры. Вдруг он услышал продолжительный гул, – это был тот же звук, который слышал его сын, но так как он был ближе, то ему он показался грохотом. Диннинг застыл на месте с открытым ртом, словно окаменел. Он ожидал беды в шахте, но не такой внезапной, не такой страшной. Он понимал, что это прорвалась вода. Инстинктивно он направился к забоям, но не прошел и десяти ярдов, как вода хлынула ему навстречу. Она неслась громадой, достигая кровли, со все нараставшим гулом. Она несла трупы Огля, Брауна и десятка других шахтеров. Поток рудничного газа, двигавшийся впереди этой водяной лавины, потушил лампу Диннинга. За те две секунды, пока он стоял среди гудящего мрака, ожидая приближения воды, Диннинг успел подумать: «Черт возьми, какое счастье, что я услал Джорди из шахты!» (А Джорди в это время был уже трупом.) Затем вода настигла Диннинга. Он боролся, пытался выплыть – тщетно! Он стал четырнадцатым по счету трупом, плававшим на затопленной дороге в Скаппер-Флетс.
Франк Логан, заведующий вентиляцией в «Парадизе», не получил записки Диннинга, – записка, покрытая кровью, лежала во мраке шахты, зажатая в уже окоченевшей руке Джорди. Но Франк тоже услышал глухой шум и через мгновение почувствовал, что стоит по колено в воде, которая льется по скату. Тогда ему без записки стало ясно, что это прорыв. По соседству с ним работало пятнадцать человек. Двоим Франк приказал поскорее пробраться вентиляционным ходом и предупредить всех рабочих в нижних выемках «Парадиза». Остальным тринадцати Франк посоветовал пробираться к стволу шахты, до которого было около мили. Сам же остался на месте. Он знал, что выработки Скаппер-Флетс лежат ниже всех выработок «Парадиза», знал, что они первыми будут затоплены. И, зная это, направился
