Ивановская горка. Роман о московском холме. - Пётр Георгиевич Паламарчук
10
И лишь теперь отважился задрать голову ввысь, где его приветливо встретил могучий купол небес. Будто кто-то провёл по нему одним взмахом прохладной руки, и вся звёздная слава предстала в полном блеске пред Ванины очи. А затем, по знаку того же невидимого хозяина, вступил хор ночных городских шумов, басовито-воинственно подхвативший торжествующую песню неба. И тут на всю жизнь у Вани-Володи отложилась нескудеющая память о том, что он однажды безо всяких посредствующих препон, прямо уста к устам, прикоснулся к живому воплощению высшей мудрости света.
11
Звон и шелест рокочущей Вселенной целиком захватил его раскрывшийся настежь слух, и потому-то, наверное, скользя взором по поднебесью, Ваня-Володя не тотчас сообразил, что наблюдает сейчас уже не воздушное, а новое чудо — праздник соединения созвездий тверди и твари, на ставшем неожиданно прозрачным Ивановском холме он увидал, как с бокового Петропавловского взгорка толпою блестящих звёздочек рассыпается кучка трепетных человеческих огоньков. Один из них робко двинулся с противоположной стороны вниз к Хитровской площади. Под сердцем что-то всполошенно ёкнуло, и он стремглав бросился по Малому Ивановскому под гору.
Уже в ста шагах Ваня-Володя понял, что на сей раз воистину не ошибся и это действительно она. Укрывая высокое пламя свечи от шалых подворотных дуновений тонкой ладошкой, просвечивавшей насквозь прозрачной сахарной плотью, она сторожко ступала посереди переулка и, миновав застывшего Ваню-Володю, лёгкой стопою взошла прямо в дом.
Стараясь не упустить из виду счастливый образ, он на цыпочках двинулся следом, — но остаться незамеченным не сумел из-за грубиянской выходки двери парадного, которая, громыхнув позади с визгом и клёкотом, отсекла навсегда от его личного имени постылый хвост теневого прозвища.
12
Так широко обернулось на вечной своей оси житейское коло, исполнивши ещё один поступательный круг и тем неожиданно воскресив позабытое древнее правило трёх единств, обязательно необходимых сказанию для исчерпывающей полноты: единства места, действия и времени. Всё приключившееся сегодня с Ванею в самом деле произошло на пространстве менее одной квадратной версты, собравшись под конец и в единый клубок событий, — а что касается до времени... Неспроста ведь сказано было когда-то, что самый главный на свете день бывает длиною в тысячу лет; но и тысяча лет может сделаться одним-и-единым сияющим днём.
1986
Ивановская горка.
Роман и повесть.
Москва, 1989. С. 5–224
PAGE 146
