Николай Гоголь - Мертвые души - русский и английский параллельные тексты

Yet, though those glances and expressions were too subtle, too insufficiently open, the difficulty in no way diminished his high spirits.

Везде было заметно такое чуть- чуть обнаруженное, такое неуловимо-тонкое, у! какое тонкое!.. "Нет!", сказал сам в себе Чичиков:

"женщины, это такой предмет... " Здесь он и рукой махнул: "просто и говорить нечего! Поди-ка попробуй рассказать или передать всё то, что бегает на их лицах, все те излучинки, намеки, а вот, просто, ничего не передашь. Одни глаза их такое бесконечное государство, в которое заехал человек -- и поминай как звали! Уж его оттуда ни крючком, ничем не вытащишь. Ну, попробуй, например, рассказать один блеск их: влажный, бархатный, сахарный: бог их знает, какого нет еще! и жесткий, и мягкий, и даже совсем томный, или, как иные говорят, в неге, или без неги, но пуще нежели в неге, так вот зацепит за сердце, да и поведет по всей душе, как будто смычком. Нет, просто не приберешь слова: галантёрная половина человеческого рода, да и ничего больше!" Виноват! Кажется, из уст нашего героя излетело словцо, подмеченное на улице. Что ж делать? Таково на Руси положение писателя! Впрочем, если слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии. А вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу в русском вкусе. Вот каковы читатели высшего сословия, а за ними и все причитающие себя к высшему сословию! А между тем какая взыскательность! Хотят непременно, чтобы всё было написано языком самым строгим, очищенным и благородным, словом, хотят, чтобы русский язык сам собою опустился вдруг с облаков, обработанный, как следует, и сел бы им прямо на язык, а им бы больше ничего, как только разинуть рот да выставить его. Конечно, мудрена женская половина человеческого рода; но почтенные читатели, надо признаться, бывают еще мудренее. А Чичиков приходил между тем в совершенное недоумение решить, которая из дам была сочинительницей письма. Попробовавши устремить внимательнее взор, он увидел, что с дамской стороны тоже выражалось что-то такое, ниспосылающее вместе и надежду и сладкие муки в сердце бедного смертного, что он наконец сказал: "Нет, никак нельзя угадать!"

Easily and gracefully did he exchange agreeable bandinage with one lady, and then approach another one with the short, mincing steps usually affected by young-old dandies who are fluttering around the fair. As he turned, not without dexterity, to right and left, he kept one leg slightly dragging behind the other, like a short tail or comma. Это, однако же, никак не уменьшило веселого расположения духа, в котором он находился. Он непринужденно и ловко разменялся с некоторыми из дам приятными словами, подходил к той и другой дробным, мелким шагом, или, как говорят, семенил ножками, как обыкновенно делают маленькие старички-щеголи на высоких каблуках, называемые мышиными жеребчиками, забегающие весьма проворно около дам. Посеменивши с довольно ловкими поворотами направо и налево, он подшаркнул тут же ножкой, в виде коротенького хвостика или наподобие запятой. This trick the ladies particularly admired. In short, they not only discovered in him a host of recommendations and attractions, but also began to see in his face a sort of grand, Mars-like, military expression - a thing which, as we know, never fails to please the feminine eye. Certain of the ladies even took to bickering over him, and, on perceiving that he spent most of his time standing near the door, some of their number hastened to occupy chairs nearer to his post of vantage. Дамы были очень довольны и не только отыскали в нем кучу приятностей и любезностей, но даже стали находить величественное выражение в лице, что-то даже марсовское и военное, что, как известно, очень нравится женщинам. In fact, when a certain dame chanced to have the good fortune to anticipate a hated rival in the race there very nearly ensued a most lamentable scene -which, to many of those who had been desirous of doing exactly the same thing, seemed a peculiarly horrible instance of brazen-faced audacity. Даже из-за него уже начинали несколько ссориться: заметивши, что он становился обыкновенно около дверей, некоторые наперерыв спешили занять стул поближе к дверям, и когда одной посчастливилось сделать это прежде то едва не произошла пренеприятная история, и многим, желавшим себе сделать то же, показалась уже чересчур отвратительною подобная наглость. So deeply did Chichikov become plunged in conversation with his fair pursuers - or rather, so deeply did those fair pursuers enmesh him in the toils of small talk (which they accomplished through the expedient of asking him endless subtle riddles which brought the sweat to his brow in his attempts to guess them)- that he forgot the claims of courtesy which required him first of all to greet his hostess. Чичиков так занялся разговорами с дамами, или, лучше, дамы так заняли и закружили его своими разговорами, подсыпая кучу самых замысловатых и тонких аллегорий, которые все нужно было разгадывать, отчего даже выступил у него на лбу пот, -- что он позабыл исполнить долг приличия и подойти прежде всего к хозяйке. In fact, he remembered those claims only on hearing the Governor's wife herself addressing him. Вспомнил он об этом уже тогда, когда услышал голос самой губернаторши, стоявшей перед ним уже несколько минут. She had been standing before him for several minutes, and now greeted him with suave expressement and the words, "So HERE you are, Paul Ivanovitch!" But what she said next I am not in a position to report, for she spoke in the ultra-refined tone and vein wherein ladies and gentlemen customarily express themselves in high-class novels which have been written by experts more qualified than I am to describe salons, and able to boast of some acquaintance with good society. In effect, what the Governor's wife said was that she hoped - she greatly hoped - that Monsieur Chichikov's heart still contained a corner - even the smallest possible corner - for those whom he had so cruelly forgotten. Губернаторша произнесла ласковым и несколько даже лукавым голосом с приятным потряхиванием головы: "А, Павел Иванович, так вот как вы!.. " В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то, исполненное большой любезности, в том духе, в котором изъясняются дамы и кавалеры в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего тона, в духе того, что неужели овладели так вашим сердцем, что в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами. Upon that Chichikov turned to her, and was on the point of returning a reply at least no worse than that which would have been returned, under similar circumstances, by the hero of a fashionable novelette, when he stopped short, as though thunderstruck. Г ерой наш поворотился в ту ж минуту к губернаторше и уже готов был отпустить ей ответ, вероятно, ничем не хуже тех, какие отпускают в модных повестях Звонские, Линские, Лидины, Гремины и всякие ловкие военные люди, как, невзначай поднявши глаза, остановился вдруг, будто оглушенный ударом. Before him there was standing not only Madame, but also a young girl whom she was holding by the hand. The golden hair, the fine-drawn, delicate contours, the face with its bewitching oval - a face which might have served as a model for the countenance of the Madonna, since it was of a type rarely to be met with in Russia, where nearly everything, from plains to human feet, is, rather, on the gigantic scale; these features, I say, were those of the identical maiden whom Chichikov had encountered on the road when he had been fleeing from Nozdrev's. Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девицу, свеженькую блондинку, с тоненькими, стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы в образец для мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит всё оказаться в широком размере, всё, что ни есть: и горы, и леса, и степи, и лица, и губы, и ноги, -- ту самую блондинку, которую он встретил на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать дело. His emotion was such that he could not formulate a single intelligible syllable; he could merely murmur the devil only knows what, though certainly nothing of the kind which would have risen to the lips of the hero of a fashionable novel. Чичиков так смешался, что не мог произнести ни одного толкового слова и пробормотал чорт знает что такое, чего бы уж никак не сказал ни Г ремин, ни Звонский, ни Лидин. "I think that you have not met my daughter before?" said Madame. "Вы не знаете еще моей дочери?" сказала губернаторша. "She is just fresh from school." "Институтка, только что выпущена". He replied that he HAD had the happiness of meeting Mademoiselle before, and under rather unexpected circumstances; but on his trying to say something further his tongue completely failed him. Он отвечал, что уже имел счастие нечаянным образом познакомиться; попробовал еще кое-что прибавить, но кое-что совсем не вышло. The Governor's wife added a word or two, and then carried off her daughter to speak to some of the other guests. Chichikov stood rooted to the spot, like a man who, after issuing into the street for a pleasant walk, has suddenly come to a halt on remembering that something has been left behind him. In a moment, as he struggles to recall what that something is, the mien of careless expectancy disappears from his face, and he no longer sees a single person or a single object in his vicinity. Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям; а Чичиков всё еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу с тем, чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на всё, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то, и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека; вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он: не платок ли, но платок в кармане; не деньги ли, но деньги тоже в кармане; всё, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то. И вот уже глядит он растерянно и смутно на движущуюся толпу перед ним, на летающие экипажи, на кивера и ружья проходящего полка, на вывеску, и ничего хорошо не видит. In the same way did Chichikov suddenly become oblivious to the scene around him. Так и Чичиков вдруг сделался чуждым всему, что ни происходило вокруг него. Yet all the while the melodious tongues of ladies were plying him with multitudinous hints and questions - hints and questions inspired with a desire to captivate. В это время из дамских благовонных уст к нему устремилось множество намеков и вопросов, проникнутых насквозь тонкостию и любезностию: "Might we poor cumberers of the ground make so bold as to ask you what you are thinking of?" "Позволено ли нам, бедным жителям земли, быть так дерзкими, чтобы спросить вас, о чем мечтаете?", "Pray tell us where lie the happy regions in which your thoughts are wandering?" "Где находятся те счастливые места, в которых порхает мысль ваша?", "Might we be informed of the name of her who has plunged you into this sweet abandonment of meditation?"- such were the phrases thrown at him. "Можно ли знать имя той, которая погрузила вас в эту сладкую долину задумчивости?" But to everything he turned a dead ear, and the phrases in question might as well have been stones dropped into a pool. Но он отвечал на всё решительным невниманием, и приятные фразы канули, как в воду. Indeed, his rudeness soon reached the pitch of his walking away altogether, in order that he might go and reconnoitre wither the Governor's wife and daughter had retreated. Он даже до того был неучтив, что скоро ушел от них в другую сторону, желая повысмотреть, куда ушла губернаторша с своей дочкой. But the ladies were not going to let him off so easily. Every one of them had made up her mind to use upon him her every weapon, and to exhibit whatsoever might chance to constitute her best point. Но дамы, кажется, не хотели оставить его так скоро; каждая внутренне решилась употребить все возможные орудия, столь опасные для сердец наших, и пустить в ход всё, что было лучшего. Yet the ladies' wiles proved useless, for Chichikov paid not the smallest attention to them, even when the dancing had begun, but kept raising himself on tiptoe to peer over people's heads and ascertain in which direction the bewitching maiden with the golden hair had gone. Also, when seated, he continued to peep between his neighbours' backs and shoulders, until at last he discovered her sitting beside her mother, who was wearing a sort of Oriental turban and feather. Нужно заметить, что у некоторых дам, я говорю, у некоторых, это не то, что у всех, есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза, и все вдруг заговорят в один голос: "посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!" или "какой правильный, очаровательный лоб!" У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: "ах, какие чудесные у этой плечи!", а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее. Таким образом думают иные дамы. Каждая дама дала себе внутренний обет быть как можно очаровательней в танцах и показать во всем блеске превосходство того, что у нее было самого превосходного. Upon that one would have thought that his purpose was to carry the position by storm; for, whether moved by the influence of spring, or whether moved by a push from behind, he pressed forward with such desperate resolution that his elbow caused the Commissioner of Taxes to stagger on his feet, and would have caused him to lose his balance altogether but for the supporting row of guests in the rear. Likewise the Postmaster was made to give ground; whereupon he turned and eyed Chichikov with mingled astonishment and subtle irony. Почтмейстерша, вальсируя, с такой томностию опустила набок голову, что слышалось в самом деле что-то неземное. Одна очень любезная дама, -- которая приехала вовсе не с тем, чтобы танцовать, по причине приключившегося, как сама выразилась, небольшого инкомодите в виде горошинки на правой ноге, вследствие чего должна была даже надеть плисовые сапоги, -- не вытерпела, однако же, и сделала несколько кругов в плисовых сапогах, для того именно, чтобы почтмейстерша не забрала в самом деле слишком много себе в голову. But Chichikov never even noticed him; he saw in the distance only the golden-haired beauty. Но всё это никак не произвело предполагаемого действия на Чичикова. Он даже не смотрел на круги, производимые дамами, но беспрестанно подымался на цыпочки выглядывать поверх голов, куда бы могла забраться занимательная блондинка; приседал и вниз тоже, высматривая промеж плечей и спин, наконец доискался и увидел ее, сидящую вместе с матерью, над которою величаво колебалась какая-то восточная чалма с пером. At that moment she was drawing on a long glove and, doubtless, pining to be flying over the dancing-floor, where, with clicking heels, four couples had now begun to thread the mazes of the mazurka. Казалось, как будто он хотел взять их приступом; весеннее ли расположение подействовало на него или толкал его кто сзади, только он протеснялся решительно вперед, несмотря ни на что; откупщик получил от него такой толчок, что пошатнулся и чуть-чуть удержался на одной ноге, не то бы, конечно, повалил за собой целый ряд; почтмейстер тоже отступился и посмотрел на него с изумлением, смешанным с довольно тонкой иронией, но он на них не поглядел; он видел только вдали блондинку, надевавшую длинную перчатку и, без сомнения, сгоравшую желанием пуститься летать по паркету. In particular was a military staff-captain working body and soul and arms and legs to compass such a series of steps as were never before performed, even in a dream. А уж там в стороне четыре пары откалывали мазурку; каблуки ломали пол, и армейский штабс-капитан работал и душою и телом, и руками и ногами, отвертывая такие па, какие и во сне никому не случалось отвертывать. However, Chichikov slipped past the mazurka dancers, and, almost treading on their heels, made his way towards the spot where Madame and her daughter were seated. Чичиков прошмыгнул мимо мазурки почти по самым каблукам и прямо к тому месту, где сидела губернаторша с дочкой. Yet he approached them with great diffidence and none of his late mincing and prancing. Nay, he even faltered as he walked; his every movement had about it an air of awkwardness. Однако ж он подступил к ним очень робко, не семенил так бойко и франтовски ногами, даже несколько замялся, и во всех движениях оказалась какая- то неловкость. It is difficult to say whether or not the feeling which had awakened in our hero's breast was the feeling of love; for it is problematical whether or not men who are neither stout nor thin are capable of any such sentiment. Nevertheless, something strange, something which he could not altogether explain, had come upon him. It seemed as though the ball, with its talk and its clatter, had suddenly become a thing remote - that the orchestra had withdrawn behind a hill, and the scene grown misty, like the carelessly painted-in background of a picture. Нельзя сказать наверно, точно ли пробудилось в нашем герое чувство любви, даже сомнительно, чтобы господа такого рода, то-есть не так чтобы толстые, однако ж и не то чтобы тонкие, способны были к любви; но при всем том здесь было что-то такое странное, что-то в таком роде, чего он сам не мог себе объяснить: ему показалось, как сам он потом сознавался, что весь бал, со всем своим говором и шумом, стал на несколько минут как будто где-то вдали; скрыпки и трубы нарезывали где-то за горами, и всё подернулось туманом, похожим на небрежно замалеванное поле на картине. And from that misty void there could be seen glimmering only the delicate outlines of the bewitching maiden. Somehow her exquisite shape reminded him of an ivory toy, in such fair, white, transparent relief did it stand out against the dull blur of the surrounding throng. И из этого мглистого, кое-как набросанного поля выходили ясно и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой бывает у институтки в первые месяцы после выпуска, ее белое, почти простое платьице, легко и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались в каких-то чистых линиях. Казалось, она вся походила на какую-то игрушку, отчетливо выточенную из слоновой кости; она только одна белела и выходила прозрачною и светлою из мутной и непрозрачной толпы. Herein we see a phenomenon not infrequently observed - the phenomenon of the Chichikovs of this world becoming temporarily poets. Видно, так уж бывает на свете, видно, и Чичиковы, на несколько минут в жизни, обращаются в поэтов; но слово поэт будет уже слишком. At all events, for a moment or two our Chichikov felt that he was a young man again, if not exactly a military officer. По крайней мере, он почувствовал себя совершенно чем-то вроде молодого человека, чуть-чуть не гусаром. On perceiving an empty chair beside the mother and daughter, he hastened to occupy it, and though conversation at first hung fire, things gradually improved, and he acquired more confidence. At this point I must reluctantly deviate to say that men of weight and high office are always a trifle ponderous when conversing with ladies. Young lieutenants - or, at all events, officers not above the rank of captain -are far more successful at the game. Увидевши возле них пустой стул, он тот же час его занял. Разговор сначала не клеился, но после дело пошло, и он начал даже получать форс, но... здесь, к величайшему прискорбию, надобно заметить, что люди степенные и занимающие важные должности как-то немного тяжеловаты в разговорах с дамами; на это мастера господа поручики, и никак не далее капитанских чинов. How they contrive to be so God only knows. Let them but make the most inane of remarks, and at once the maiden by their side will be rocking with laughter; whereas, should a State Councillor enter into conversation with a damsel, and remark that the Russian Empire is one of vast extent, or utter a compliment which he has elaborated not without a certain measure of intelligence (however strongly the said compliment may smack of a book), of a surety the thing will fall flat. Even a witticism from him will be laughed at far more by him himself than it will by the lady who may happen to be listening to his remarks. Как они делают, бог их ведает: кажется, и не очень мудреные вещи говорят, а девица то и дело качается на стуле от смеха; статский же советник бог знает что расскажет: или поведет речь о том, что Россия очень пространное государство, или отпустит комплимент, который, конечно, выдуман не без остроумия, но от него ужасно пахнет книгою; если же скажет что-нибудь смешное, то сам несравненно больше смеется, чем та, которая его слушает. These comments I have interposed for the purpose of explaining to the reader why, as our hero conversed, the maiden began to yawn. Здесь это замечено для того, чтобы читатели видели, почему блондинка стала зевать во время рассказов нашего героя. Blind to this, however, he continued to relate to her sundry adventures which had befallen him in different parts of the world. Герой, однако же, совсем этого не замечал, рассказывая множество приятных вещей, которые уже случалось ему произносить в подобных случаях в разных местах, именно: в Симбирской губернии, у Софрона Ивановича Беспечного, где были тогда дочь его Аделаида Софроновна с тремя золовками: Марьей Гавриловной, Александрой Г авриловной и Адельгейдой Г авриловной; у Федора Федоровича Перекроева, в Рязанской губернии; у Флора Васильевича Победоносного, в Пензенской губернии, и у брата его Петра Васильевича, где были: свояченица его Катерина Михайловна и внучатные сестры ее Роза Федоровна и Эмилия Федоровна; в Вятской губернии, у Петра Варсонофьевича, где была сестра невестки его Пелагея Егоровна с племянницей Софией Ростиславной и двумя сводными сестрами: Софией Александровной и Маклатурой Александровной. Meanwhile (as need hardly be said) the rest of the ladies had taken umbrage at his behaviour. Всем дамам совершенно не понравилось такое обхождение Чичикова. One of them purposely stalked past him to intimate to him the fact, as well as to jostle the Governor's daughter, and let the flying end of a scarf flick her face; while from a lady seated behind the pair came both a whiff of violets and a very venomous and sarcastic remark. Одна из них нарочно прошла мимо его, чтобы дать ему это заметить, и даже задела блондинку довольно небрежно толстым руло своего платья, а шарфом, который порхал вокруг плеч ее, распорядилась так, что он махнул концом своим ее по самому лицу; в то же самое время позади его из одних дамских уст изнеслось, вместе с запахом фиялок, довольно колкое и язвительное замечание. Nevertheless, either he did not hear the remark or he PRETENDED not to hear it. This was unwise of him, since it never does to disregard ladies' opinions. Later-but too late - he was destined to learn this to his cost. Но, или он не услышал в самом деле, или прикинулся, что не услышал, только это было нехорошо; ибо мнением дам нужно дорожить: в этом он и раскаялся, но уже после, стало быть поздно. In short, dissatisfaction began to display itself on every feminine face. Негодование, во всех отношениях справедливое, изобразилось во многих лицах. No matter how high Chichikov might stand in society, and no matter how much he might be a millionaire and include in his expression of countenance an indefinable element of grandness and martial ardour, there are certain things which no lady will pardon, whosoever be the person concerned. Как ни велик был в обществе вес Чичикова, хотя он и миллионщик и в лице его выражалось величие и даже что-то марсовское и военное, но есть вещи, которых дамы не простят никому, будь он кто бы ни было, и тогда прямо пиши пропало! Есть случаи, где женщина, как ни слаба и бессильна характером в сравнении с мужчиною, но становится вдруг тверже не только мужчины, но и всего, что ни есть на свете. Пренебрежение, оказанное Чичиковым, почти неумышленное, восстановило между дамами даже некоторое согласие, бывшее было на краю погибели после наглого завладения стулом. В произнесенных им невзначай каких-то сухих и обыкновенных словах нашли колкие намеки. We know that at Governor's balls it is customary for the onlookers to compose verses at the expense of the dancers; and in this case the verses were directed to Chichikov's address. В довершение бед какой-то из молодых людей сочинил тут же сатирические стихи на танцовавшее общество, без чего, как известно, никогда почти не обходится на губернских балах. Эти стихи были приписаны тут же Чичикову. Briefly, the prevailing dissatisfaction grew until a tacit edict of proscription had been issued against both him and the poor young maiden. Негодованье росло, и дамы стали говорить о нем в разных углах самым неблагоприятным образом; а бедная институтка была уничтожена совершенно, и приговор ее уже был подписан. But an even more unpleasant surprise was in store for our hero; for whilst the young lady was still yawning as Chichikov recounted to her certain of his past adventures and also touched lightly upon the subject of Greek philosophy, there appeared from an adjoining room the figure of Nozdrev. А между тем герою нашему готовилась пренеприятнейшая неожиданность: в то время, когда блондинка зевала, а он рассказывал ей кое-какие в разные времена случившиеся историйки даже коснулся было греческого философа Диогена, показался из последней комнаты Ноздрев. Whether he had come from the buffet, or whether he had issued from a little green retreat where a game more strenuous than whist had been in progress, or whether he had left the latter resort unaided, or whether he had been expelled therefrom, is unknown; but at all events when he entered the ballroom, he was in an elevated condition, and leading by the arm the Public Prosecutor, whom he seemed to have been dragging about for a long while past, seeing that the poor man was glancing from side to side as though seeking a means of putting an end to this personally conducted tour. Из буфета ли он вырвался или из небольшой зеленой гостиной, где производилась игра посильнее, чем в обыкновенный вист, своей ли волею или вытолкали его, только он явился веселый, радостный, ухвативши под руку прокурора, которого, вероятно, уже таскал несколько времени, потому что бедный прокурор поворачивал на все стороны свои густые брови, как бы придумывая средство выбраться из этого дружеского подручного путешествия. Certainly he must have found the situation almost unbearable, in view of the fact that, after deriving inspiration from two glasses of tea not wholly undiluted with rum, Nozdrev was engaged in lying unmercifully. В самом деле, оно было носимо. Ноздрев, захлебнув куражу в двух чашках чаю, конечно, не без рома, врал немилосердно. On sighting him in the distance, Chichikov at once decided to sacrifice himself. That is to say, he decided to vacate his present enviable position and make off with all possible speed, since he could see that an encounter with the newcomer would do him no good. Завидев еще издали что, Чичиков решился даже на пожертвование, то-есть оставить свое завидное место и сколько можно поспешнее удалиться; ничего хорошего не предвещала ему эта встреча. Unfortunately at that moment the Governor buttonholed him with a request that he would come and act as arbiter between him (the Governor) and two ladies - the subject of dispute being the question as to whether or not woman's love is lasting. Simultaneously Nozdrev descried our hero and bore down upon him. Но, как на беду, в это время подвернулся губернатор, изъявивший необыкновенную радость, что нашел Павла Ивановича, и остановил его, прося быть судиею в споре его с двумя дамами насчет того, продолжительна ли женская любовь или нет; а между тем Ноздрев уже увидал его и шел прямо навстречу. "Ah, my fine landowner of Kherson!" he cried with a smile which set his fresh, spring-rose-pink cheeks a-quiver. "А, херсонский помещик, херсонский помещик!" кричал он, подходя и заливаясь смехом, от которого дрожали его свежие, румяные, как весенняя роза, щеки. "Have you been doing much trade in departed souls lately?" "Что? много наторговал мертвых? With that he turned to the Governor. "I suppose your Excellency knows that this man traffics in dead peasants?" he bawled. Ведь вы не знаете, ваше превосходительство", горланил он тут же, обратившись к губернатору: "он торгует мертвыми душами! Ей-богу! "Look here, Chichikov. I tell you in the most friendly way possible that every one here likes you - yes, including even the Governor. Nevertheless, had I my way, I would hang you! Yes, by God I would!" Послушай, Чичиков! ведь ты, я тебе говорю по дружбе, вот мы все здесь твои друзья, вот и его превосходительство здесь, -- я бы тебя повесил, ей-богу, повесил!" Chichikov's discomfiture was complete. Чичиков просто не знал, где сидел. "And, would you believe it, your Excellency," went on Nozdrev, "but this fellow actually said to me, 'Sell me your dead souls!' Why, I laughed till I nearly became as dead as the souls. "Поверите ли, ваше превосходительство", продолжал Ноздрев: "как сказал он мне: "продай мертвых душ", я так и лопнул со смеха. And, behold, no sooner do I arrive here than I am told that he has bought three million roubles' worth of peasants for transferment! Приезжаю сюда, мне говорят, что накупил на три миллиона крестьян на вывод. For transferment, indeed! Каких на вывод! And he wanted to bargain with me for my DEAD ones! Да он торговал у меня мертвых. Look here, Chichikov. You are a swine! Yes, by God, you are an utter swine! Is not that so, your Excellency? Is not that so, friend Prokurator34?" 34 Public Prosecutor. Послушай, Чичиков, да ты скотина, ей-богу, скотина, вот и его превосходительство здесь, не правда ли, прокурор?" But both his Excellency, the Public Prosecutor, and Chichikov were too taken aback to reply. The half-tipsy Nozdrev, without noticing them, continued his harangue as before. Но прокурор, и Чичиков, и сам губернатор пришли в такое замешательство, что не нашлись совершенно, что? отвечать, а между тем Ноздрев, нимало не обращая внимания, нес полутрезвую речь: "Ah, my fine sir!" he cried. "THIS time I don't mean to let you go. No, not until I have learnt what all this purchasing of dead peasants means. "Уж ты, брат, ты, ты... я не отойду от тебя, пока не узнаю, зачем ты покупал мертвые души. Look here. You ought to be ashamed of yourself. Yes, I say that - I who am one of your best friends." Послушай, Чичиков, ведь тебе, право, стыдно, у тебя, ты сам знаешь, нет лучшего друга, как я. Here he turned to the Governor again. "Your Excellency," he continued, "you would never believe what inseperables this man and I have been. Вот и его превосходительство здесь, не правда ли, прокурор? Indeed, if you had stood there and said to me, Вы не поверите, ваше превосходительство, как мы друг к другу привязаны, то-есть, просто, если бы вы сказали, вот, я тут стою, а вы бы сказали: 'Nozdrev, tell me on your honour which of the two you love best - your father or Chichikov?' I should have replied, 'Chichikov, by God!'" With that he tackled our hero again, "Ноздрев! скажи по совести, кто тебе дороже, отец родной или Чичиков?" скажу: "Чичиков", ей-богу... "Come, come, my friend!" he urged. "Let me imprint upon your cheeks a baiser or two. Позволь, душа, я тебе влеплю один безе. You will excuse me if I kiss him, will you not, your Excellency? Уж вы позвольте, ваше превосходительство, поцеловать мне его. No, do not resist me, Chichikov, but allow me to imprint at least one baiser upon your lily-white cheek." Да, Чичиков, уж ты не противься, одну безешку позволь напечатлеть тебе в белоснежную щеку твою!" And in his efforts to force upon Chichikov what he termed his "baisers" he came near to measuring his length upon the floor. Every one now edged away, and turned a deaf ear to his further babblings; but his words on the subject of the purchase of dead souls had none the less been uttered at the top of his voice, and been accompanied with such uproarious laughter that the curiosity even of those who had happened to be sitting or standing in the remoter corners of the room had been aroused. Ноздрев был так оттолкнут со своими безе, что чуть не полетел на землю: от него все отступились и не слушали больше; но всё же слова его о покупке мертвых душ были произнесены во всю глотку и сопровождены таким громким смехом, что привлекли внимание даже тех, которые находились в самых дальних углах комнаты. So strange and novel seemed the idea that the company stood with faces expressive of nothing but a dumb, dull wonder. Эта новость так показалась странною, что все остановились с каким-то деревянным, глупо-вопросительным выражением. Only some of the ladies (as Chichikov did not fail to remark) exchanged meaning, ill-natured winks and a series of sarcastic smiles: which circumstance still further increased his confusion. Минуты на две настала какая-то непонятная тишина, Чичиков заметил, что многие дамы перемигнулись между собою с какою-то злобною, едкою усмешкою, и в выражении некоторых лиц показалось что-то такое двусмысленное, которое еще более увеличило это смущение. That Nozdrev was a notorious liar every one, of course, knew, and that he should have given vent to an idiotic outburst of this sort had surprised no one; but a dead soul - well, what was one to make of Nozdrev's reference to such a commodity? Naturally this unseemly contretemps had greatly upset our hero; for, however foolish be a madman's words, they may yet prove sufficient to sow doubt in the minds of saner individuals. Что Ноздрев лгун отъявленный, это было известно всем, и вовсе не было в диковинку слышать от него решительную бессмыслицу; но смертный, право, трудно даже понять, как устроен этот смертный: как бы ни была по? шла новость, но лишь бы она была новость, он непременно сообщит ее другому смертному, хотя бы именно для того только, чтобы сказать: "Посмотрите, какую ложь распустили!", а другой смертный с удовольствием преклонит ухо, хотя после скажет сам: "Да, это совершенно пошлая ложь, не стоящая никакого внимания!" и вслед за тем сей же час отправится искать третьего смертного, чтобы, рассказавши ему, после вместе с ним воскликнуть с благородным негодованием: "Какая пошлая ложь!" И это непременно обойдет весь город, и все смертные, сколько их ни есть, наговорятся непременно досыта и потом признают, что это не сто?ит внимания и не достойно, чтобы о нем говорить. Это вздорное, повидимому, происшествие заметно расстроило нашего героя. Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека. He felt much as does a man who, shod with well-polished boots, has just stepped into a dirty, stinking puddle. Он стал чувствовать себя неловко, неладно: точь-в-точь как будто прекрасно вычищенным сапогом вступил вдруг в грязную, вонючую лужу, словом, нехорошо, совсем нехорошо! He tried to put away from him the occurrence, and to expand, and to enjoy himself once more. Nay, he even took a hand at whist. But all was of no avail -matters kept going as awry as a badly-bent hoop. Он пробовал об этом не думать, старался рассеяться, развлечься, присел в вист, но всё пошло, как кривое колесо: два раза сходил он в чужую масть и, позабыв, что по третьей не бьют, размахнулся со всей руки и хватил сдуру свою же. Twice he blundered in his play, and the President of the Council was at a loss to understand how his friend, Paul Ivanovitch, lately so good and so circumspect a player, could perpetrate such a mauvais pas as to throw away a particular king of spades which the President has been "trusting" as (to quote his own expression) "he would have trusted God." Председатель никак не мог понять, как Павел Иванович, так хорошо и, можно сказать, тонко разумевший игру, мог сделать подобные ошибки и подвел даже под обух его пикового короля, на которого он, по собственному выражению, надеялся, как на бога. Конечно, почтмейстер, и председатель, и даже сам полицеймейстер, как водится, подшучивали над нашим героем, что уж не влюблен ли он, и что мы знаем, дискать, что у Павла Ивановича сердечишко прихрамывает, знаем, кем и подстрелено; но всё это никак его не утешало, как он ни пробовал усмехаться и отшучиваться. At supper, too, matters felt uncomfortable, even though the society at Chichikov's table was exceedingly agreeable and Nozdrev had been removed, owing to the fact that the ladies had found his conduct too scandalous to be borne, now that the delinquent had taken to seating himself on the floor and plucking at the skirts of passing lady dancers. За ужином тоже он никак не был в состоянии развернуться, несмотря на то, что общество за столом было приятное и что Ноздрева давно уже вывели; ибо сами даже дамы наконец заметили, что поведение его чересчур становилось скандалёзно. Посреди котильона он сел на пол и стал хватать за полы танцующих, что уже было ни на что не похоже, по выражению дам. Ужин был очень весел: все лица, мелькавшие перед тройными подсвечниками, цветами, конфектами и бутылками, были озарены самым непринужденным довольством. Офицеры, дамы, фраки -- всё сделалось любезно, даже до приторности. Мужчины вскакивали со стульев и бежали отнимать у слуг блюда, чтобы с необыкновенною ловкостию предложить их дамам. Один полковник подал даме тарелку с соусом на конце обнаженной шпаги. Мужчины почтенных лет, между которыми сидел Чичиков, спорили громко, заедая дельное слово рыбой или говядиной, обмакнутой нещадным образом в горчицу, и спорили о тех предметах, в которых он даже всегда принимал участие; но он был похож на какого-то человека, уставшего или разбитого дальней дорогой, которому ничто не лезет на ум и который не в силах войти ни во что. As I say, therefore, Chichikov found the situation not a little awkward, and eventually put an end to it by leaving the supper room before the meal was over, and long before the hour when usually he returned to the inn. Даже не дождался он окончания ужина и уехал к себе несравненно раньше, чем имел обыкновение уезжать. In his little room, with its door of communication blocked with a wardrobe, his frame of mind remained as uncomfortable as the chair in which he was seated. Там, в этой комнатке, так знакомой читателю, с дверью, заставленной комодом, и выглядывавшими иногда из углов тараканами, положение мыслей и духа его было так же неспокойно, как неспокойны те кресла, в которых он сидел. His heart ached with a dull, unpleasant sensation, with a sort of oppressive emptiness. Неприятно, смутно было у него на сердце, какая-то тягостная пустота оставалась там. "The devil take those who first invented balls!" was his reflection. "Чтоб вас чорт побрал всех, кто выдумал эти балы!" говорил он в сердцах, "Who derives any real pleasure from them? "Ну, чему сдуру обрадовались? In this province there exist want and scarcity everywhere: yet folk go in for balls! В губернии неурожаи, дороговизна, так вот они за балы! How absurd, too, were those overdressed women! Эк штука: разрядились в бабьи тряпки! One of them must have had a thousand roubles on her back, and all acquired at the expense of the overtaxed peasant, or, worse still, at that of the conscience of her neighbour. Невидаль: что иная навертела на себя тысячу рублей! А ведь на счет же крестьянских оброков или, что еще хуже, на счет совести нашего брата. Yes, we all know why bribes are accepted, and why men become crooked in soul. It is all done to provide wives - yes, may the pit swallow them up!- with fal-lals. Ведь известно, зачем берешь взятку и покривишь душой: для того, чтобы жене достать на шаль или на разные роброны, провал их возьми, как их называют. And for what purpose? That some woman may not have to reproach her husband with the fact that, say, the Postmaster's wife is wearing a better dress than she is - a dress which has cost a thousand roubles! А из чего? чтобы не сказала какая- нибудь подстёга Сидоровна, что на почтмейстерше лучше было платье, да из-за нее бух тысячу рублей. 'Balls and gaiety, balls and gaiety' is the constant cry. Кричат: "бал, бал, веселость!" Yet what folly balls are! They do not consort with the Russian spirit and genius, and the devil only knows why we have them. A grown, middle-aged man - a man dressed in black, and looking as stiff as a poker - suddenly takes the floor and begins shuffling his feet about, while another man, even though conversing with a companion on important business, will, the while, keep capering to right and left like a billy-goat! Просто, дрянь бал, не в русском духе, не в русской натуре, чорт знает что такое: взрослый, совершеннолетний вдруг выскочит весь в черном, общипанный, обтянутый, как чортик, и давай месить ногами. Иной даже, стоя в паре, переговаривается с другим об важном деле, а ногами в то же самое время, как козленок, вензеля направо и налево... Mimicry, sheer mimicry! Всё из обезьянства, всё из обезьянства! The fact that the Frenchman is at forty precisely what he was at fifteen leads us to imagine that we too, forsooth, ought to be the same. Что француз в сорок лет такой же ребенок, каким был и в пятнадцать, так вот давай же и мы! No; a ball leaves one feeling that one has done a wrong thing - so much so that one does not care even to think of it. Нет, право... после всякого бала, точно, как будто какой грех сделал; и вспомнить даже о нем не хочется. It also leaves one's head perfectly empty, even as does the exertion of talking to a man of the world. A man of that kind chatters away, and touches lightly upon every conceivable subject, and talks in smooth, fluent phrases which he has culled from books without grazing their substance; whereas go and have a chat with a tradesman who knows at least ONE thing thoroughly, and through the medium of experience, and see whether his conversation will not be worth more than the prattle of a thousand chatterboxes. В голове, просто, ничего, как после разговора с светским человеком: всего он наговорит, всего слегка коснется, всё скажет, что понадергал из книжек, пестро, красно, а в голове хоть бы что-нибудь из того вынес, и видишь потом, как даже разговор с простым купцом, знающим одно свое дело, но знающим его твердо и опытно, лучше всех этих побрякушек. For what good does one get out of balls? Ну что из него выжмешь, из этого бала? Suppose that a competent writer were to describe such a scene exactly as it stands? Ну, если бы, положим, какой-нибудь писатель вздумал описывать всю эту сцену так, как она есть? Why, even in a book it would seem senseless, even as it certainly is in life. Ну, и в книге, и там была бы она так же бестолкова, как в натуре. Are, therefore, such functions right or wrong? One would answer that the devil alone knows, and then spit and close the book." Что она такое: нравственная ли, безнравственная ли? просто, чорт знает что такое! Плюнешь, да и книгу потом закроешь". Such were the unfavourable comments which Chichikov passed upon balls in general. With it all, however, there went a second source of dissatisfaction. Так отзывался неблагоприятно Чичиков о балах вообще; но, кажется, сюда вмешалась другая причина негодованья. That is to say, his principal grudge was not so much against balls as against the fact that at this particular one he had been exposed, he had been made to disclose the circumstance that he had been playing a strange, an ambiguous part. Главная досада была не на бал, а на то, что случилось ему оборваться, что он вдруг показался пред всеми бог знает в каком виде, что сыграл какую-то странную, двусмысленную роль. Of course, when he reviewed the contretemps in the light of pure reason, he could not but see that it mattered nothing, and that a few rude words were of no account now that the chief point had been attained; yet man is an odd creature, and Chichikov actually felt pained by the could-shouldering administered to him by persons for whom he had not an atom of respect, and whose vanity and love of display he had only that moment been censuring. Конечно, взглянувши оком благоразумного человека, он видел, что всё это вздор, что глупое слово ничего не значит, особливо теперь, когда главное дело уже обделано как следует. Но странен человек: его огорчало сильно нерасположенье тех самых, которых он не уважал и насчет которых отзывался резко, понося их