Камиль Яшен - Xамза
Она работает танцовщицей в ночном клубе на главной площади.
Хамза дошел до кладбищенской ограды. Низкая кирпичная стенка была полуразрушена. Он сделал несколько шагов, и вдруг сзади раздались крики.
Хамза оглянулся. Сквозь листву деревьев было видно, как бежит между могилами Якуб. Его преследовали несколько человек.
- Стой! Будем стрелять! - кричали они.
Якуб, не останавливаясь, перепрыгнул через какой-то памятник, вскочил на ограду...
Раздался выстрел.
И Якуб, потеряв равновесие, рухнул обратно на кладбище.
Что-то толкнуло Хамзу в сердце. Забыв обо всем, он бросился к тому месту, где упал Якуб.
Три человека - штатский и двое в полицейской форме, молодой и постарше, - склонились над телом. Хамза, растолкав их, опустился на землю.
Якуб был жив...
- Что тебе здесь надо?! - схватил Хамзу за плечо молодой полицейский.
- Я врач, табиб!..
- Он был вместе с ним! - закричал штатский. - Я их видел вместе!
- Кто ты такой? - Пожилой полицейский расстегнул кобуру
- Паломник... Был у гробницы пророка...
- Документы!
- Он врет!-надрывался штатский. - Они встретились около входа!
- Замолчи! - оттолкнул его молодой полицейский. - Ты всегда все путаешь... Здесь написано, что он действительно возвращается из Мекки...
- Что делал на кладбище? - рявкнул старший полицейский.
- Молился... И вдруг выстрел, человек упал... Он ранен в ногу, его надо перевязать...
- А как ты оказался в Дамаске, паломник? - схватил Хамзу за рукав штатский сыщик.
- g заехал по дороге из Мекки к известному издателю
Дюндару-эфенди... У меня есть письмо к нему. Вот оно!
Письмо возымело действие. Штатский, плюнув с досады, отошел в сторону.
- Ладно, перевязывай, - согласился младший полицейский, - вон сколько крови натекло.
- Ну и пусть течет! - выругался старший. - Может, он еще
сдохнет здесь как собака... Не тащить же нам его на себе в город.
- Начальник не любит мертвых преступников. За них никто никогда не дает никакого бакшиша.
Поздно вечером Хамза подошел к служебному входу ночного клуба на главной площади. Плечистый швейцар загородил ему дорогу.
- Это закрытый клуб, посторонним нельзя.
- У меня письмо к издателю Дюндару-эфенди.
Швейцар взглянул на конверт, осклабился:
- Проходите, бей-эфенди. Желаю приятного отдыха, бейэфенди.
- А где я смогу найти танцовщицу Рабию?
- Она всегда в своей комнате за сценой.
...Рабией оказалась высокая молодая женщина с двумя глубокими, резкими складками в уголках рта.
- Я от Якуба, - сказал Хамза, - он ранен...
- Когда?!
- Сегодня.
- Рана серьезная?
- Не очень, в ногу. Но потерял много крови.
- Где он сейчас?
- В полиции.
- я еду| - встрепенулась девушка.
- Сегодня не стоит, лучше завтра.
Нужно что-нибудь передать?
- Мы условились встретиться... Если вам удастся поговорить наедине, без свидетелей, спросите - что делать паломнику?
Он поймет.
- Хорошо.
- Я еду издалека и никого не знаю в Дамаске...
- Вам негде ночевать?
- Почему же? Я остановился в гостинице.
- Нужны деньги?
- Дело не в этом. Мне нужно успеть получить от Якуба то, ради чего я приехал сюда... Ваш брат сказал мне, что в случае каких-либо неожиданностей я могу обратиться к вам...
- Вы уже обратились.
- Я не могу настаивать, но рана Якуба может оказаться серьезной помехой в наших делах... Другими словами, я могу рассчитывать на вас в такой же степени, как и на вашего брата?
- Что вы имеете в виду?
- Вы смогли бы заменить Якуба? То есть, получив от него все инструкции, сделать то, что должен был сделать он?
- Я вижу вас впервые... И ничего не знаю о вас... Мне нужно все проверить.
- Вы не доверяете мне?
- А почему я должна вам доверять?
- Но вы уже спросили у меня - нужно ли что-нибудь передать?
- Это было под впечатлением ваших слов о ране брата...
- И тем не менее это уже улика против вас.
- Я не боюсь никаких улик! У меня есть много друзей, которые смогут защитить меня от любых улик... А если вы провокатор, немедленно убирайтесь! Или вас вышвырнут отсюда!
- Я провокатор? - опешил Хамза. - Да ради вашего брата я рисковал сегодня жизнью!
- Кстати, почему вы говорите с таким акцентом? Откуда вы?
- Из России...
- Из России?! - Теперь была очередь удивляться Рабий. - Может быть, вы скажете, что вы русский?
- Я узбек.
- Узбек?! Но как вас занесло сюда, в Дамаск?
- Возвращаюсь из Мекки, совершив паломничество. Я ведь уже называл себя паломником. А вы не обратили на это внимания.
- А дела с моим братом - это тоже паломничество в святые места?
- Дорогая Рабия, вы даже не подозреваете, какие важные для меня слова вы сейчас сказали... Чтобы покончить со всеми
сомнениями, я задам вам последний вопрос. Вы знаете Хуссейна, который работает в Индии у Рабиндраната Тагора?
- Конечно, знаю. Это друг моего брата. Они вместе учились.
- Так ВОТ) у меня есть письмо от Хуссейна к издателю Дюндару...
- Дюндару? - переспросила Рабия и, покраснев, опустила глаза.
- А вы знаете Дюндара?
- Это... это мой хороший друг...
- Я кажется, задал бестактный вопрос, извините меня...
- Ничего. Я танцовщица. Каждый вечер я выхожу полуголая на глаза к десяткам мужчин... А Дюндар мой покровитель.
В моем ремесле нельзя жить без покровителей... Когда-то Дюндар был близок с братом, но потом их дороги разошлись. Дюндар организовал прогрессивное издательство и очень быстро разбогател. Появились новые друзья, и он перестал быть борцом против господства Османской империи над арабскими землями...
- А был им?
- Был.
- Но ведь он же турок...
- За это и любил его мой брат, что он, будучи турком, боролся здесь против владычества турок над арабами.
- Может быть, я опять задаю нескромный вопрос... Скажите, Рабия, в ваших жилах течет только арабская кровь?
- Нет. У нас с Якубом один отец, но разные матери. Моя мать была гречанка.
- Якуб успел посоветовать мне не иметь с Дюндаром никаких дел...
- Вот теперь я могу доверять вам полностью! - засмеялась Рабия.
. - Но это было до его ранения... Сейчас все изменилось.
И в новой обстановке, наверное, было бы просто неправильно не попытаться хоть как-то использовать письмо Хуссейна...
- Хуссейн никогда не написал бы письмо новому Дюндару...
Скоро мой выход... Я обещаю вам, что, если завтра Якуб сумеет мне все объяснить подробно, я постараюсь заменить его и сделать все так, как это сделал бы он сам. Что же касается письма Хуссейна... Ладно! Я поговорю с Дюндаром о вас, и, может быть, вам удастся использовать это письмо.
- А как вы объясните Дюндару знакомство со мной?
- Я скажу, что мой адрес вам дали в Индии.
- Когда вы увидите Дюндара?
- Сегодня, конечно...
Подъезд роскошного особняка издателя Дюндара охранял привратник. Хамза поднялся по ослепительной мраморной лестнице на второй этаж.
- О, дорогой хаджи! Как я рад вас видеть! - встретил его на площадке хозяин особняка.
Это был среднего роста с очень здоровым цветом лица мужчина - живые серые глаза, высокий лоб, подвижные руки, чуть намечающаяся полнота.
Дюндар провел Хамзу в свой кабинет.
- Я уже многое знаю о вас: были в Мекке, по дороге завернули к Тагору, видели там наших друзей... Теперь вы должны удовлетворить мое любопытство. Ну как выглядит мир? Как живут люди? Какие изменения происходят на нашей планете?
Дюндар был из той категории людей, которые на все вопросы, задаваемые своим собеседникам, сами же предпочитают и отвечать. Хамза не успел рта раскрыть, а Дюндар уже разразился пространнейшей речью, в которой разрешил сразу все мировые проблемы - и международную обстановку, и экономические трудности, и рост беспорядков, и попустительство властей, и конфликты отцов и детей, жен и мужей, братьев и сестер, левых и правых, черных и белых, богатых и бедных.
"Кого же он напоминает мне?" - вспоминал Хамза, глядя на оживленно жестикулирующего издателя, и вдруг вспомнил - Алчинбека их общей молодости в медресе.
- Господин Дюндар, - улучив минуту, перехватил Хамза инициативу разговора, - у меня к вам два вопроса. Первый - чисто литературный. У себя на родине, в Туркестане, я издал несколько поэтических книг. Сейчас, путешествуя к гробнице пророка Магомета и из Мекки сюда к вам, я имел в дороге много свободного времени и составил по памяти сборник своих лирических стихотворений, одновременно переводя их на арабский и турецкий языки. Не могли бы вы с присущим вам опытом и вкусом оценить эту рукопись и в том случае, если она понравится вам, выпустить ее в своем издательстве?
Дюндар молча смотрел на посетителя.
- Вы, кажется, должны мне что-то передать из Индии, - сказал он наконец.
- Да, да, вот письмо для вас, из которого вам станет понятно и мое второе дело, имеющее, если так можно сказать, несколько иной, прямо противоположный первому характер.
