Развлечения для птиц с подрезанными крыльями - Булат Альфредович Ханов
Мир крафта требовал от участников недюжинного ума и искушенности. Здесь выживали только мастера своего дела. Хрипонин так же, как и все, не имел права на глупость и потому держался в курсе свежих веяний на алкогольном рынке.
* * *
Не забывая и о фермерской лавке.
Доверив ее управляющему, он регулярно туда заглядывал – без предупреждения и без лишнего шума. На первых порах персоналу доставалось за все подряд. И за криво уложенный хлеб, и за некрасиво расфасованное мясо, и за нечищеную холодильную витрину. Работники привыкли к нежданным визитам босса, и спустя полгода после открытия Сергей, за редкими исключениями, заставал в своем магазине окрыляющую симметрию и чистоту, как на постановочных кадрах.
Раз в месяц Хрипонин надевал фирменный фартук и сам на двенадцать часов вставал за прилавок. Не изменил Сергей правилу и перед «Крафтирой».
От роли продавца он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. На протяжении целого дня ты пропитываешься душистым ароматом бездрожжевого хлеба и наблюдаешь, как редеют ряды элитного сыра и термостатной ряженки. Контейнеры с салатами пустеют на твоих глазах. Можно урывками почитать новостную ленту, а можно перекинуться словом с покупателями. С ними ты лицом к лицу, вас не разделяет бетонная стена из цифр и стереотипов. Продавец – последний в цепочке между едой и ее обладателем. И первый, если не единственный, кто удостаивается благодарности от клиента.
– У вас такие замечательные яйца, – похвалила чопорная старушка в лиловой шляпе с вязаным цветком. – Не то что фабричные, из «Магнита».
– А то, – сказал Сергей. – Наши несушки свободно гуляют и питаются чистейшей травкой. А на фабрике птицы мало того что обколоты гормонами роста, так всю жизнь из клеток не вылезают.
– Вот-вот, – подхватила бабка. – Желток у ваших яиц яркий. Как в детстве. И тухлятиной не воняет.
– Хотите курятинки нашей отведать? Свежая партия, вчера привезли.
– Мясо тоже не фабричное?
– Обижаете! Самые качественные куры в городе. Выращены с заботой и любовью. По всем деревенским традициям.
– А давайте! Лучше переплатить, чем всякую дрянь жрать.
Хрипонин в очередной раз заметил, что почтенные старушки, как правило, не стесняются в выражениях.
Когда клиенты отсутствовали, Сергей заводил разговор с мясником Рауфом, который тут же, рядом, за ширмой, разделывал туши. Иногда ширма отодвигалась. Это создавало эффект сопричастности: еда попадает на прилавок не откуда-то там, с конвейера, а творится прямо на глазах.
Занявшись фермерским бизнесом, Хрипонин обнаружил, что мясницкое ремесло – штука не только малоприятная, но и тонкая. До Рауфа он уволил двух мясников, теряя из-за их халтуры десятки тысяч рублей ежемесячно. Никакие видеоуроки и уж тем более никакие 2D-схемы разделки на красочных картинках, якобы соответствующие ГОСТу, не спасали мясника без должной выучки. Рауф же обладал и выучкой, и опытом, и твердой рукой. Его глазомеру позавидовали бы ювелиры.
Порой закрадывалось подозрение, что худой как щепка киргиз ест исключительно на работе, а в свободное время закладывает за воротник и отсыпается. Впрочем, Хрипонин не отпускал замечаний Рауфу по поводу внешнего вида, ведь с обязанностями мясник справлялся превосходно, если не сказать гениально. К тому же черная униформа, включающая, помимо прочего, стильный колпак, и топор с топорищем из закаленной стали создавали отличный имидж и сглаживали впечатление от худобы Рауфа и его испитого лица. В конце концов, глупо требовать шарма и обаяния от человека, посвятившего себя разделке мяса.
– Рауф, ты пиво пьешь? – спросил Сергей из-за прилавка.
– Не, начальник, пива не пью, – откликнулся киргиз. – От него правый бок тяжелым делается.
– Эх, а я хотел тебя на фестиваль свой пригласить.
– Не, я на фестивали не хожу. Не люблю шумные места. Извините.
В магазин зашла следующая покупательница и купила две баночки клюквенного варенья. Рассчитавшись с ней, Хрипонин снова обратился к Рауфу:
– Как думаешь, какую закуску приготовить для фестиваля?
– А вам много надо?
Сергей почесал голову.
– Не то чтобы горы. На таких фестивалях едят мало, иначе пиво в живот не поместится. Мне скорее для статуса. Для красоты.
– Тогда свиные ребрышки, – заключил мясник. – Не чипсы же.
– Не чипсы, ты прав…
* * *
Свинину Хрипонин покупал у фермера Бориса, потомственного свиновода из пригорода Элнет Энера. Как и прочие поставщики Сергея, Борис работал по старинке, предпочитая качество количеству. Всякая хрюшка имела свое имя, получала в срок прививки и питалась натуральными кормами. Даже заготовку сена для питомцев фермер контролировал самолично.
Когда Хрипонин позвонил Борису и затребовал шесть особей для «Крафтиры», тот запротестовал:
– Сергей Владимирович, да у меня каждое животное на счету. Я вам по три свиньи в месяц поставляю. Три в ноябре, три на декабрь.
– Давай декабрьских сейчас зарежем, – предложил Хрипонин. – За килограммы, которые свинки недобрали, я тоже заплачу.
– Не, ну такие вещи обсуждают заранее.
– Борис, не кипишуй. Тебе же выгода. На кормах сэкономишь, на уходе.
– Если б я за выгодой гнался, я бы их стероидами накачивал, – не унимался фермер. – Да и куда вам целых шесть? Ребрышки вы, положим, продадите, а с мясом что? Реализуете по дешевке, чтобы не пропало?
– Это уж я сам решу. Не забывай, у меня и бар есть, помимо лавки.
Борис не дал добро на забой, поэтому наутро Хрипонин сам поехал к фермеру. Сергею так часто что-то втирали, что он перестал воспринимать всерьез советы и возражения. Как правило, люди артачились не из-за реальной необходимости, а из принципа.
Борис едва удержался от грубостей, завидев на пороге незваного гостя.
– Сергей Владимирович, – начал торопливо объяснять свиновод, – если б вы меня предупредили о заказе, я бы чуханов раньше кастрировал. К тому же у меня две свиноматки неделю назад опоросились, у них мясо слишком сладкое из-за молока.
От внимания Хрипонина не укрылось, как злостно фермер мнет в руках кепку.
Сергей прикинул, сколько закуски он получит, если забить не шесть особей, а пять. У свиньи в среднем от четырнадцати до семнадцати пар ребер. Допустим, пятнадцать. Умножить на два. И еще на пять. Недурно. Тем более что на фесте и вправду никто брюхо набивать не станет.
– Борис, я тут сообразил, что пять свиней мне хватит. А одну свиноматку оставим на декабрь.
– Вы меня не слушаете.
– Говорю же, тебе прямая выгода. За недобранные килограммы я заплачу по тарифу. Ты сберегаешь копейку на корме и на уходе, а я уезжаю довольным.
Понурый, со встопорщенными волосами фермер напоминал угрюмого ежа. Сергея это втайне позабавило. Как
