Дом Евы [litres] - Садека Джонсон
Даже теперь она оставалась занозой для Элинор, и от этой занозы никак не удавалось избавиться.
Глава 6
Шлюха
Руби
Я сидела у дверей салона и ждала своей очереди поговорить с социальным работником мисс Джин. Мы с ней встречались каждый вторник – уже три раза с момента моего прибытия в Пряничный домик. Окна были открыты, потому что, по словам матери Маргарет, воздух в середине сентября очень освежает. Кофта моя больше не застегивалась на животе, но на груди я ее стянула поплотнее. Передо мной вызвали Клару. Переход она совершила на прошлой неделе, а два дня назад, когда вернулась из больницы, выглядела так, будто состарилась на три года. Дверь в кабинет была слегка приоткрыта, и я со своего места слышала каждое слово.
– Ты не в состоянии вырастить ребенка, Клара. У тебя нет работы, нет мужа, и ты не можешь содержать этого малыша.
Клара вздохнула.
– Я не отдам ребенка. Он мой…
– Тебя мать за этим сюда и послала. Чтобы ты могла дать этому ребенку настоящее будущее. Сама ты этого ему обеспечить не можешь. Тебе всего шестнадцать.
– Мой парень сказал…
– Если бы твой парень собирался на тебе жениться, ты бы здесь не оказалась. У него своя жизнь.
– Но мы любим друг друга.
– Любовь не сменит ребенку пеленки посреди ночи и не обеспечит ему крышу над головой. Твой ребенок заслуживает не быть ублюдком. Он заслуживает двух родителей, с которыми у него будет хороший дом.
Клара захныкала.
– Клара, пожалуйста, не усложняй себе жизнь. Подпиши бумаги.
– Я не могу, так неправильно.
– Неправильно было вести себя как шлюха и раздвигать ноги перед парнем на заднем сиденье его машины.
Слово «шлюха» словно рикошетом отскочило от стен коридора, эхом отдаваясь у меня в ушах. Через минуту Клара выскочила из комнаты, глаза у нее опухли.
Я вошла и села напротив мисс Джин. На ней были толстые очки в черной оправе, серый блейзер и белая блузка, на шее нитка жемчуга.
– Как дела, Руби?
– Все в порядке. – Крошечная комната пахла нафталином. Она напоминала мне сундук бабушки Нини, где та держала свое свадебное платье и важные документы. Я так соскучилась по бабушке.
Мисс Джин прочитала мои данные из дела таким тоном, будто это была наша первая встреча.
– Тебе шестнадцать лет? В ноябре будет семнадцать?
Я кивнула.
– Из Филадельфии, беременна ребенком смешанной расы, роды ожидаются в конце января. На нашей встрече на прошлой неделе ты сказала, что понимаешь, почему ты тут.
Ребенок начал пинаться. Теперь я каждый день ощущала, как он движется, но на этот раз было по-другому, будто послание изнутри.
– Да. Понимаю.
Ребенок вытянулся у меня по низу живота, и я невольно потянулась туда ладонью, принялась поглаживать, дескать, мама тут.
Мисс Джин продолжала говорить. Речь у нее каждую неделю была одинакова. Ешь хорошо, отдыхай, молись, не забывай, зачем ты тут, ребенок заслуживает лучшего, чем ты. Я слабо улыбнулась, изображая покорность и признательность.
– Хорошо, я рада, что мы друг друга поняли. Увидимся на следующей неделе. – Она протянула мне ириску из хрустальной тарелки на столе, а потом отослала.
По вторникам у нас перед ужином был час тихих размышлений. Предполагалось, что мы найдем себе уголок для молитвы, но я обычно в это время смотрела в окно на деревья и скачущих по ним белок. Я пошла в туалет внизу и тут столкнулась с Баблс – она вышла из двери, ведущей в подвал.
– Что ты там делала?
У нее был удивленный вид, будто я застала ее за воровством еды из запертой кухни.
– Просто проверяла в прачечной свежие скатерти перед ужином.
Это звучало довольно бессмысленно, но не успела я задать еще вопрос, как мы услышали громкий крик.
– Не-е-ет! Не-е-ет!
Две бессрочницы тащили Клару по коридору, за ними шла мать Маргарет с золотым крестом в руках.
– Мы договорились.
– Я передумала.
– Стыд и позор! – взревела мать Маргарет. – Это недопустимо!
– У меня есть права! – закричала Клара во все горло.
– Единственное право, которое у тебя есть, – это сутки в комнате позора. – Мать Маргарет поднесла крест к лицу Клары. – Отец наш Божественный и вечный, молю Тебя через Непорочное Сердце Марии, вместе с Сыном Божьим и Святым Духом сокруши власть Твоего величайшего врага Сатаны и его злых духов. Вырви из его власти разум этого дитяти.
Платье Клары задралось до пояса, и я увидела, что трусы у нее в крови.
Мать Маргарет развернулась к собравшимся и взревела:
– Идите и найдите себе место для молитвы, немедленно!
Остальные девушки разбежались, но я застыла как вкопанная. Клара испустила душераздирающий крик, и ее швырнули в комнату позора. Когда дверь захлопнули и заперли, Клара стала так биться в нее и кричать, будто от этого зависела ее жизнь.
– К следующей нашей встрече лучше бы тебе созреть подписать документы, – рявкнула мать Маргарет, а потом заметила меня. – К ней хочешь, Руби?
Я попятилась прочь и на подгибающихся ногах завернула в классную комнату. Когда я спросила у Лоретты, что там в комнате позора, она сказала, что никто точно не знает. Но, послушав леденящие душу крики Клары, я решила, что не хочу это выяснять на собственном опыте.
Еще до рассвета меня разбудил вой сирен. Внизу царила суматоха. Лоретта подошла к окну, отодвинула штору, и мы увидели мигающие огни.
Я сказала остальным девушкам, что попробую выяснить, что происходит, – я умела ходить неслышно, потому что, когда жила с Инес, ей не нравилось, когда я расхаживаю после десяти. Она говорила, ей это на нервы действует. Я прокралась на второй этаж, где спали фарфоровые. Две из них выглядывали из двери. На площадке первого этажа двое мужчин в белых куртках держали оранжевые носилки.
– Она дышит, но без сознания, – сказал один из них, коренастый, своему напарнику.
Сердце у меня замерло. Клара. Мне видны были ее веснушчатое лицо и жидкие каштановые волосы. Я почувствовала, что меня вот-вот вырвет – в горле ком встал, – и зажала рот, а потом поспешила обратно, не так тихо, как пришла.
– Что там такое? – прошептали девушки на втором этаже.
– Это Клара, – тихо ответила я и бегом взбежала на чердак. Баблс закрыла за мной дверь. Плюхнувшись на кровать, я почувствовала себя как Джорджия Мэй – слова просто не выходили наружу.
– Приди в себя. – Баблс встряхнула меня за плечи. – Рассказывай.
– Ее выносили на носилках. Сказали,
