Спасибо за обман - Осадчук
— Я всегда любила тебя больше Арарата. Мне было уже за сорок, когда забеременела тобой. Поздний ребёнок, такое счастье! Старшему десять лет, и он вдруг выразил протест. Плакал, кричал, что мы с отцом не будем его любить, как раньше. Выматывал мне все нервы. Я же с ним одна оставалась, отец стал уходить в дальние рейсы, чтобы больше заработать. Беременность была тяжёлой, но и лечь в больницу я не могла. Ты родился чуть раньше срока. Крепенький такой, красивый, спокойный. Твой брат всё чаще капризничал, и я старалась показать ему, что люблю вас одинаково, хотя он, наверное, чувствовал, что обманывала его. Я всегда любила тебя больше, Арай, но не могла выразить этого. Наоборот, была очень строга с тобой, придиралась, не разговаривала — для того, чтобы сохранить мир в семье. Так мне казалось. Сейчас, на пороге смерти, я могу честно признаться, что ошибалась почти всю свою жизнь, обманывая сыновей. Надо было бы… Нет, к чему эти «бы»? Хотела сказать тебе…
— Не надо. Не переживай! Всё уже в прошлом.
— Я вырастила старшего сына самовлюблённым эгоистом. А младшего, по которому неимоверно скучала, не видела двадцать лет. Прости меня, Арай. Матери тоже ошибаются. Я украла у нас с тобой целую жизнь.
Для него было нестерпимо больно видеть, как слёзы текут по её морщинистым щекам, как дрожат тонкие губы.
— Мама, не плачь, — попросил он. — И не проси прощения. Мне не за что тебя прощать. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Всегда любил…
В начале лета, когда ночи самые короткие, умер Александр-старший. Во сне. Его жена лежала рядом, держала его за руку и чувствовала, как остывает её любимый человек. Ануш не плакала, уже не было сил. Она просто молилась, просила Бога забрать её тоже. Просила, повторяла, молила. И в какой-то момент ей показалось, что рука мужа стала тёплой. Он сжал её ладонь. Ануш открыла глаза и увидела его молодым, черноволосым, весёлым.
— Ты догнала меня. Идём вдвоём?
— Как всегда…
Их похоронили вместе на центральном кладбище города, которое уже было «закрыто». Но власти пошли навстречу уважаемому человеку, Аракеляну Араю Александровичу и выделили место. Вечером, на поминках, которые организовал Леонид с помощью Захара, к Араю подошёл дядя Ваня и со слезами на глазах сказал:
— Мне будет не хватать твоего отца, а нашим девушкам — Ануш. Они подружились. Мария так хлопотала, шила наряды… Арай, отец просил передать тебе: «На сороковой день пусть сын станцует «Берд». Мы с матерью увидим это. Для нас». Так он сказал. Будто знал, что уйдут вместе…
Шёл ливень. Пожилые люди сидели под навесом, за деревянным столом. Они смотрели, как мужчина в чёрном костюме, такой же рубашке и галстуке танцует по лужам, защищая свою крепость, дом, родных и близких. Никто не видел его слёз, которые прятались в дорожках дождя. Природа плакала вместе с ним. Арай танцевал без музыки, отдавая всего себя каждому движению и вздоху. А ему хотелось кричать от горя и тоски.
На последних, неслышимых ударах барабанов, на заключительном взмахе руки вдруг выглянуло солнце, пробившееся сквозь стену воды и озарившее старый двор. Все бегом выскочили из-под навеса, встали вокруг Арая и посмотрели наверх. Дождь лил, смывая слёзы друзей и родных, солнце дарило свои лучи, словно посылало привет и благодарность…
Но всё это будет потом, через год. А пока никто из них не знал, что ждёт впереди. Они вместе готовились к первому осеннему дню, такому важному в жизни маленького Сандро.
* * *
— Хорошо, что сегодня суббота, — сказала Тамара, присев на корточки перед Сашей и поправляя ему галстук. — И погода хорошая, тёплая, солнышко светит.
— Я волнуюсь, — тихо сообщил ей мальчик. — Хоть и познакомился с некоторыми ребятами, когда мы с тобой ходили к учительнице, а всё равно волнуюсь.
— Это нормально. Так со всеми бывает — первый раз же идешь в школу. И другие дети тоже переживают. Сначала только, а потом подружитесь, будете друг другу помогать, изучать что-то новое каждый день. Это же интересно! Придёшь из школы, и мы вместе с папой станем слушать твои рассказы.
— Да вы и так всё знаете. Вам же неинтересно будет, — со вздохом негромко сказал Саша.
— Почему? Да ты что! Я всегда любила учиться, вот теперь с тобой пойду в первый класс. Моя-то школа была давно.
— Вы готовы? — спросил Арай, заходя в комнату. — Я уже вниз сбегал. У подъезда все ждут первоклассника. Цветы не забудь, Сандро.
— Пап, у нас с тобой костюмы одинаковые.
— Я специально надел тёмно-синий. Вдруг меня перепутают с учеником, и тогда я смогу проникнуть в школу вместе с тобой.
Тамара хмыкнула, поправляя белый воротничок светлого платья.
— Нет, пап, у тебя ничего не получится, — уверенно произнёс сын. — Ты же не побрился.
— Эх, точно! Я забыл. Ну, хоть рюкзак твой до школы донесу, можно?
— Можно. А я понесу цветы. Правда, они красивые? — спросил он Тамару.
— Очень! Такой необычный цвет, светло-оранжевый. Учительнице понравятся твои розы… А Коржик останется дома, понятно тебе, маленький рыжий баловник?
Они спускались по лестнице, а ей вспоминались прошедшие недели, насыщенные событиями и переживаниями. Она старалась не показывать мужу, что предстоящий суд наводил на неё панический ужас. Даже ночью иногда просыпалась от страха, казалось, что Сашу у них отобрали. Тихонько пробиралась в его комнату, проверяла мальчика и только потом могла расслабиться. За день до суда Араю позвонила его бывшая жена и сообщила, что подписала все документы об отказе от сына; перевела половину суммы Ануш, как и обещала. Он не стал ни о чём с ней говорить, потому что юрист предупредил о кознях со стороны матери Ларисы, видимо, окончательно потерявшей разум. Тамара узнала, что бывшая семья Арая развалилась, каждый жил отдельно, в собственной квартире, и они не общались между собой. Об этом ему сообщил юрист, державший под контролем всю информацию: Лариса купила среднему сыну квартиру, куда он и съехал из жилья бабушки, а саму бывшую тёщу Арая еле-еле удалось вернуть на её же законные квадратные метры. Из-за этого она периодически впадала в «неустойчивое состояние», начинала названивать всем и угрожать.
Но беспокойство Тамары было связано не с ними, а с маленьким мальчиком, который должен был узнать, что мать отказалась от него. Документы ещё предстояло оформить, и на это уйдёт длительное время, но сообщить ребёнку надо было уже теперь. К её изумлению, он не очень расстроился. Повздыхал немного, сидя в своей комнате, пропустил
