Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура
Ему приснилась его хата, аккуратно прибранная жинкой.
В хате тепло и сухо. Семён, даёт жинки гроши, заработанные в зоне проведения АТО, садится за стол, жинка наливает ему борща и подаёт стаканчик горилки. На столе лежат пироги, сало, кровяная колбаска, и солёные огурчики. Семён берёт стаканчик, и собирается его осушить, как вдруг, в хату, вваливаются озверелые москали, в ватниках, валенках, и с косматыми бородами. Они хватают жену, и начинают рубить её топорами. Семён кричит, москаль берёт Семёна и трясёт, Семён просыпается. Над ним нависает Петро и трясёт его.
— Шо ты орёшь, як резанна порося? — Семён протёр глаза.
— Кошмар приснився.
— Тьфу, на тебе, перепугал мене. — Петро лёг на своё место.
— Петро?
— Шо тебе?
— А гроши, когда дадуть?
— Сказали, когда родину защитим, тоди и дадуть.
— Лишь бы не обдурили.
— То так. — Сказал Петро.
— А шо, можуть не дати?
— Можуть, якщо пропав без вести, або тикал, або в полон попал. Або еще, шо, вони знайдуть причину. — Петро уткнулся в воротник и захрапел.
— Як же так — Сказал Семён в темноту — мои гроши та и не дати? — Подул ветер и холодные капли посекли лицо Семёна. Семён свернулся калачом, закрыл глаза, и задремал. Но и во сне он продолжал бормотать. — Гроши нельзя не дати, мене зараз без грошей никак не можна. Жинка вото ось народить, хозяйство поднимати потребно, не, мене без грошей никак не можна. — Вскоре он уснул, и ему приснился большой красный петух. Петух расхаживал, перед Семёном, красуясь своими перьями. Семён глядел на него и думал — Ось так птица, всим птицам, птица. Таку бы птицу, да в хозяйство, славные были бы цыплята. — Семён огляделся, нет ли кого рядом, и, убедившись, что он с птицей тут один, стал ловить петуха. Но петух был проворен, и всякий раз уворачивался от Семёна. А когда Семёну всё-таки удалось схватить его за хвост, петух вдруг взмыл в небо, да со всего размаху упал на землю. Раздался протяжный свист, прогремел гром, земля вздрогнула, и ярко-красные перья разлетелись вокруг Семёна.
Семён проснулся, развороченная взрывом земля горела перед ним. Петро, что-то кричал ему, но он не понимал его. Потом опять свист и снова взрыв, кто-то выскочил из окопа, и побежал в темноту. Спина его горела, и пламя какое-то время раскачивалось в темноте, пока тот не упал. — Що сидиш, дурень, тикать треба — Заорал на него Петро.
— Що, це?
— Москали.
— Тикать требо.
— Куды тикать?
— Туды. — Петро показал в сторону своих.
— Там же пулемёти?
— А… — Петро махнул рукой и скрылся в темноте.
Семён вышел из оцепенения, и хотел было бежать за Петром, но пулемётная очередь остановила его.
Снова свист, и снова взрыв, комья земли осыпали Семёна. Он выскочил из окопа, и побежал в сторону, откуда летели снаряды. Он бежал по раскисшей земле, поминая Богородицу, и «Отче наш» Он бежал до тех пор, пока что-то не щёлкнуло под ногой, и хлопком его не отбросило в сторону. Семён упал в мокрую траву, и потерял сознание.
Он очнулся, когда его несли, на себе, москали. Он хотел встать, но тот, что шёл рядом сказал — лежи спокойно.
— Куды вы мене?
— В лазарет. И считай, что тебе повезло, для тебя война окончена.
— Да, вы шо, мене не можна в лазарет… — запричитал Семён — мене же гроши не дадуть. Поверните мене назад.
— Какие гроши, у тебя нога раздроблена, молись, что б ногу сохранили.
— Не можно мене в лазорет, мене же гроши не дадуть. — Стонал Семён — У мене жинка народить должна, мене без грошей не можно. — Семён плакал и просил вернуть его назад, пока не потерял сознание.
Огненный осьминог
На небе вспыхнула звезда. Потом ещё, и ещё, до тех пор, пока небо не стало похоже на решето. Словно кто то, просеивает сквозь него, солнечную муку. И она сыплется тонкими серебряными струйками, осыпая, тёмные кусты, забор, и блестящую в темноте реку.
Ромашка, тянет руки, к тонким нитям, и его ладошки, серебрятся в темноте. Уголки губ расходятся, и Ромашка начинает смеяться. — Кто тут у нас не спит? — Слышит Ромашка, голос, и чувствует как, что то большое и тёплое, накрывает его своими крылами. Он хватается ручками за птицу, и она поднимает его высоко в небо. Туда откуда сыплется на землю солнечная мука.
Вдруг на небе вспыхивает большая, яркая звезда. Она трещит, и сыпет тонкими, белыми нитями. Нити, падая, расходятся от звезды в разные стороны, и звезда становиться похожа, на огромного, небесного осьминога. — Бу! — Кричит Ромашка и тянет ручки к звезде. Но птица, вынимает его из неба, и укрывает своими крылами. Ромашка слышит, как сильно стучит сердце птицы, и ему становиться страшно.
Звезда роняет свои лучи на землю, и она загорается, земля горит, вместе с деревьями, и домами, птица несёт Ромашку, сквозь пламя и Ромашка чувствует как сердце птицы, колотится о грудную клетку. Пока не разбивает её, и не падает на обугленную землю, Ромашка падает в траву, пламя охватывает птицу. Дым не даёт кричать, зрачки, становятся огромными, и в них отражается огненный осьминог.
Руки. Крепкие руки подхватывают Ромашку, и выносят из огня.
Холод и боль, смешиваются с бинтами, и Ромашка, обессилив, проваливается в темноту. Несколько часов, он проспит спокойно.
Между
Хлопок, облако дыма, и лязгая гусеницами, танк, скрывается в лесополосе. Мотор глохнет, и наступает тишина.
Где то, там за рекой, снаряд разрывается, выбрасывая клочья земли, обломки строений, и части человеческих тел.
А здесь, в тени, зелёной листвы, нет, ни смерти, ни боли, ни отчаяния. Ничего, кроме мирного шелеста листьев, и стрекотания, зелёных кузнечиков. И только металлический уродец, разворотивший, землю своими гусеницами, не вписывается в эту картину. Правда, с выключенным двигателем, он больше похож на уснувшего монстра, будить которого совсем не хочется.
Люк открывается, и оттуда высовывается голова. Волосы прилипли ко лбу, глаза пытливо ощупывают пространство.
Бабочка, порхая яркими крыльями, садиться на толстую броню. Глаза замечают бабочку, и становятся тёплыми. От них расходятся лучики, и освещают пространство вокруг уснувшей машины. — Бу — выстреливают воздухом губы, и бабочка,
