Венера в русских мехах - Татьяна Васильевна Бронзова
Как-то они отправились кататься на коньках в Юсуповский сад.
– Девчонки, предлагаю выпить по чашечке кофе, – предложил Федор, когда они снимали коньки в раздевалке.
Недалеко от сада располагалось небольшое уютное кафе, и они часто в него заходили после катка.
– К сожалению, я не могу, – отозвалась Вероника. – Обещала маме быть дома в три часа. У нас гости сегодня. Моя крестная приедет.
– А я могу, – сказала Наташа, и Веронике показалось, что они с Федором как-то радостно переглянулись, предвкушая, что останутся вдвоем.
Было немного обидно, но Виктория быстро смирилась, что Федору больше нравится ее подруга.
…К концу апреля вовсю пригревало солнышко, и на первомайскую демонстрацию вышли в легких демисезонных пальто. С каждым днем ночи становились все короче. И как-то сразу, без перехода, наступило лето. Скверы и парки были полны цветами, и теплый воздух был напоен ароматами. Наступил июнь – время белых ночей и студенческих экзаменов. В тот год лето в Ленинграде выдалось жарким, и Вероника уже мечтала об отдыхе на даче во Всеволжске, когда не придется ездить в душный город на экзамены и можно будет вволю купаться в Финском заливе, загорать, играть в волейбол с друзьями. Эта дача не принадлежала семье Воронцовых, но они снимали этот дом в течение многих лет с конца мая по сентябрь. Вероника там выросла, а потому считала это место родным. На соседних дачах отдыхало много ленинградцев с детьми. Ребята все с детства дружно играли на поляне около леса, ездили на велосипедах к Финскому заливу на пляж.
– Ты знаешь, я забираю документы и перехожу на второй курс в ветеринарную. На курс к Наташе, – гордо сказал Веронике Федор, когда они сдали последний экзамен летней сессии.
Попов, как и Вероника, был лучшим учеником на курсе. В деканате его не хотели отпускать, сулили радужные перспективы будущей учебы в аспирантуре, но он был непреклонен. И Вероника очень хорошо понимала почему. Он уже сделал главный выбор в жизни – Наташа.
– Воронцова, так что, ты идешь со мной? – неожиданно раздался голос подошедшей к ней со спины Людки Коротышкиной.
– Куда? – не поняла Вероника.
– В «Союзпушнину»! Завтра начинается набор на работу. Ты забыла? Я тебе зимой битый час рассказывала об этом аукционе!
– Ах, да! – вспомнила давний разговор Вероника. – Действительно, забыла.
– Так идешь? – нетерпеливо переспросила Людмила.
«Почему бы нет», – подумала Вероника. Любопытство взяло верх над желанием расслабленного отдыха на Финском заливе. И потом всего-то неделя работы, и можно получить такие красивые колготки да еще и французские духи! И она решительно ответила:
– Иду!
Глава 3
Огромное серое, монументальное здание советской постройки, на фасаде которого крупными буквами было написано «Союзпушнина», располагалось в двух остановках на трамвае от метро «Московские ворота». Глядя на высокие окна, сразу же представлялось, что в помещениях потолки не менее четырех метров, а может, даже и больше. И только на самом последнем этаже оконные рамы были обычных размеров. Там располагалась администрация этого солидного учреждения. Большие парадные дубовые двери открывались только на время приезда иностранных покупателей, в остальное время входили через дверь в торце дома. Аукционы проводились четыре раза в год: осенью, зимой, весной и летом – и приносили в казну Страны Советов крупные суммы в валюте. Перед аукционом покупателям предоставляли неделю для просмотра мехов.
Для бизнесменов были созданы все условия. По приезду им выдавались бумаги с описанием всех лотов и стартовой ценой. Участники торгов выбирали лоты, которые затем внимательно просматривали в залах, и прикидывали ту предельную цену, по которой смогут купить мех на аукционе. Каждому виду меха отводился отдельный зал. Вдоль высоких стен устанавливался длинный ряд специальных столов, за которыми и работали покупатели. Каждое место освещали лампы дневного света. Места эти расположены не очень близко друг к другу. Конкуренция! Никто не должен видеть ту цену, которую бизнесмен назначает шкуркам! Посередине зала стояли стойки, на которых по порядковым номерам висели лоты с мехами. Как и говорила Людка, на время подготовки к аукциону руководством «Союзпушнины» нанимались девушки для работы с клиентами. Девушки выполняли обязанности ассистенток. Они обязаны были работать быстро, поднося названные им лоты, улыбаться, чтобы создавать хорошее настроение клиенту и никогда не показывать, что им тяжело или они устали.
Пришло время для проведения летнего аукциона, и девушки стайками тянулись к служебному входу наниматься на работу. Коротышкина решительными шагами перемещалась в общем потоке. Вероника едва поспевала за ней. В помещении, где набирали работниц, набилось много девчонок. Было душно и шумно. Многие пришли сюда не в первый раз и разговаривали между собой как старые знакомые. Открыли окна. Наконец вошла высокая, со строгим лицом женщина в белоснежном накрахмаленном халате, лет пятидесяти, с высоко поднятыми наверх, будто взбитыми, волосами: ее прическа напоминала огромное птичье гнездо. В руках она держала пачку анкет. За ней шла дама в таком же белом халате, небольшого роста, гладко причесанная, с толстой тетрадкой в руках.
«Как в больнице, все в белых халатах», – мелькнула мысль у Вероники.
Разговоры сразу стихли. Только стук каблучков невысокой женщины, направлявшейся к столу, нарушал тишину. Она села, открыла тетрадь и приготовилась записывать. Рядом встала сотрудница с птичьим гнездом на голове, причем подошла она совершенно бесшумно. Как дородной женщине удавалось ходить на каблуках, не издавая никаких звуков, так и осталось для Вероники загадкой.
– Все, кто уже работал ранее и заполнял анкеты, отойдите влево. Постройтесь четко по одному и по очереди подходите к Елене Владимировне с паспортами. Те, кто впервые пришел, постройтесь по одному справа от меня. Я буду с вами беседовать. Приготовьте также паспорта. Меня зовут Маргарита Львовна. Каждая, кого я буду называть, выходите вперед.
Высокая подошла к первой девушке и раскрыла ее паспорт:
– Кацман Фрида Соломоновна.
Фрида вышла вперед. Стройная девушка с каштановыми упруго вьющимися волосами смотрела на Маргариту Львовну, ожидая приговора. «Еврейка», – прочитала та в графе «национальность» и тут же протянула Фриде ее паспорт обратно.
– Вы нам не подходите. Можете уходить.
– Почему? Я учусь в педагогическом институте. Я немного
