Кашемировое пальто - Таня Волкова
– Там наверху найдешь. Я пока сделаю кофе.
Джен взяла телефон и пошла по лестнице. Спальня Джона оказалась такой же минималистичной. Кровать небрежно заправлена, на столе стоял бокал из-под виски, рядом – почти полностью выпитая бутылка. Джен не стала долго задерживаться там и только обратила внимание, какой вид на город открывался из комнаты. Было красиво и притягательно. Она прошла в гардеробную и предстала перед горой вещей. Помещение и правда напоминало склад. Аккуратно висели только пиджаки и верхняя одежда – то, что Джон носил очень редко.
Джен заметила на одной из полок единственные две футболки, которые были относительно аккуратно сложены, и взяла их в руки. На вешалке висели спортивные штаны. Джен сделала вывод, что в них он ходит дома, и тоже взяла с собой. Еще она захватила толстовку с надписью friends и представила, как Джон смотрит этот сериал, умиляясь рождению дочери Рейчел и смеясь над шутками Чендлера.
Внезапно ее отвлек телефон. Он завибрировал и на экране выше списка вещей высветилось уведомление. Джен не сразу осознала, что держала телефон Тима, потому что привыкла, что у нее в руках всегда был свой.
Ребекка П: Тим, привет! Ты сегодня не приедешь, так…
Сообщение обрывалось и Джен не могла посмотреть, что было дальше. Она пялилась в экран, пока уведомление не исчезло. Джен быстро перебрала в голове всех сотрудников и поняла, что не знала никого в их редакции с таким именем.
И что он делает здесь, если должен быть с ней?
Джен стояла посреди гардеробной Джона, с его вещами и телефоном Тима в руках, который к тому времени уже заблокировался. На полу рядом лежала куча вещей, которые, казалось, собирались выкинуть. Джен захотелось прыгнуть в них, зарыться и больше никогда не вылезать.
– Так, я тут. Держи, тебе с молоком. Открыл у Джона новую пачку.
Тим протянул Джен чашку с кофе, а она ему телефон, постаравшись сделать как можно более непринужденное лицо.
– Все собрала?
– Нет, там еще что-то осталось, но у меня уже голова здесь кружится. Давай дальше сам. Окей?
– Да без проблем, можешь подождать внизу.
Внезапно на телефон Тиму пришло новое уведомление. Он поставил чашку на полку и принялся отвечать. Джен пристально наблюдала.
«Тебя там, кстати, сообщениями заваливали, пока я тут была», – сказала Джен с вызовом, хотя изначально не хотела придавать такой оттенок своим словам.
– Да, вижу. Черт, просто сил с ней нет.
Тим резко выдохнул и посмотрел в потолок так, что свет от точечного светильника бил ему прямо в лицо. Внутренне Джен визжала.
Он говорит мне? Про нее?
– Надоедливая девушка?
– Можно и так назвать. Это пиарщица одного финансиста. Она проталкивает с ним интервью, а сегодня у него презентация книги, на которую меня пригласили. И вот она спрашивает, буду ли я.
Джен продолжала смотреть на Тима
– А ты что подумала, что это моя девушка?
Джен была взята с поличным. Она как-то не подумала, что многие журналисты очень часто остаются журналистами и в отношениях. Как правило, легко замечают намеки и манипуляции и могут понять подоплеку действия партнера. Хотя себя к таким людям не относила.
Джен стояла как вкопанная. В голове крутилось мысли, и она подумала, что не будет отпираться.
– Да, именно так и я подумала.
– Я бы с ума сошел с такой. Она же неадекватная.
– Все пиарщицы такие.
– Не все.
– Тебе лучше знать, – произнесла Джен и сделала глоток.
– Это претензия?
Тим улыбнулся и посмотрел на Джен.
– Никакая не претензия. С чего ты взял? И вообще, оставлю тебя наедине с трусами Джона. Кстати, нам еще нужно позвонить родителям.
– Подожди. Что это был за взгляд?
Уголки губ Тима были подняты. Джен узнала эту эмоцию по его многочисленным интервью. У большинства журналистов есть определенная реакция на то, когда собеседник не хочет отвечать на вопрос. У Джона, например, на виске проступала вена, а люди, которые знали его хорошо, могли представить, как все у него внутри закипает. Джен вела себя иначе – у нее жестко смыкались зубы, язык прижимался к небу, и она делала глубокий выдох. В случае с Тимом была ухмылка.
– Какой взгляд?
– Вот этот твой взгляд: «никакая не претензия».
– Обычный взгляд. Что ты пристал?
– Ну ты просто объясни.
– Тим, ты не на работе, а я не финансист, которого обвиняют в махинациях. Выключи вот это вот свое, хватит допытываться.
Джен не договорила.
– Я даже не начинал.
– Вот и хорошо. Напоминаю тебе про трусы.
Джен улыбнулась, взяла чашку с кофе и пошла в спальню Джона. Тим наблюдал за каждым ее действием.
– Ты так и будешь смотреть?
– Ага.
Джен удивленно посмотрела на Тима, брови резко поднялись.
– Я изучаю.
– Кого? Меня?
– Ага.
– А можно более объемные ответы?
– Можно.
Тим прислонился правым боком к шкафу и продолжал пить кофе, как аристократ, отставив мизинец в сторону.
– Ну и…
– Что и? – сказал Тим, улыбнувшись и сделав глоток.
– Ты изучал меня. Это мы выяснили. Зачем?
– Чтобы знать, как ты выглядишь, когда ревнуешь.
– Чего?
Джен почти вскрикнула. Тим широко улыбнулся.
– Ревную кого? Тебя? С чего бы?
– Все так говорят, когда ревнуют.
– Ну, у тебя в этом деле большой опыт.
– Не спорю, но ты удивляешь меня.
– Вот это да, спасибо за такую оценку. Мне было даровано особое место в вашем рейтинге.
– Я бы сказал, единственное в своем роде.
– Стенд-ап окончен, я надеюсь? Так что лучше пойду. Трусы его вот вон том шкафу. Развлекайся!
– Ага.
Джен вышла в спальню, сердце ужасно колотилось. Тим посмотрел Джен вслед, а потом начал собирать оставшиеся вещи.
Единственное.
Внутренне и с теплом произнесла Джен.
«Я взяла две футболки, штаны и худи. Положу все на кровать», – крикнула Джен из спальни.
Джен подошла к рабочему столу, который был почти пуст. Ноутбук Джона, по всей видимости, остался в офисе. На столе стояла лампа в форме куба, лежала ручка с логотипом редакции, блокнот, который выглядел новым, и маленькая фотография. В такой крошечной рамке, которая могла бы сойти за зеркало в домике для Барби. Джен поняла, что на ней Джон стоял с сестрой в смешных костюмах на фоне праздничной елки.
Джен поставила чашку на стол и посмотрела на фото. В горле она ощущала горечь от кофе и ком. У нее начало колоть в боку, было трудно сосредоточиться. Джон и Эмилия выглядели счастливыми. Джен не могла осознать, что одного из них больше нет, а другой сейчас лежит на больничной койке
