Вулканы, любовь и прочие бедствия - Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир
Пояснительная статья I
Гекла 1947
Как показывает опыт, известные вулканы могут «подать голос» когда угодно, и по отношению к ним нам следует проявлять бдительность.
Паутль Эйнарссон. Вулканы Исландии: наблюдение, предупреждения, результаты и прогнозы. Рождественская лекция Физического общества Исландии в Университете Исландии 19 декабря 2019
Гекла — это горный хребет, рассеченный вдоль вулканической трещиной, главный вулкан одноименной вулканической системы на крайнем западе восточного вулканического пояса. Горделивая царица исландских гор; принцесса-дева; драконица, стерегущая плодородные долины Южной Исландии; вход в преисподнюю. Всё — Гекла, но к тому же она и пласты лавы, отложившейся на высоту 1500 метров во время извержений за последние семь тысяч лет.
А еще это геологическая загадка. Мы посвятили в общей сложности не один век рабочих часов попыткам разрешить ее, отыскать ту самую таинственную магматическую камеру, которая может скрываться в недрах земли, даже на глубине двадцати километров. И почему она не извергалась в этом столетии, хотя прежде разражалась потоками лавы раз в десять лет, прямо по часам? Чего она ждет?
Я изучала ее годами, и меня осенило, что у нас с ней сложная связь. И не только с Геклой — с остальными вулканами страны тоже. Я всегда воспринимала ее как нечто само собой разумеющееся: радостное, смешанное с испугом ожидание при начале извержения; но когда я начала ездить по другим областям мира с вулканической активностью, выяснилось, что эта симпатия к огнедышащим горам уникальна. Действующие вулканы в других уголках мира — угроза, чудовища. Филиппинцы и индонезийцы боятся вулканов, ненавидят их, а исландцы именами самых опасных огнедышащих гор называют своих детей, словно в честь любимых темпераментных родственников. Никто никогда не давал ребенку имя Тамбора или Кракатау, а в Исландии на каждом шагу попадаются маленькие Геклы да Катлы.
У моего отца есть теория: такова наша доля — основаться на суровой и красивой земле, а потому нам нужно быть этого достойными. Жить в такой жуткой обстановке — задача под силу не каждому, а значит, на нашем народе лежала обязанность взрастить плеяду сильных геологов, чтобы в этой стране можно было селиться. Когда Катла изверглась в 1918 году, у исландцев вообще ни одного геолога не было.
«Позор в национальном масштабе! — сказал он, качая головой. — Вместо ученых мы тогда воспитывали одних поэтов да пасторов. Изучением этого громадного извержения занимались лишь зарубежные специалисты, а им не хватало связи с нашей страной, с ее историей. Этот огонь не горел у них в крови», — он нахмурил брови и стал выбивать свою трубку, словно она была битком набита иностранцами.
Научное общество Исландии основано в том же — 1918-м — году, в том числе для того, чтобы исправить этот недостаток, и когда в 1938-м при извержении на Скейдарау с ледника хлынула вода, устроили так, что лишь исландские ученые приняли участие в первом разведочном полете над ледником Ватнайёкюдль, чтобы осмотреть каверны к северу от Гримсвётн. Правда, летчик был наполовину датчанин, к тому же освоил специальность у нацистов, но хорошее и полезное может прийти откуда угодно, подмигнул мне папа. Затем он умолк, и лицо у него стало грустное и торжественное: ведь в том самолете находился и покойный Стейнтоур. Девять лет спустя он погиб при извержении Геклы — единственный геолог-исландец, лишившийся жизни во время исследований, он пал смертью храбрых во имя исландской геологии. Когда это произошло, папа учился за границей, но он не забывал, хранил газетную вырезку, словно реликвию, и порой разрешал мне посмотреть.
ТРАГИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ произошел на лавовом поле у Геклы в минувшее воскресенье: Стейнтоур Сигурдссон, магистр, погиб из-за того, что на него упала большая глыба лавы, вылетевшая из лавового потока; смерть наступила мгновенно. Стейнтоур находился там с научно-исследовательской целью и проводил киносъемку близ одного из главных лавовых водопадов, где со склона низвергалась горячая лава. Он стоял рядом с десятиметровым бортом лавового потока, находившегося в движении, и, очевидно, не заметил раскаленный кусок лавы, который обрушился с борта на необыкновенно большой скорости, или ему не хватило времени увернуться. Стейнтоур сразу упал замертво. Глыба лавы ударила ему в грудь, в самое сердце.
«Моргюнбладид». 5 ноября 1947
В детстве я много думала о такой смерти: раскаленная глыба лавы в самое сердце. И представляла себе запылавшее сердце и удивление Стейнтоура, когда оно сгорело дотла.
Когда же начала ездить по миру с лекциями о вулканической активности в Исландии, объяснила себе нашу любовь к извержениям таким образом: исландский народ не наблюдал извержения близ человеческого жилья с выброса Катлы в 1918 году до 1947-го с Геклой. За это время ужасы, которые навлекла на них деятельность огнедышащих гор, прочно забылись. Мы выбились из-под владычества датской короны[9] и на пути к обретению независимости протащили вулканическую активность нашей страны в свое национальное самосознание. Вулканы оказались венцом романтических представлений исландцев о связи народа с его землей, и поэтому, когда недра разверзаются и опаляют остров огнем и пеплом, для нас это всегда национальный праздник. Все садятся в машины и едут, докуда доберутся, чтобы лицезреть захватывающее зрелище, пробираются за заграждения, установленные службой гражданской обороны, рискуют жизнью собственной и близких, лишь бы своими глазами увидеть извержение. Взволнованные журналисты берут интервью у архисерьезных геологов, которые в одночасье из пропыленных научных сотрудников превращаются в пророков и народных героев. Самые креативные рестораторы отвозят богачей на самолете к кратеру и подают им жаренные на подземном огне утиные грудки с шампанским урожая текущего года на белых скатертях, и у гостей на зубах хрустит вулканический пепел.
«Мы радуемся, когда наша земля прирастает, — обычно говорила я с лукавой улыбкой, и на этом месте в зале всегда раздавался смех. — Вот почему Исландии не нужна армия. Нам не надо завоевывать новые земли, наша страна сама по себе увеличивается в размерах».
Сейчас у меня
