Кубик 6 - Михаил Петрович Гаёхо
— Тринадцать дюжин — это сто пятьдесят шесть, — был ответ, — а два отнимаем, чтобы число делилось на одиннадцать. Если число делится на одиннадцать, мы здесь считаем его счастливым.
— Тогда нужно было писать не «Тринадцать счастливых дюжин», а «Счастливые тринадцать дюжин», — сказал третий.
— Господин умен, а мы люди простые, — сказал человек. Он ушел и скоро вернулся. Поставил перед третьим чайник и блюдо с пирожками. Шесть маленьких круглых пирожков были выложены на блюде в два ряда по три.
Эф взял с блюда пирожок и, обмакнув в соус, положил в рот. Начинка была мясная с овощами, — не разобрать какими, но вкусно. Он оглядел помещение. Тот, кто его делал, тронулся на цифре шесть: по шесть окон с каждой стороны подвала, два ряда столиков, опять же по шесть в каждом. В окнах были рамы с тремя стеклами. «Если сложить число стекол в окнах и число ножек у столов, то как раз и получится тринадцать дюжин, — подумал третий, — а точнее, получится сто пятьдесят четыре». Он увидел, что последнее окно в ряду меньше прочих, и в нем только два стекла. «Непрост подвальчик, — подумал третий, — и не могло ли случиться так, что его, третьего, привел в это место счастливый кубик в поясе халата?»
Он достал кубик и положил на стол. Никто не обратил внимания. Люди за столиками пили вино, разговаривали, некоторые смеялись. За окном какие-то двое плясали, подпрыгивая и перебирая ногами. Третий видел только эти ноги в полосатых чулках. Ноги были кривые.
Третий поднял кубик, встряхнул в ладонях и бросил. Некоторые люди повернули головы на стук покатившегося по столу камня, а один человек поднялся со своего места и подошел. На нем была маленькая круглая шапочка и верхняя одежда с широкими рукавами, которые были стянуты ремешками у локтя и у запястья.
— Какой интересный предмет, — сказал он, глядя на камень. — Нефрит? Оникс?
— Он достался мне от моего дедушки, — сказал третий и предложил человеку стул.
— Вам не кажется, что время сейчас больше подходит для вина, нежели для чая? — сказал человек, усаживаясь.
— Возможно, — сказал третий.
— Так не согласитесь ли вы вместе со мной уступить желанию времени? — Человек улыбнулся. — Меня зовут Эф, Эф третий, — сказал он, протягивая руку.
17
В подвальчике под числом 154 за кувшином вина сидели двое. Первый был одет в синий халат с широким кожаным поясом. На втором была круглая шапочка с узкими полями и верхняя одежда, рукава которой у локтя и запястья были стянуты ремешками с серебряными пряжками. Оба носили одно имя — Эф третий. Мало букв для имен, и цифр тоже не много, поэтому такие совпадения должны иногда случаться. Есть подозрение, что по законам случая они должны случаться реже, чем это происходит в действительности.
Между сидящими лежал на столе интересный предмет из шести букв, в настоящий момент — предмет разговора.
— Я приобрел бы у вас этот нефрит для своей коллекции, — говорил второй третий первому третьему.
— Он мне достался от дедушки, — отвечал первый третий, — и поэтому дорог как память.
— Спрашивать вас, за какую сумму вы согласились бы расстаться с вашей памятью, я думаю, неуместно, но разве настоящая память нуждается в грубых материальных подпорках?
— Почему нет? — возразил первый третий. — Всё должно стоять на ногах и держаться корней. Но оставим это. А вот коллекция ваша, есть ли в ней другие камни, вроде такого?
— Понимаете, у этого камня особенный характер, и он, в зависимости от сочетания планет и звезд, подойдет не всякому хозяину, — сказал второй третий, не обращая внимания на вопрос.
— Так я и не всякий, — сказал первый третий.
— Мы можем проверить, кого из нас он сам предпочтет, — предложил второй третий. — Сделаем бросок и посмотрим. Камень упадет шестеркой кверху, это вы, конечно, знаете, а вот на кого укажет его угол между пятеркой и четверкой, тот, значит, и достоин быть его хозяином.
— Так, по-вашему, я могу оказаться недостоин? — Первый третий отставил в сторону чашку с вином и встал. — В этом случае я поинтересуюсь вашим достоинством. Я спрошу, достойны ли вы носить то имя, которое ношу я?
— Возвращаю вам ваш вопрос и ставлю ребром между нами, — сказал второй третий и тоже поднялся со своего места. Поднявшись, он оказался высоким, одного роста с первым третьим.
— Кажется, господам угодно поспорить друг с другом? — К столу подошел человек в колпаке и переднике — наверное, повар или хозяин заведения.
— Это спор имен, — сказал второй третий.
— Если спор имен господам угоден более, чем союз имен, я предложил бы им пройти в отдельную комнату, для этого лучшим образом предназначенную.
— Что мне угодно, так это быстрейшим образом закрыть вопрос, не откладывая его в ящик, долгий или короткий, — сказал первый третий.
— Поспешность в делах недостойна благородного господина, — сказал повар, он же хозяин. — Кроме того, когда господа начинают спорить, вокруг них может уменьшиться число целых стекол в окнах и число ножек у столов, по-отдельности или в сумме, а также могут уменьшиться другие числа…
— Тебе заплатят и за звон, и за мебель, — оборвал его первый третий и бросил на стол монету.
— Не позволил бы себе сомневаться в этом, но изменение чисел нанесет ущерб букве и духу заведения, — сказал повар, он же хозяин, показывая рукой на число 154, нашитое слева на груди передника. — К тому же предназначенная комната действительно устроена наилучшим образом, и там к услугам господ спорящих имеются лучшего сорта явары и куботаны, которые обыкновенно ошибочно называют кубатонами.
— Явара — это просто рюха не при своем деле, а лучшему кабутону я предпочитаю длинную биту, — сказал первый третий. — Но что
