Иван Тургенев - Завтрак у Предводителя
Пехтерьев. А я решительно отказываюсь: я вовсе не намерен... Помилуйте!
Беспандин. Николай Иваныч, пожалуйста, сделайте одолжение. Извините нас, то есть эту глупую бабу... ведь она всему причиной...
Балагалаев. И слышать ничего не хочу! Повторяю вам, делитесь как хотите, мне до этого дела нет. Из сил выбился!
Беспандин. А все ты, безмозглая! Ну, что ты тут напу тала!.. Как же! уступлю я тебе рощу со всеми лугами да усадьбой... сейчас! да! погоди!
Алупкин. Хорошо, хорошо, хорошо! вот так ее, вот так, вот так!..
Каурова. Петр Петрович, заступись за меня, батюшка; вы его не знаете: он меня зарезать готов, это изверг, батюшка, убийца!.. он меня несколько раз уж стравливал, батюшка мой!..
Беспандин. Молчи, сумасшедшая!.. Николай Иваныч! сделайте одолжение...
Каурова (Пехтерьвву). Батюшка, батюшка!.. Пехтерьев. Позвольте, позвольте!.. да что же это наконец?
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и Нагланович.
Нагланович. Николай Иваныч! я к вам... Его превосходительство изволил...
Алупкин. А, вы опять? вы опять за мной... опять насчет козла?.. опять?
Нагланович. Что вы? что с вами? что это за человек?..
А л у п к и н. А вы не узнали меня небось... Алупкин, Алупкин, помещик.
Нагланович. Отстаньте. Ваш козел судебным порядком пошел. Я совсем не к вам: я к Николай Иванычу.
Пехтерьев. Однако пустите меня, сударыня!
К а у р о в а. Батюшка! защити и раздели!
Алупкин (Наглановичу). Я, милостивый государь, ни на что не посмотрю. Вы меня оскорбили, милостивый государь! Я, черт возьми, я вам не козел дался, в самом деле!
Нагланович. Да это сумасшедший какой-то!
Беспандин. Николай Иваныч! возьмите бумаги обратно.
Балагалаев. Стойте, господа, слушайте!.. Позвольте, у меня, кажется, голова как будто кругом идет... Дележ, козел, упрямая баба, помещик из Тамбова, вдруг неожиданный становой, завтра дуэль, у меня нечистая совесть, усадьба, роща за бесценок, завтрак, шум, кутерьма... нет, это слишком. Извините меня, господа... я не в состоянии... я ничего не понимаю, что вы мне говорите, я не в силах, я не могу, не могу! (Уходит.)
Пехтерьев. Николай Иваныч! Николай Иваныч! Однако это прекрасно... хозяин ушел, что ж нам остается делать?..
Нагланович. Что за суматоха! (Вельвицкому.) Подите скажите ему, что мне нужно с ним по делам службы поговорить.
Вельвицкий уходит.
Каурова. Да бог с ним! Ты-то когда нас, батюшка, делить будешь?
Пехтерьев. Я? покорный слуга; что это вы? меня за другого, должно быть, принимаете.
Беспандин. Вот мы и у праздника! Эх ты!.. Проклятие всем бабам отныне и вовеки! (Уходит.)
Каурова. Я по крайней мере тут ничем не виновата.
Вельвицкий (входит). Николай Иваныч приказали сказать, что никого принимать не могут; они в постель ложатся.
Нагланович. Ну, значит, гости-то угостили его. Нечего делать, оставлю записку... Мое почтение всей компании. (Уходит.)
Алупкин. Мы с вами еще увидимся, милостивый государь! - слышите вы? Господа, честь имею вам кланяться. (Уходит.)
Пехтерьев. Да постойте... куда вы?.. и мы все с вами. Признаюсь, я еще ничего подобного не видал. (Уходит.)
Каурова. Петр Петрович, батюшка!.. рассудите... (Уходит за Пехтерьевым.)
Мирволин. Евгений Тихоныч, что же вы? не оставаться же нам одним! поедемте.
Суслов. Постой, вот погоди, он оправится, мы засядем в преферанс.
Мирволин. И то дело; да в таких случаях не худо выпить...
Суслов. Что ж, выпьем, Мирволин, выпьем. А какова баба? эта и мою Глафиру Андреевну за пояс заткнет... Вот тебе и полюбовный дележ!..
1849
