Максим Горький - Том 26. Статьи, речи, приветствия 1931-1933

Покорно подчиняясь внушениям капиталистического государства, интеллигенты Европы и Америки в лице литераторов, публицистов, экономистов, бывших социалистов, ныне авантюристов, в лице мечтателей типа Ганди сознательно и бессознательно служат охране основ классового буржуазного строя, который определённо затрудняет наступательное движение общечеловеческого культурного процесса, — в этом процессе всё более активную роль играет воля трудовых масс, направленная к творчеству новой действительности. Интеллигентам кажется, что они защищают «демократизм», хотя он уже доказал и продолжает доказывать своё бессилие; защищают «свободу личности», хотя она затискана в клетку идей, ограничивающих её интеллектуальный рост; защищают «свободу слова», хотя пресса захвачена капиталистами и может служить только их анархическим, бесчеловечным, преступным интересам. Интеллигент работает на своего врага, ибо хозяин всегда был и есть враг рабочего, а идея «сотрудничества классов» такая же наивная бессмыслица, как дружба волков с баранами.

Интеллигенты Европы и Америки работают на врагов своих, это особенно резко и бесстыдно обнажается их отношением к тому культурно-революционному процессу, который начат рабоче-крестьянской массой Союза Советов. Процесс этот развивается в атмосфере неистовой вражды со стороны европейской буржуазии, под угрозой разбойнического нападения на Союз Советов. Давлением этих двух условий почти вполне объясняются все факты отрицательного характера, — факты, которые так любят подчёркивать враги рабочих и крестьян Союза Советов.

Делом подсчёта этих отрицательных явлений советской действительности особенно усердно и злостно занимаются русские политиканствующие эмигранты, информаторы европейской буржуазной прессы. Кто они, эти эмигранты? Большинство из них — политические неудачники, люди честолюбивые, мелкие, но — люди «больших надежд». Некоторые из них хотели быть Масариками, другие — Брианами и Черчиллями, многие — Фордами, и для всех одинаково характерно то, что они покушались на командующие посты «с негодными средствами». Их моральное, а также интеллектуальное ничтожество знакомо мне хорошо и давно, они обнаружили его ещё в 1905—07 годах, после первой революции, затем они ежедневно демонстрировали свою бездарность в Государственной думе и уже с предельной ясностью обнаружили её в 1914–1917 годах как «борцы против самодержавия», но, разумеется, за великодержавность. Они создали себе некоторую популярность как организаторы политического самосознания мелкой и крупной буржуазии: в общем это — идеологи мещанства. Есть пословица: «На безрыбье и рак — рыба». Они играли в русской жизни роль раков, они пятились назад. Это обычная роль большинства интеллигенции в эпохи революций.

Но позорная их роль не ограничивается постоянной политической «сменой вех» и забвением «аннибаловых клятв». С 1917 года они служили русским нефтяникам, текстильщикам, углепромышленникам, мельникам и помещикам вместе с остатками царских генералов, которые презирали их как ренегатов и как «врагов царя». В русской истории они оставили память о себе как о предателях народа своего. В течение четырёх лет они предавали и продавали свой народ вашим капиталистам, господа интеллигенты Европы. Они помогали Деникиным, Колчакам, Врангелям, Юденичам и другим профессиональным человекоубийцам разрушать хозяйство своей страны, уже разорённой четырёхлетней бойней, позорной для всей Европы. С помощью этих презренных людей генералы европейских капиталистов и царя истребили сотни тысяч рабочих и крестьян Союза Советов, выжгли сотни деревень и казачьих станиц, разрушили железнодорожные пути, взорвали мосты, испортили всё, что можно было испортить для того, чтоб окончательно обессилить свою страну и предать её в руки европейских капиталистов. Спросите их: чего ради они истребляли народ и разрушали хозяйство его? Они бесстыдно ответят вам: «Для пользы народа» и умолчат о том, за что народ вышвырнул их из своей страны.

Начиная с 1926 года, они способствовали организации многочисленных заговоров против рабоче-крестьянской власти. Они, конечно, отрицают участие своё в этих преступлениях, хотя заговорщики — их друзья — сознались, что информировали их прессу «заведомо ложным освещением советской работы», и, разумеется, заговорщики в свою очередь руководствовались указаниями прессы предателей родины.

Ваш гуманизм, господа европейцы, возмутился заслуженной казнью 48 садистов, организаторов голода, это очень странно! Почему же не возмущают вас почти ежедневные убийства полицией ни в чём не повинных рабочих на улицах ваших городов? 48 выродков более отвратительны, чем дюссельдорфский садист Кюртен, девять раз осуждённый на смерть. Я не знаю мотивов, по которым Советская власть не предала суду этих заговорщиков, но я догадываюсь: есть преступления, гнусность которых слишком приятна врагам, и учить врагов гнусностям было бы слишком наивно. Кстати скажу: если б я был гражданином Германии, я протестовал бы против публичного суда над Кюртеном, потому что классовое общество создало и создаёт слишком много садистов, и я не вижу оснований, которые оправдали бы необходимость публичной пропаганды садизма и повышения технической квалификации преступников. Дозволительно спросить: почему интеллигенты Европы защищают «свободу личности», когда эта личность, например, профессор С.Ф.Платонов, — монархист, но равнодушны, когда личность — коммунист?

Если вы желаете иметь точное представление о том, до кикой степени озверела русская эмиграция, прочитайте воззвание о сборе пожертвований для борьбы против народа Союза Советов, напечатанное в парижском органе эмигрантов-монархистов «Возрождение».

Возглавляет эту подлейшую затею «его блаженство митрополит Антоний, председатель архиерейского Синода православной церкви за границей России». Вот подлинные слова этого изувера:

«Властью, данной мне от бога, благословляю всякое оружие, против красной сатанинской власти подымаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин или одиноким народным мстителем сложит голову за русское и Христово дело. Первее же всего благословляю всякое оружие и боевую работу Всенародного братства русской правды, которое уже немало лет словом и делом ведёт упорную борьбу против красного сатаны во имя бога и России. Милость господня да почиет над каждым, кто вступит в братские ряды либо придёт на помощь братству.»

Совершенно ясно, что митрополит, вождь христианской церкви, благословляет насилие над волею народа и террористические акты. Не кажется ли вам, что такие воззвания, такое благословение убийств церковником, очевидно, обозлённым до идиотизма, не совсем уместны в столице «культурного государства»? Не думаете ли вы, что вам следовало бы крикнуть «цыц!», «тубо!» по адресу «его блаженства»? Не служит ли эта дикая выходка русского попа признаком не только озверения русской эмиграции, но и признаком крайнего и постыднейшего равнодушия интеллектуалистов Европы к вопросам социальной морали, социальной гигиены? И вы говорите о «дикости Востока»!

Вы верите показаниям русских эмигрантов. Так. Разумеется, это ваше «личное дело», но я сомневаюсь, чтоб это было вашим правом. Сомневаюсь, потому что вас явно не интересуют показания противной стороны — рабоче-крестьянской власти. Советская пресса не скрывает отрицательных явлений действительности, она построена на принципе жесточайшей самокритики, и нет такого сора, который она побоялась бы «вынести из избы». Она работает в многомиллионной массе людей ещё не очень грамотных, за что их, конечно, нельзя обвинить, но честным людям следовало бы помнить, что малограмотному человеку легко ошибаться. Затем следует знать, что большинство той клеветы и лжи, которыми живёт и утешается, которые распространяет пресса эмигрантов, основано на данных советской самокритики.

Лично я протестовал и в печати и на собраниях в Москве, в Ленинграде против перегибов в самокритике. Я знаю, как жадно, как сладострастно хватается эмигрант за всё, что может хоть немножко удовлетворить его болезненную злобу против рабочих и крестьян Союза Советов. Недавно я поместил в советской прессе статью по поводу книги Брема, испорченной одним старым, но небрежным и не очень грамотным литератором. Тотчас же редактор эмигрантской газетки «Руль» Иосиф Гессен, очень глупый и до смешного обозлённый старичок, напечатал передовую статью, в которой, комически ликуя, возгласил: даже Горький критикует Советскую власть! Он хорошо знает, что я никогда не стеснялся сказать правду в лицо людей, работающих небрежно, недобросовестно и вообще — плохо. Но он не может не солгать, так же как не может этого любой из эмигрантов-«политиков».

Существует особый вид «правды», она служит духовной пищей только для мизантропов, для скептиков, чей скептицизм основан на невежестве, для равнодушных, которые ищут оправдания своему равнодушию. Это — старая, гнилая, издыхающая правда, это — отбросы для свиней. Эта правда преодолевается и уничтожается работой передовых отрядов строителей новой культуры в Союзе Советов. Я очень хорошо вижу и знаю, как она мешает работе честных людей. Но я против того, чтоб подкармливать и утешать ею людей, справедливо униженных историей.