0,5 [litres] - Валерий Александрович Шпякин
Для каких-нибудь москвичей это вообще может быть открытием. Поясню: далеко не во всех квартирах есть водопровод. Дай бог в половине жилья. Деньги стекаются туда, к вам, – поближе к лапам мордастых чиновников, знать не знающих, что же такое Россия. А Россия – вот она. Сходить за водой на ближайшую колонку пять раз, наполнив до краев даже чайник, стоящий на газовой плите. В настоящей России дети гниют с детской кроватки, изучая любопытным взглядом плесневелый потолок, а в конце – гниют в земле, но и это временно. Бульдозер по приказу местных правителей «подвинет» могилки чуть плотней друг к дружке, а там уж поди разбери, где сундучок с костями окажется. Тогда ты совсем перестаешь существовать.
Скоро, конечно, эта семья переедет: дом признан аварийным, суд обязал администрацию города выплатить компенсацию, но они затягивают, надеясь успеть построить новый шалаш по самым современным стандартам – высотой в девять этажей, из панелек, которые за копейку льют из бетона зэки. В этих домах не то что вода, в них даже розетка для радио имеется. Успеют, построят. Но ни Лена, ни Толик, ни маленькая Таня об этом еще не знают.
Дожидаясь комфорта, Лена стирает одежду в тазике, слушая гомон соседей-алкоголиков за стеной, засыпает на плече мужа, уткнувшись взглядом в плесневелый потолок. Она понимает, что уже где-то посередине. Про плесневелый я, конечно, чуть-чуть приврал: в их квартире всегда чисто и светло. А еще тепло, потому что дрова запасены. Не во всех квартирах есть централизованное отопление.
Со стиркой она закончила быстро, развесила белье в коротком коридоре, резко кончавшемся туалетом прямого падения. Включив телевизор и щелкнув по кнопке «5», принялась за полы. Так и прошел почти весь день. Все, что осталось сделать сегодня, – забрать дочь из детского сада, когда приготовит ужин.
На улице противно моросит – через неделю уже подморозит и чуть не до самого конца весны не отпустит. Лишний раз выходить в такую погоду на улицу желанием не горишь. Вот через два часа уже за дочкой идти, тогда и заглянут в магазин вместе.
Когда часы показали 17:30, она вышла из квартиры. Спускаясь по лестнице, Лена в сумерках чуть не споткнулась о тело, лежащее на ступенях. Испугавшись, она отскочила назад, но, пристально вглядевшись и распознав в этом мешке что-то людское, склонилась над ним, чтобы изучить пристальней. Может, помощь нужна.
Этой бесформенной кучей оказался молодой парень невысокого роста, пухлый, бледный и тихо посапывающий. В правой руке он сжимал обыкновенную пластиковую бутылку, просмоленную и покрытую толстым слоем копоти. Сначала подумалось что-то вроде «ух, хорошо, что живой», но мысль быстро сменилась иной – ничего, кроме отвращения, к таким людям Лена не испытывала.
Что такое бульбулятор, Лена представляла: в студенческие годы их университетская группа часто собиралась вместе, чтобы оттянуться, не только после сессии, но и во время. Самый дружный коллектив во всем университете был. Среди студентов числились и два парня, регулярно куривших травку, до выпуска они так и не дотянули. Ладно, там все свои вроде как, но чтобы в открытую… Да еще и спать… По ее представлениям каннабис действовал совершенно противоположно: хотелось прыгать и веселиться, смеяться и кричать. Сама она наркотики, конечно, не пробовала.
Было это очень давно. С тех пор жизнь поменялась. Таня появилась. Про спайсы она слышала только по телевизору и в городских группах «Вконтакте» несколько раз натыкалась на обсуждение этой темы. Хорошо запомнился большой пост какого-то парня о рекламе всех этих веществ на улицах города. Говорят, что нынче употребление подобного приобрело масштабы эпидемии. И вот инфицированный прямо у порога.
Она аккуратно обошла тело и, выходя из подъезда, хлопнула дверью, надеясь, что громкий звук разбудит парня и даст понять, что ему тут не рады. Хотелось, чтобы он исчез к тому времени, как они с дочерью вернутся домой.
В шумном детском саду, где родители укутывали своих малышей, толкаясь в узких проходах между шкафчиками, мысль об увиденном испарилась. В магазине, где нужно складывать в уме стоимость продуктов, тоже было совершенно не до того. Вспомнила она лишь тогда, когда поднималась по ступеням на крыльцо.
Стараясь не шуметь, вошла в подъезд и прислушалась. Сверху доносилось какое-то шебуршание, которое заметно усилилось, когда расположившийся в проходе на второй этаж услышал приближающиеся шаги. Взяв дочь за руку, Лена начала решительно подниматься по лестнице. В нос ей врезался отвратительный запах, а через секунду она столкнулась взглядом с молодым человеком: теперь он сидел, покачиваясь из стороны в сторону, и в его глазах читалось сожаление за доставленные неудобства. Извините, мол, но выхода у меня нет. Или показалось… Ускорив шаг, она протиснулась мимо, прижав к себе дочь, спешно открыла дверь в квартиру, которую тут же захлопнула, впустив девочку, оглядывающуюся назад, проявившую интерес к наркоману.
– Мама, а чего дядя сидит? – допытывалась Таня, с которой мать стягивала куртку.
– Не знаю, Танюш. Грустно ему – вот и сидит, – ответила на вопрос маленького чуда она, пряча взгляд от дочери.
– А почему грустно?
– Не знаю, я же не спрашивала.
– А давай спросим?
– Нет, Таня. Иди руки мой, можешь мультики смотреть, пока я готовлю кушать.
Через пару минут девочка забыла о странном пришельце, но мать, посмотрев в глазок и убедившись, что молодой человек никуда не ушел, позвонила в полицию.
Делать это ей приходилось с незавидной регулярностью – соседи любили пошуметь по ночам, приправив свои крики отборной матерщиной. Кто-нибудь перепьет – и начинается концерт на всю ночь.
– Здравствуйте. Я хочу сообщить, что у меня в подъезде наркоман… Нет, просто сидит… Пушкина, семнадцать… Второй… Нет, он тут уже пару часов точно… Да… Да… Хорошо, спасибо.
Глава 10
Кто страшнее: они или бандиты?
В этот вечер Костя никуда не пошел.
