Тайник судьбы - Александр Викторович Ангельчев
– Что, правда? Ну, я не знаю, что со мной. Ты имеешь надо мной власть, юная леди, – парировал Марк с улыбкой.
Дженни хитро улыбнулась в ответ, краснея от смущения.
– Можно сказать открыто? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я прямо сейчас сижу и хочу тебя. Прости, все, молчу.
Дженни засмеялась и прикрыла лицо ладонью.
Марк замечал голодные завистливые взгляды с других столиков, хотя там сидели так же не в одиночку, и понимал, как ему повезло. Правда, эти люди не знают другую сторону их отношений, которые скоро придется разорвать.
Подошел официант и отвлек Марка от этих мыслей.
Дженни с Марком заказали литровый графин сангрии со льдом, кусочками банана, апельсина, киви и других фруктов.
Перед едой Дженни заказала пинчос с разнообразными начинками и мини-багеты с начинкой к вину.
– Прости, Марк, я много заказываю?! Я что-то сегодня так есть захотела, как никогда.
– Заказывай, что хочешь, ведь у нас сегодня свидание, какого еще не было, а должно было вообще-то быть, и не раз.
– Почему – должно?
– Потому что я соскучился по таким, настоящим свиданиям.
– Но мы же были на природе, это разве хуже?! Знаешь, Марк, мне приятно, что мы вот так сидим, но хочу сказать: какие бы ты свидания ни устраивал, я готова идти за тобой и тебе доверяю. Принимаю тебя таким, какой ты есть.
– Я люблю тебя, Дженни.
– Тогда выпьем за взаимность, – предложила девушка.
Их бокалы встретились, они выпили по первому глотку сангрии.
– И, кстати, приличные свидания я этими словами не отменяла, так что не расслабляйся, Марк.
– Ты сейчас серьезно? Если бы мы были не в этом приличном ресторане, я бы тебя сейчас защекотал и понес в воду.
Дженни улыбнулась: ей понравилось, что она зацепила Марка, а Марк понимал, как ему повезло с этой вот молодой и умной Дженни.
Вскоре пришел официант, который отвечал за еду, и принес Марку кальмаров на гриле с вареным прошутто и сыром азиаго. Он также поставил на стол крутой салат на двоих, к основной еде. Чего только в нем не было, и все полито бальзамико.
Для Дженни официант подкатил к столу на маленькой тележке сковородку с паэльей и начал двумя специальными длинными ложками перекладывать еду на ее тарелку.
Теперь их стол был просто завален, они снова выпили и, молча пожирая друг друга глазами, стали есть.
Прекрасное свидание продолжилось прогулкой под луной вдоль берега моря с долгими разговорами о работе и закончилось в гостях у Дженни, так как ее соседка по комнате уже успела съехать.
Туристы же продолжали отдыхать. Хорошо, что оставшиеся рабочие смены Марка и Дженни шли параллельно. Время до и после работы они проводили вместе, не теряя ни минуты: встречали рассветы на пробежке и провожали закаты на море. В общем, договорились без необходимости не расставаться, пока не закончилась программа. В очередные выходные они успели съездить на пароме на соседний остров Ибицу, так же с палаткой, как они и любили.
Француз пожил на острове еще недельку и улетел на Канары, как и собирался. Скорее всего, он устроился там на работу. Кто знает, может, парень не хотел смотреть в глаза родителям Лизи… Полиции он сказал, что пойдет на курсы вождения яхт и после будет работать капитаном. Комиссар его больше не трогал. Дженни с Марком так и не попрощались с ним нормально, и больше Француза никто из них никогда не видел.
Никто не видел и родителей Лиз, и вообще неизвестно, приезжали ли они. Поговаривали, что ее просто кремировали, а прах развеяли над морем, но это походило на плод воображения впечатлительных работников.
Эта трагедия немного поменяла всех, кто работал в отеле: они будто стали спокойнее. Меньше стало тусовок, а те, что случались, гудели не так, как раньше, словно вполсилы. Многие, у кого начались отношения, стали больше ценить друг друга, это сильно бросалось в глаза. Все словно сплотились перед лицом смерти, как одна большая семья.
Дженни попросила начальство не говорить ее родителям о случившемся с Лизи, если они вдруг надумают позвонить не ей, а в отель.
Никто так и не узнал, из-за чего Лизи поступила так с собой, лишь догадывались почему. Кто-то винил Француза вплоть до его отъезда, а потом и вовсе говорили, что он трус и удрал с острова от лишних проблем. Зная Француза, да и вообще любого студента здесь, можно было сказать, что каждый, наверное, поступил бы так же. Но Марку хотелось верить, что Француз запомнит этот случай как урок на всю жизнь. Конечно, Лизи могла с собой такое сделать из-за чего угодно, но для всех было очевидно, что больше всего Лизи мучили отношения с Французом. Все их разборки и гневные ссоры.
Расставание
Прошла еще неделя, срок контракта стремительно подходил к концу.
Перед сменами начальство пригласило всех на центральную поляну отеля для небольшого собрания. Участникам программы напомнили, что осталась всего неделя до конца, из которой два дня рабочие, а остальные будут выходные. При желании можно остаться и подольше – на несколько дней и даже недель, если у кого-то нет срочных дел на родине. Щедрая программа это оплатит. Всем, кто останется, дадут ваучер, чтобы купить дешевые рейсы. А кто заключит новый контракт до октября, в сентябре получит недельный отпуск с возможностью бесплатного проживания и питания в отеле. Можно будет отдохнуть у моря. Организаторы программы понимали, что во время работы людям было особо не до моря: некогда, да и уставали… Большая половина персонала это предложение приняла «на ура», тем более что бонусом шло бесплатное питание и проживание в тех же домиках. Некоторые продлили контракт до самого конца. За это время работы образовались парочки, девчонки ходили зареванные перед расставанием – вот и появился шанс продлить то, что так или иначе закончится, но все же каждый, кто был в отношениях, хотел потянуть время, побыв дольше со своей половинкой.
Что касается Марка и Дженни, Марк еще не думал, что делать дальше, пребывая в растерянности, а Дженни уже ждали дом и учеба. У них были особые обстоятельства. Дженни думала так же, как и Марк: ничто не может их разлучить, даже конец контракта. Но если взглянуть правде в глаза, расставание и для них неизбежно. Но об этом они старались не думать.
Марку сказали, что он может работать до конца сезона, торопиться точно некуда. Вспомнив, что работал со школьниками и
