Любовь по обмену - Елена Сокол
– Кхм-кхм, – клянусь, она разглядывает меня так, будто хочет отыскать на моих губах следы поцелуев, – предлог «на», – произносит задумчиво.
Напрягаю челюсти, чтобы сдержаться и не выпалить громко, что у меня с Викой ничего не было. Но Зоя снова бросает взгляд на мать и отца, словно напоминая мне, что мы не одни.
– Предлог «на», – повторяю, как во сне, пытаясь сделать серьезное лицо.
Ужасно хочется запустить пальцы в ее волосы.
– Предлог «на»… – выдыхает Зоя, нахмуриваясь.
Мы два идиота, которые не могут собраться с мыслями. Каждый ищет спасения в глазах друг друга. В ее лице сейчас такая внезапная, непривычная откровенность и такая искренность, что мне хочется взять и во всем признаться. Открыть ей свои чувства.
Все равно родители ничегошеньки не поймут. Наверное. Я открываю рот и… молчу. Потому что повторять «предлог «на» в четвертый раз было бы совсем глупо, согласитесь?
И тут чувствую, как Зоя толкает меня под столом коленом. Мы оба как по команде переводим взгляд на учебник. Может, стоило бы сказать, что не планирую встречаться с ее одногруппницей, но теперь, когда я почти ясно вижу, что Зайка ревнует, мысль помучить ее еще немножко кажется самой правильной.
А потом мы снова встречаемся на крыше. Мне плевать, что она поговорила со своим парнем несколько часов до этого и выглядит теперь слишком грустной. Мне плевать. Честно. Потому что я знаю, что всего через пять минут моя Зоя будет улыбаться от историй, которые я буду рассказывать ей шепотом при свете луны. Мы будем кутаться в воротники курток от хмурого осеннего ветра и придвигаться еще ближе друг к другу, чтобы согреться. Когда мы с ней вдвоем, не существует никакого Славы, его просто нет на свете. Он – никто.
Сейчас она заставляет меня надеть куртку и шапку с шарфом, которые заранее припрятала у себя в комнате. Мне приятно подчиниться воле этой маленькой властительницы моего сердца, моей снежной королеве, которая гордо несет свое платье из теплого пледа с длинным шлейфом и так грациозно укрывает им свои колени, когда садится. Можно любоваться на нее вечно.
И я почти уверен, что мои чувства взаимны.
Зоя
Задача была непростой: войти в салон красоты прошлогодней картошкой, а выйти настоящей принцессой. Теперь становится совершенно очевидным – Машка не врала, иногда нужно доверять работу профессионалам. Казалось бы, та же девочка. Градова Зоя. Все те же жидкие волосы, бледное лицо, блеклые, полупрозрачные глаза и того же цвета невзрачные ресницы, но странным образом все вдруг приобретает какой-то загадочный блеск.
Шелком отливают мягкие на ощупь пряди, завиваясь в тугие, игривые колечки на кончиках. Глаза горят ярче. То ли дело в туши, которая веером расправила реснички, то ли в темно-синих тенях с золотым блеском по краям век, но выглядит волшебно. Даже бровки причесаны и смотрятся идеальными плавными линиями, а губы выглядят свежее с едва уловимым блеском, который не пахнет и не липнет, и его совершенно не хочется побыстрее стереть тыльной стороной ладони.
Да. Девушка в отражении зеркала определенно мне нравится. Зря я нервничала, что меня изуродуют. Знаете, фобия такая: ты просишь подровнять кончики, говоришь мастеру «три сантиметра» и понимаешь, что для всех парикмахеров мира это совершенно не те сантиметры, которые приняты в системе мер. Это длина как минимум с человеческую ладонь, а то и более. Поэтому, потея в кресле, я постоянно смотрела вниз, на пол, в ожидании увидеть там добрую половину своих волос. И была очень удивлена, заметив лишь небольшой волосатый газончик.
Поэтому и выхожу я из салона почти счастливой, мне удалось сохранить свою длину. И теперь жутко хочется увидеть реакцию всех, кто не безразличен. Ловлю такси – такой красивой девочке с аккуратными кудряшками вредно гулять на ветру по осенней слякоти. Подъехав к дому, осматриваю окна, но никто не выглядывает, чтобы встретить меня. Выхожу, неторопливо цокаю каблучками по дорожке, что тоже не совсем привычно для любителя кроссовок, вставляю ключ и открываю дверь.
Никого. В доме, окутанном сумерками, очень тихо и темно.
Повесив плащ, включаю свет и снимаю обувь. В глаза бросается записка, лежащая на столике в гостиной. Подбегаю, читаю: «Джастин ушел с девочкой, а мы пошли гулять в парк. Сильно поздно не возвращайся. Счастливо отдохнуть!»
«С девочкой». Меня передергивает от неприязни к Вике. Глупо было, конечно, мечтать, что он проведет этот вечер со мной, ведь я знала, что Джастин уже принял приглашение этой мымры, но надежда, что мы отправимся в клуб все вместе, оставалась.
Комкаю листок, выбрасываю в мусорку и, яростно топая, поднимаюсь наверх.
Открываю ноутбук. Можно было бы воспользоваться свободным временем, чтобы позвонить Славе, но я почему-то застываю в нерешительности. Мне страшно. Реально страшно!
У нас только все утряслось. Только спала холодность, которая присутствовала в разговорах последних дней. А тут, представьте, он увидит меня красивой, при макияже, с новой прической. По-любому взбесится, к бабке не ходи. А уж если узнает, что я собралась отдохнуть с друзьями в клубе, точно вынесет весь мозг.
Удивительно, но ведь еще месяц назад мне бы подобная вольность даже в голову не пришла. Никуда бы не пошла, осталась дома, чтобы его не расстраивать. После последнего скандала с фотографией прежняя Зоя и вовсе вымаливала бы прощение целую неделю: извинялась, пыталась бы сгладить конфликт, возможно даже, признала вину, только бы Слава перестал орать.
А теперь… Теперь я просто смотрела в экран всю эту неделю, когда он звонил, и молча выслушивала тирады. Он бесился, страшно бесился, что я не оправдываюсь. Такое мое поведение настораживало и пугало его. Раньше он мог цепляться за то, что я боялась его потерять, а теперь Слава отчетливо осознавал, что мне все равно.
Что я не буду больше терпеть его упреки и унижения, что мне ничего не стоит закрыть крышку ноутбука и прервать разговор. Что больше не завишу от него морально. Все. Именно поэтому он тщательно выбирал слова все последние дни, если и давил на меня, то мягко и осторожно, если обвинял, то моментально и великодушно даровал прощение.
Сейчас я сижу и вдруг понимаю, что сама являюсь виновницей такого его отношения к себе. Мне всегда было жалко Славу. Неуверенный по жизни, но амбициозный, не прикладывающий никаких усилий, чтобы воплотить свои задумки и мечты, но властный. Да ведь он по сути своей всегда был откровенным слабаком.
Его шпыняли парни в университете, не так чтобы совсем унижали, но он частенько становился объектом их колких шуток.
