Родом из сердца. Добрые истории о людях и животных - Ольга Станиславовна Назарова
– Лиз, тебе чего купить? – кадровик Наташа вопросительно смотрит на призадумавшуюся Лизу.
– А купите мне чего-нибудь… романтического! – это слово выдыхается нежно и трепетно, кудри трепещут, улыбка на лице мечтательная…
– Ээээ? – Наталья призадумалась. – Шоколадку?
– Неее.
– Пирожное?
– Да неее.
– Тортик?
– Ну, что ты, нет!
Мы уже все заинтересовались, что же это такое романтическое?
– Лиз, ну, может, зефир в шоколаде? Шармэль, который? – ничего более романтического в голову никому не приходит.
– Да нет же! Это всё сладкое, а мне такого хочется…
– Ремня, ремня ему надо! – цитирую я фразу кота из «Приключений домовёнка Кузи». – Лиз, твоё мышление впечатляет, но ты, может, хоть намекнёшь?
– Да если бы я знала, просто сказала бы и всё! – возмущается она.
Что мы только не предлагали, войдя в раж. И копчёную курицу, и шашлык, и сыр, и креветки.
Ухохотались, представляя чаепитие с куриной ногой в зубах, хотя, с другой стороны, чем нога хуже крылышек гриль? Ничем! Лучше даже, потому как больше.
И тут Лизка сфокусировалась на собственном внутреннем мире и выдала:
– Кукурузу в банке! Романтическую! – и аж прижмурилась от того, как ей хотелось эту консервированную кукурузу.
Мы долго не могли успокоиться, вытирали слёзы, тушь с глаз, и как только смогли, решили уточнить, что же в ней такого… Романтического.
– Ну, как вы не понимаете… Бондююююэээль! Это ж прямо как песня какая-то! – выдала Лиза, обесточив нас ещё минут на пять.
Так мы и пили в тот день чай. Кто с чем. Кто с крыльями, кто с тортиком, а кто – зачёрпывая чайной ложечкой кукурузу прямо из банки, и мечтательно косясь на романтическое её название…
Женщина с гранатой за рулём
Лизка обладала недюжинной харизмой. Да не просто так, а с силой убеждения. Для юриста это роскошно, для окружающих мужчин – периодически оказывалось катастрофично.
Например, повёз её наш директор по безопасности к заказчику. Повёз-то исключительно потому, что все машины были заняты, а заказчики сидели в какой-то раскопанной тьмутаракани, куда на городском транспорте не доедешь, а таксист бы связываться не стал, да и обратно Лизе добираться было бы сложно и очень долго. Ну, уехали… Приезжает злющий Гога, приходит в офис и громко заявляет, что ни за что и никуда больше Лизку не повезёт!
– А что? Ты к ней приставал, и она тебя побила? – заинтересованно уточняет наша Елена Петровна – начальница ПТО.
– Гррррр, – рычит Гога. Он – московский грузин, красавец-мужчина, женат, влюблён в жену, счастлив в браке, и подобные намёки не переносит. – Нэ смэшно!
– Она к тебе приставала? – не отстаёт Елена. Гога на неё сердиться долго не умеет, поэтому, вздыхая и отдуваясь, рассказывает, как, уже на обратном пути, случилось вот что:
– Пристала, как банный лист, да? Дай порулить и всё тут! У меня ж машинка новая, красавица! – мы все дружно подтверждаем, что да, красавица, мы в курсе. Иначе Гога застрянет на описании красоты и технических характеристиках машины и всё, это до вечера! – Да, так вот. Я ж никого за руль не пускаю. У меня ж машинка новая…
– Красавица! – подпеваем мы.
– Ага! – простодушно радуется Гога и тут же мрачно хмурится. – А эта Лиза пристала: пусти порулить!
– Тебя заело? – подозрительно осматривает его Елена.
– Да нэт, но я ж пустил! Сам нэ пойму как!
– Кого? Лизку за руль? – дружно ахаем мы.
Нет, у нас многие девочки водят, и отлично! Аккуратно и профессионально. Но Лиза – человек очень уж увлекающийся. Давеча исполняла песню Шакиры, да так увлеклась, что запела в полный голос, генеральный чуть вместе с дверью из кабинета не вышел. Правда, пока вспомнил, в какую сторону она открывается, мы Лизку сумели заткнуть и усадить за написание договора, а начальству дружно наврали, что этот ор со двора доносился. А что? Полуподвальное помещение, однако! Правда, Лизка песню таки допела, но уже вечером, когда начальство уехало. Короче, руль машины и Лиза – вещи несовместимые. Это как граната у обезь… Не, ну так-то не надо, Лизка – красавица и умница, даром что очень уж эмоциональная и увлекающаяся. Ну, ладно, пусть так: женщина с гранатой за рулём! Да ещё Гогиной новой машины.
– Ээээ, она жива? – осторожно уточняю я, и тут же слышу радостный топот по коридору. Лиза принципиально носит только туфли на каблуках и грохочет ими как конница Буденного.
– Да что с ней станется-то… Это у меня до сих пор руки дрожат! – вздыхает Гога обреченно и старательно отводит взгляд от двери. Так ему неохота Лизку видеть.
– Ой, деееевооочки! Такое было… Такое! Гогочка, ты ж рассказал уже, да? Ой, дееевоооочкиии!
Гога неловко берётся за голову и понятно, что она у него сильно заболела, как только он увидел Лизоньку.
– Лиз, да что было-то?
– Ой, он меня за руль пустил! Ой, такая машиииинкаааа! Гогочка, ты самый лучший! Если бы ты был неженатый, я б за тебя замуж вышла!
– Я бы утопился! – мрачно ответствует Гога. Лизка на это не обращает ни малейшего внимания и трещит дальше:
– Такая машинка клааасная! Я как газануууу, а она как поедет!
– Внэзапно так, да? – саркастически уточняет Гога.
– Да! Так внезапно! – радуется Лиза, не заметив подвоха, – Кааак поедет и через улицу и бамс!
– Куда бамс? – опешили мы.
– В решетку! – радуется Лиза. – Так удачно получилось, что в решетку, а она такая непрочная оказалась, и плюх!
– Какая решетка, почему плюх? – ахает Елена, сообразив, что дело-то вполне себе нешуточное.
Я соображаю, где именно у меня валокордин, и не пора ли его выдать Гоге.
– Решетка на набережной, – сухо объясняет он. – Пилух – в реку. В Москва-реку, – уточняет Гога, чтобы уж всем всё было понятно.
Мы замираем.
– Ээээ, как вы за решеткой не пилух? Непринуждённо и туда же? – спрашиваю я, находя валокордин и соображая, капать его всему коллективу кроме Лизки, которой и так хорошо, или мы выживем и без подручных средств.
– Чудом! – убеждённо отвечает Гога. – Только чудо и заставило эту… – он, со своим воспитанием, не может себе позволить прилюдно сказать, как бы он выразился о Лизе.
– Ну, вот эту, – для наглядности он просто на неё кивает, – Снять ногу с газа, и нажать тормоз.
– Гогочка, ну, что ты! Ты ж так орал: «Тормозиииииии», что нас даже
