Мальчик из контейнера - Виталий Кирпиченко
«Я — солдат, избрал добровольно этот путь, — оправдывал себя Валентин Михайлович. — Да, я не самый главный в стране, и даже в армии, но я один из тех, без которых не обойтись государству. — И опять сомнения: — так ли уж и не обойтись? Вышвырнули сотни тысяч офицеров и генералов, взамен профессионалов набрали деловых из «гражданских» — вот цена таким, как ты. Министром посадили продавца мебели, он «успешно» продает вооружение и технику, закрывает военные училища. С подружкой делит постель и выручку. И он в фаворе! Почему? Потому, что теперь власть не народная. Народная бы такого не допустила. Армия не обновляется самолетами, танками, кораблями, артиллерией! Лучшие образцы вооружения продаются потенциальным нашим врагам! Мило! Пусть я уже не у дел, но почему молчат действующие генералы и маршалы? Им тоже наплевать на Родину, на народ, которому якобы они служат, и который должны защищать? Им так удобно жить? Тепло и сыро? Дачки, дочки, сыночки тянут в болото?»
Послышался звонок телефона. Елена Сергеевна недолго говорила с кем-то, затем вошла в комнату мужа, протянула ему трубку.
— Саша тебе звонит. Что-то срочное у него.
— Папа, мне предлагают хорошую должность в Главном штабе, я согласился, — выпалил без всякого вступления сын. — Зам начальника боевой подготовки!
— Правильно сделал, — коротко бросил Валентин Михайлович. — Приезжай — обсудим твои задачи. Когда переводишься? Хорошо. После переезда встретимся. Как там Кира? Довольна этим? Понятно: столица! И детям будет чем заняться. Момент с детьми хороший, не упустите!
— Что там у них? — спросила Елена Сергеевна, когда Валентин Михайлович закончил разговор с сыном.
— В Москву переезжают. В Главный штаб переводят.
— Ближе к нам будут, — отметила превосходство перевода по-своему Елена Сергеевна. — Внуков три года не видели.
— Да, ближе, — согласился Валентин Михайлович, и в его голосе чувствовалась какая-то затаенность. — Да, ближе… до чего только…
— Что, «до чего»? — не поняла Елена Сергеевна.
— До восхождения или до падения, — не меняя интонации, отозвался Валентин Михайлович.
— Какого еще восхождения или падения? — стояла и смотрела в упор на мужа.
— Чем выше поднимаешься, тем быстрее и больнее падаешь.
— Если так, то зачем советуешь ему соглашаться на это? — добивалась истины Елена Сергеевна от супруга, заговорившего вдруг какими-то загадками.
— Необходимость заставляет.
— Какая необходимость?
— Повелевать, а не подчиняться.
— Саша будет только повелевать? Он самый главный в стране? — не могла понять Елена Сергеевна.
— Не исключено! — услышала ответ.
— Министр обороны подчиняется президенту, как я подозреваю, а президент подчиняется Парламенту, то бишь, Думе. Или я ошибаюсь? — пытала мужа Елена Сергеевна.
— Не ошибаешься в определении, а в действительности все иначе: подчиненный, но вооруженный может изменить все в обратную сторону — он может подчинить себе и президента, и Парламент. И быть народу защитой!
— Но это же…
— Да, военный переворот. На нашем этапе это наиболее вероятный и удобный путь к изменению ситуации в стране.
— Ситуацию надо менять?
— Ты этого не видишь?
— Вижу. Но пока не нахожу в том необходимости.
— Ждешь, когда жареный петух клюнет в одно место?
— До этого еще далеко. А потерять сына из-за амбициозных забав я не согласна.
— Правильно! Мы с удовольствием и пониманием смотрим фильмы про героев, вступившихся за народ, но сами при этом ждем, чтобы героизм проявлял кто-то другой. В топках пусть горят другие, в тюрьмы и изгнание пусть идут другие. А мы будем со стороны смотреть и ждать, когда к нам на блюдечке с голубой каемочкой принесут желанный коммунизм, так?
— Коммунизм признали утопией.
— Кто признал? У кого дворцы на островах да миллиарды в иностранных банках? Им есть резон убеждать народ в том, а мы-то знаем, что не туда приехали. Надо менять на карте ориентиры.
— Каждая, даже очень маленькая драчка за престол оборачивается жертвами и невзгодами. Все ложится на плечи бедного народа, которому хотят счастья. На выходе получается, что народу, как всегда, кукиш с маслом, а у кого-то сами по себе появляются дворцы и миллиарды. Нам надо это? Одних реформаторов сменят другие революционеры, народу от этого полегчает?
— Курс должен быть конкретным — никаких Абрамовичей, Гусинских, Березовских… Никаких, понимаешь?! Все должно принадлежать народу, государству! Это основа основ революции! И о каких жертвах ты ведешь речь? У олигархов есть армия, есть смысл бороться с массами? Они это предусмотрели, в отличие от бывших дворян эмиграции первой волны и нэпманов, и переправляют все свои приобретения за границу, в некогда нам враждебные страны. И кто эти наши магнаты после этого? Обдирают страну и народ, укрепляют наших противников, и они же у руля государства? Вопрос на засыпку: куда они повернут руль в случае конфликта? Ждать ли нам того момента, когда мы опять окажемся у разбитого корыта? Пока еще есть что защищать, вот и надо защищать!
— Вернемся к началу, — Елена Сергеевна придвинула стул к стене, села, выправив привычно спину, — к нашему с тобой сыну. А вместе с ним и к внукам. Его роль в этом шатком положении?
— Роль проста. Он знает, против кого надо бороться — это уже много. Чем выше положение он занимает, тем больше тех, кто будет знать своих явных и тайных врагов. Останется дело за малым: начать и кончить это справедливое дело!
— Как все легко и просто! Удивительно, что до этого никто раньше не додумался! — сарказм прямо-таки сквозил в словах Елены Сергеевны.
— Не легко и просто! Но и не так сложно.
— Тогда в чем дело?
— В лидере. Дело в герое, который поднимет знамя борьбы!
— Он выйдет один со знаменем на площадь — и победа будет за нами?
— Он выйдет со знаменем, но во главе колонны. Выйдет после того, как будут сняты с постов власть имущие. Выйдет с массами в поддержку новой власти, новой идеи, иной программы обустройства государства. Разумеется, социалистического.
— Будет, как и прежде? — еле различимая улыбка мелькнула и угасла.
— Время покажет. Но, думаю, если сосредоточить всю власть на укреплении государства, то скоро нам будут завидовать жители Европы и Америки. У нас будут самые современные самолеты, танки, корабли и, конечно же, кружевные трусики, о чем вы больше всего мечтаете!
— Странно! Раньше трусиков не было, а теперь будут?
— Раньше на наши деньги покупали трусики дамы той Европы и Азии, которым мы очень хотели понравиться! Все им, а
