0,5 - Валерий Александрович Шпякин
– Спрячь в тачке где-нибудь.
Андрей оцепенел. Если это какая-то операция по наводке – точно найдут, куда бы ни схоронил. Сейчас их досмотрят и достанут из Костиного кармана наркотики, начнут обыскивать тачку и найдут вес в десятки раз больший. Что делать? Что делать? Что делать? С другой стороны, винтить бы начали сразу. Для чего им прелюдии?
Когда фигуры удалились на порядочное расстояние, Андрей достал из внутреннего кармана увесистый пакет и начал хаотично искать, куда бы его пристроить, но для такого места нигде не находилось, и судорожно пометавшись по салону несколько минут, он просто затолкал посылку в щель между задним сиденьем и спинкой, натянув рукава на кисти и протерев от своих отпечатков. Стал ждать, практически не шевелясь.
Костя решил подставить Максима в случае, если обыск все-таки будут проводить. Не решил даже, а разрешил. Андрей вытащил телефон, судорожно стал удалять все, что имело отношение к работе: фотографии, заметки, приложения. Так прошло примерно полчаса, паяльником выжигающих нервную систему. Он перебирал в мыслях какие-то отмазки, придумывал себе алиби, сам же пытаясь проверить свою версию на прочность и соответствие фактам, и все аргументы казались детскими и абсурдными, рассыпались. Будто разбив любимую мамину вазу, сваливаешь все на собаку, увлекаешься, сыплешь деталями, приправляешь убедительными тезисами, а потом вдруг вспоминаешь – собаки-то у тебя нет. Почему сказали только двоим? Не заметили третьего? Может, просто открыть дверь машины и рвануть в лесополосу?
Наконец на горизонте замаячили силуэты. Макс и Костя спешно вернулись в салон, о чем-то переговариваясь и улыбаясь.
– Пиздец, – заключил Костя.
– Ага, – весело подтвердил Максим, заводя двигатель.
– Что было-то? – Андрей попытался нагнать на себя невозмутимый вид, но получалось слабо.
– Приняли парня с оптовым кладом, мы понятыми были.
– А…
Кто знает, возможно, этот парень работал на тот же магазин: забрал свой мастер-клад в ста метрах от их закладки и, счастливый, отправился домой. Не доехал.
Оставшийся отрезок пути миновали без происшествий. Максим вел мерно, периодически о чем-то перекидываясь с Костей, а Андрей тем временем пытался незаметно вытащить спрятанный сверток из щели, чтобы не спалиться перед Костиным другом, но тот регулярно поглядывал в зеркало заднего вида, что-то неладное в нервных движениях Андрея заподозрив. Оставшись незамеченным, пакет было не извлечь.
* * *
Гоп-мобиль вновь въехал в черту города, завернул в какой-то тихий тупик, оказался в окружении деревянных покосившихся сараев и ржавых гаражей.
– Ну-у-у, прикурим? – Максим сказал это с еще большим нетерпением.
Костя молча выудил из внутреннего кармана пакет и пипетку, которую тут же наполнил, всосав наркотик через маленькое отверстие в колпачке, сплавленном со стеклянной частью.
Они по очереди сделали несколько затяжек, Максим протянул аппарат Андрею и на его отказ подозрительно сморщился.
– Я не курю.
Впрочем, уже через несколько минут он забыл обо всем на свете, прилип лбом к стеклу и буравил взглядом небо. Теперь-то Андрей беспрепятственно смог забрать клад из своей же нычки. Ему показалось, что дым все же чуть покосил его сознание, едва-едва сдвинул крышу.
Минут через двадцать Костя немного отошел и предложил Максу двинуться в сторону дома, но тот перепугался и запаниковал – ответил, что никуда в таком состоянии не поедет. В себя он приходил только тогда, когда к нему обращались по имени, в тишине же уплывая куда-то в свои мысли. Костя забил ему полную пипетку, оставил на приборной панели. Завтра этот парень отправится в тюрьму. Наверняка они видятся последний раз в жизни. Он такой: ему завтра на суд, так пусть в последнюю ночь на свободе урвет немного кутежа. Хотя странно называть этим словом состояние немого анабиоза.
Холодный осенний воздух ударил Андрея по лицу. На пару с Костей они отправились к ближайшему жилому дому, спрятались в покосившемся подъезде, вызвали такси, оставив человека в одиночестве. Пусть он простится с обычной жизнью, в последний раз побудет наедине со своей музыкальной коллекцией, которую так долго собирал. Ритуал.
Единственная проблема Макса, которая осталась нерешенной, – куда пристроить кота. Все, у кого он спрашивал, отвечали отрицательно.
Доехав до центра, они разойдутся: Костя, приготовив продукт к сбыту, пойдет знакомыми тропами, суетливо рассовывая закладки в случайные отверстия, какие заприметит глаз. Его метод до безобразия прост: видишь укромное место – сунь туда фитиль, а потом отправляйся домой доедать крошки со стола.
«твою гитару возьмем?»
«Ага»
* * *
На восьмом этаже ничем не примечательной панельки жил соляной. Можем и вовсе принять это за имя собственное и писать с большой буквы – Соляной. Настоящего имени его, кажется, никто и не знал, кроме управляющей компании, которой он исправно не платил, при этом злоупотребляя ее услугами. Соляному же важнее всех было, чтобы в подъезде поддерживалась чистота, а во дворе было прибрано, ага.
Отношения с семьей у него сложились странные: почти всю жизнь он прожил с матерью, которая позволяла себе пропасть и на неделю, и на месяц. Отправлялась на вечер в какой-нибудь кабак в сопровождении сомнительных мужчин и просто терялась на неопределенный срок. Неподалеку бабушка живет – не пропадет мальчик. Все привыкшие.
Бабушка свою дочь не очень любила. Называла шлюхой, а иногда доходило до открытого конфликта с рукоприкладством. Не жаловала она и самого Соляного – могла ударить за невинный озорной проступок, но когда остывала, то всегда пыталась загладить вину. Нагуляла, бросила. А ей теперь воспитывать?
Когда Соляному было шестнадцать, мать основательно начала пить. Поэтому мальчик окончательно перебрался к бабке. Не ясно, из каких побуждений, но она прописала парня в своей комнате в коммуналке. Прописала и умерла. Через два года жилье признали аварийным, предоставили другое – новое, но сделанное сердито. В двадцать лет у Соляного, считай, была собственная (почти) квартира – не каждый таким похвастается, а? Не своим трудом заработанная, но все же. О том, что он «переселенец», можно и умолчать.
Несколько лет жизни в одиночестве превратили его из тихого парнишки в настоящего забитого хиккана-наркомана. Жилье начало терять первоначальный внешний вид: сначала кран в кухне перестал работать, дверца шкафа отвалилась, у одного из табуретов сломалась ножка, на полу появились несмываемые даже злобной химией пятна.
Но не стоит принимать его квартиру за настоящий притон, где по углам бегают тараканы, толпа параноиков не может найти укромный угол, на полу валяются объедки, где стены разрисованы, нет обоев и почти отсутствует свет, так как все лампы выкручены. Нет.
Просто
