Е Жаринов - Нация и сталь
Теперь воюющие стороны обязаны были учитывать следующие реалии: надежды на скоротечную войну рухнули. Следовало готовиться к длительным боевым действиям; союзники установили неоспоримое господство на море. Последняя возможность поколебать это господство ушла с достройкой дредноутов типа "Куин Элизабет". Тем самым союзники получили возможность использовать против Германии и Австро-Венгрии экономическую мощь всего остального мира, что обеспечивало им победу даже при крушении Западного фронта; людские резервы союзников также во много раз превосходили германские; тем самым Германия и Австро-Венгрия не имели шансов на реальный успех; но если Германия и её союзники уже проиграли войну, то Антанта ещё не выиграла её. Экономическое и численное превосходство - не более, чем предпосылки победы, но отнюдь, не сама победа.
Здесь следует вспомнить о знаменитых "Генеральных предписаниях", разработанных Альфредом Круппом, и внедренных в экономику Германии ещё при Бисмарке. Благодаря этим предписаниям Германия как никакая другая страна Европы была готова к ведению продолжительных боевых действий. Фирма "Фридрих Крупп" уже задолго до глобального политического кризиса сумела создать основу для скорой милитаризации всей экономики, что лишь углубляло и затягивало конфликт, а не способствовало быстрому его разрешению. Именно военно-промышленная программа и позволила немцам продолжать войну, несмотря на явное превосходство союзников. Немцы, да и весь мир вместе с ними в какой-то мере стали заложниками промышленной стратегии гигантского концерна. Работая на войну, он должен был всеми силами способствовать тому, чтобы эта война длилась как можно дольше.
Зима 1914/1915 годов оказалась на редкость сырой. Поэтому одной из основных задач являлось сохранение окопов от затопления. Немцы старались устроиться поудобнее. Командиры союзных соединений, полагая, что их долг с началом весны перейти в наступление и прогнать захватчиков, опасались, что слишком удобная зимовка приведет к утрате бойцами наступательного духа. Cистема окопов и укреплений союзников носила более примитивный характер.
На первый план вышло умение нести патрульную службу, вести снайперскую стрельбу, устанавливать заграждения из колючей проволоки и рыть траншеи. Появились и новые виды оружия - минометы, способные вести навесную стрельбу фугасными минами по укрытым целям, а также гранаты, первые образцы которых изготавливались из простых консервных банок и бутылок. Бывшие тогда на вооружении пулеметы оказались малопригодными для стрельбы из узких траншей, и им на смену пришли такие легкие модели, как пулемет "Льюиса" у англичан и "Шоша" у французов. Порой расстояние между окопами противников не превышало ста шагов, и любые перемещения в дневное время мгновенно вызывали огонь. Поэтому активные военные действия начинались с наступлением темноты. По ничейной земле осторожно ползком передвигались патрули, пытаясь разведать, что происходит в окопах противника и как надежно они охраняются. Иногда высылались диверсионные группы для захвата "языков" в целях получения достоверной информации. Много времени тратилось солдатами на восстановление проволочных заграждений и укреплений окопов. Запасы воды, продовольствия, боеприпасы приходилось тащить на себе по бесконечным ходам сообщения, тянувшимся далеко от передовой. Почти не смолкал грохот пушек, а ночное небо над окопами часто освещали ракеты.
Однако военное руководство союзников в феврале 1915 года отдало приказ о крупномасштабном наступлении. Французская армия должна была одновременно нанести три удара. Два - в Артуа и Шампани, с двух сторон внушительного германского Клина, а третий - в Лотарингии, создав тем самым угрозу немцам с тыла. Британские части должны были оказать французам содействие в Артуа. Наступление французов по грязи, а в горах Вогез и по снегу, и англичан в районе Нев-Шапель являло собой прообраз основных сражений последующих трех лет. Сначала была проведена мощная артиллерийская подготовка, затем осуществлялись преодоления нейтральной полосы и прорыв проволочных заграждений перед траншеями противника. Огонь из пулеметов и винтовок косил наступавших, часть из них все же достигла неприятельских окопов, где началась отчаянная рукопашная. В дело шли штыки, кулаки и приклады винтовок. Уцелевшим при наступлении приходилось быстро перестраивать свои боевые порядки в ожидании неизбежной контратаки. Призывы прислать подкрепление, чтобы удержать захваченные окопы, часто оставались неуслышанными. Попытки установить телефонную связь сплошь и рядом заканчивались неудачей, так как из-за жестоких артобстрелов кабель быстро оказывался поврежденным. В результате приходилось отправлять посыльных, но далеко не всем из них удавалось благополучно пробраться через ничейную территорию. Поэтому командиры, с тревогой ожидавшие известий о ходе боя, порой, теряли контроль над обстановкой в этом "тумане войны", а сильно поредевшим подразделениям наступавших приходилось удерживать захваченные окопы собственными силами - и порой все они погибали. Очень часто подкрепление опаздывало и было вынуждено прорывать оборону заново. Так повторялось по нескольку раз. Отныне несколько траншей длиной в 700 ярдов могли стоить атакующей стороне 26 000 жизней, а затем все должно было повториться вновь. Дома газеты писали о таких атаках, называя их "ударами молота" или "большим броском", но солдаты, эти окопные черви, знали обо всем гораздо лучше. Воюющие и с той и с другой стороны были уверены, что война может продлиться целые 100 лет. Из них пять понадобиться для того, чтобы в конец убить друг друга, а девяносто пять должно уйти на то, чтобы размотать бесконечную колючую проволоку, которой, казалось, был опутан весь земной шар.
В конце апреля 1915 года немцы применили новое и страшное оружие отравляющий газ. Это случилось в сражении у того же многострадального Ипра. Против алжирских частей французской армии был использован хлор. В дальнейшем бесцветная жидкость, представляющая из себя протоплазматический яд, поражающий глаза, кожу, верхние дыхательные пути и легкие получил название иприт в честь того места, где он впервые был испытан на людях в качестве экспериментального оружия.
Алжирцы в панике бежали, многие скончались от удушья. Но немцы провели лишь эксперимент и поэтому не были готовы к полномасштабным военным действиям. Вот почему и не попытались развить неожиданно достигнутый успех. В противном случае могла бы произойти страшная трагедия, и фронт бы полностью оголился, но подошедшие на помощь канадцы проявили необычайную находчивость: они начали мочиться в носовые платки и использовать их в качестве примитивных противогазов. Бои под Ипром в 1915 году продолжались около четырех недель, и лишь в самом конце этого периода начали поступать настоящие противогазы.
Но Жоффру по-прежнему не давал покоя германский клин между Артуа и Шампанью. Он снова приказал начать массированное наступление в этих районах, отведя англичанам вспомогательную роль. К этому времени британские войска ухитрились израсходовать почти весь наличный запас снарядов, и артиллерия англичан оказалась на голодном пайке. На каждое орудие приходилось в среднем по два выстрела в день.
Однако после четырехдневного артобстрела, который вели в основном французские батареи, 25 сентября началось новое наступление. Но и эта попытка прорвать оборону противника оказалась также неудачной. Осенняя кампания 1915 года дорого обошлась союзникам - они потеряли 250 000 человек. Потери немцев составили 140 000. Войскам предстояла ещё одна зимовка в окопах, и центр активности переместился в штабы.
Но окопная война начала постепенно диктовать свои условия и влиять на психологию людей. Кампании 1914/1915 годов привели к огромным потерям в кадровых армиях. На смену профессиональным военным пришла армия массовая, которая начала жить по закону больших чисел. Этот закон предполагал жизнь по инерции и стремление устроиться, приспособиться к любым условиям, ибо, как сказал Ф. М. Достоевский: "Ко всему-то подлец человек привыкает". Так, мирная жизнь проникла в войну, лишив её романтической героики и сделав будничной, а война приобрела в сознании людей перманентный характер. До 1914 года война в европейском сознании была возведена на некий пьедестал. Она была отгорожена от простой повседневности ореолом жертвенности и небывалого героизма, на который были способны лишь исключительные личности в силу своих особых душевных качеств. Сейчас же военным мог стать любой. Просто у обыкновенного человека не оставалось никакого выбора.
И люди погибали, чтобы захватить десяток метров чужой территории, сменить одну траншею с болотной грязью на другую. И каждую новую траншею надо было обживать как собственный дом, как единственное надежное прибежище в этом сумасшедшем мире. Такое ведение войны оскорбляло здравый смысл и достоинство человека, превращая его в червя.
