Николай Пирогов - Севастопольские письма и воспоминания
В это время я и имел случай видеть, как плохо шло с ранними ампутациями и резекциями. Напротив, многие поздние ампутации, сделанные на изнуренных больных, оканчивались неожиданно хорошо. В эти же месяцы я ездил в Симферополь; там было сделано несколько сотен поздних операций, из которых некоторые ампутации верхней трети бедра окончились также благополучно, несмотря на высокую степень изнурения оперированных. На Южной стороне Севастополя шло еще относительно лучше с ранними операциями.
4. Но в конце декабря 1854 и там (на Южной стороне) результаты ранних ампутаций и резекций стали делаться хуже и хуже; начали появляться после каждой ранней операции острогнойные отеки и пиэмии, хотя большая часть повреждений была наносима не большими огнестрельными снарядами, а пулями и иногда (в ночных вылазках) штыками.
Около этого-то времени (в январе 1855) я и нашел на главном перевязочном пункте Южной стороны большую часть свежих ран пораженными от холодных ирригаций, гнойными затеками, рожами и омертвением, так что я принужден был опростать все здание.
5. Когда оперированные и раненые были перевезены в январе 1855 из главного перевязочного пункта (дома Дворянского собрания) в Николаевскую батарею и частные дома, то несколько времени результаты и ранних и поздних операций были лучше. Я сужу опять по тому же критериуму: по ампутациям на средине и верхней трети бедра; несколько ранних ампутаций этой части окончились успешно.
В списках, сохранившихся у меня от этого времени, отмечены из 11 этих операций 6 успешных. Всех больных, с худыми, гноящимися ранами я тщательно и немедленно отделял от свежераненых и учредил в частном доме особое отделение для гангренозных, пиэмиков и безнадежных. В это же время одна палата в Николаевской батарее была назначена для сложных переломов, а холодные ирригации были отменены. Поздние операции, за исключением нескольких резекций, начали теперь реже встречаться.
6. Так шло до марта 1855. В этом месяце было сделано значительное ночное нападение французами на один из наших редутов, а потом, на другой день Светлого воскресенья, началось второе большее бомбардирование Севастополя.
Я должен был снова открыть очищавшийся (в течение 6 недель) главный перевязочный пункт в доме Дворянского собрания; он с этих пор оставался открытым, пока не был последние месяцы осады разрушен бомбами. Ранние операции, произведенные в нем в первые 2-3 недели после вентиляции, шли довольно хорошо; острогнойные отеки не показывались. Из этого периода значатся в моих списках и несколько счастливых случаев ранних двойных ампутаций, а именно: обоих бедер (в средине и на границе верхней трети с среднею), обеих голеней, бедра и голени, бедра и моей остеопластической операции ножного сустава. Но этот счастливый период продолжался не более 3 недель. Начали появляться и случаи местного окоченения после ранних ампутаций бедра [...]. Большая часть ранних операций, сделанных во время бомбардирования, назначалась в повреждениях большими огнестрельными снарядами (осколками бомб). К концу апреля 1855 начинается самое несчастное время для ранних операций.
7. В начале мая почти ни один случай ранней ампутации бедра не прошел благополучно. Умирали почти все и ампутированные в нижней трети бедра. У меня отмечены 10 ампутаций, сделанных почти в один и тот же день, и из них 5 я сделал сам по способу, от которого еще надеялся тогда видеть успех (с большим передним лоскутом). Все 10 умерли один за другим от острогнойного и острогангренозного отеков. Около этого же времени (в апреле) случилась и катастрофа с нашими ампутированными, - их перевезли на пароходе из Николаевской батареи на Северную сторону и положили в солдатские палатки. Можно себе представить, как поднялась после этого цифра смертности. Из 500 ампутированных (ранних) осталась едва треть живыми в первые 3 недели, а из ампутированных на бедре остались в живых не более 24, тогда как их было до 200!
В мае обнаружилась и холера; она, однакоже, редко поражала раненых. Я упоминаю об ней потому, что в эпидемию 1848 - 1849 годов заметил влияние холерной эпидемии на развитие острых травматических пиэмии.
(Об эпидемии холеры в 1848-1849 гг. - классическое исследование П. "Патологическая анатомия..." (1850 г.). Еще раньше П. заявил Конференции МХА, что он произвел 500 вскрытий умерших от холеры. "Полученные при этом результаты вскрытий,- писал П.,- отличались от описанных другими наблюдателями и могли послужить к дальнейшему развитию сведений о сущности самой болезни. Изменения органов преимущественно кишечника, найденные при вскрытиях, изображены в натуральном виде на 35 рисунках, сделанных художником Теребеневым" (П. А. Бе- логорский, стр. 76 и сл.).
Во вступительной главе к исследованию и в предисловии к Атласу П. пишет, что материалом для этой работы послужили, кроме вскрытий, двухлетние наблюдения на Кавказе, в Москве, Дерпте, в разных госпиталях Петербурга. По поводу Атласа, рисунки для которого выполнены художниками Теребеневым и Мейером под его руководством, П. заявляет: "Если художник имеет более целью передать изменения наружного вида и цвета, нежели показать изменения устройства ткани, то он не должен, по моему мнению, теряться в мелочных подробностях, а иметь в виду целое... Не будучи сам живописцем (хотя и имея уже несколько навыка в этом деле: под моим присмотром снято до 1000 анатомо-патологических рисунков, хранящихся в Музее нашей академии) ...я могу сказать совершенно беспристрастно, что из всех виденных мною анатомо-патологических рисунков изображения этих художников несравненно живее напоминают характеристическое в изменениях тканей, замеченных мною при вскрытии холерных".
Оригиналы рисунков к Атласу азиатской холеры сохранились у вдовы проф. С. С. Боткина (сына знаменитого русского клинициста), которая передала их в начале 30-х гг. наст. ст. проф. BMA Ф. И. Валькеру. "Эти рисунки,- сообщает Ф. И. Валькер,- имеют почти столетнюю давность и несмотря на это поражают живостью своих красок. Кажется, как будто они только что исполнены! Поражают они также необычайной художественностью исполнения". Автор сообщения передал рисунки Атласа в ВММ.
Исследование П. о холере - "не только монография о патологической анатомии холеры, но клинико-анатомо-физиологические параллели в лучшем современном смысле слова, с данными химического анализа... с предложением своего метода лечения". Блестящий по художественной форме изложения, этот труд классический. Он "остается ценным и глубоко интересным и поныне, ибо он отмечен печатью подлинной талантливости и героической преданности науке" (Б. П. Кучеренко, стр. 61 и сл.).
За этот труд П. была присуждена Академией Наук в 1851 г. полная Демидовская премия. Отзыв о сочинении дал академик К. М. Бэр, который писал: "В особенности по причине этой-то строго науковой методы и прямой любви к истине должно назвать это сочинение образцовым, потому что оно принадлежит такой именно области, в которой довольно редко наблюдается ход науки... Сочинение, которое, по удивительному тщанию и многосторонности познаний на него употребленному, так и по строго ученой своей методе и приложению всех пособий микроскопии, заняло бы во всякой литературе весьма почетное место... вероятно еще долго останется недосягаемым образцом, не может не быть удостоено полной премии" ("Дем. нагр"., XX, 17 апреля 1851 г.).
Тиф и тифоид встречался в этом месяце реже; он чаще показывался в марте, и я сам был им тогда болен.
Погода стояла превосходная; перепадали дожди, но теплые и иногда с грозою; окна в лазаретах держались почти и день, и ночь открытыми; раненых одолевали только мухи, привлекавшиеся в несметном множестве гнойными испарениями и клавшие беспрестанно яйца в перевязках. Впрочем, в главных вещах теперь не было уже большого недостатка; запас белья и перевязочных средств значительно увеличился.
Сестры Крестовоздвиженской общины действовали на всех перевязочных пунктах и во всех лазаретах Севастополя, ухаживали за больными, перевязывали и снабжали их чаем, кофеем и вином. Транспорты также улучшились. За городом разбито было несколько госпитальных палаток.
Несмотря на это улучшение внешних обстоятельств, оперированные после ранних ампутаций,- поздние в это время мало делались,- не переставали умирать. Из 500 ампутаций бедра, значащихся в моих списках от апреля до конца мая, уже более половины не было в живых; остальные находились в более или менее сомнительном положении. На Северной стороне было сделано несколько поздних ампутаций бедра, и из них 3 с неожиданным успехом (у больных, истощенных донельзя, но неотступно требовавших операции).
Сберегательное лечение (гипсовая повязка) дало в это время также плохие результаты, тогда как в начале марта и апреля многие из раненых с сложными пулевыми переломами были отправлены после наложения неподвижной повязки в транспорт в весьма удовлетворительном состоянии. Теперь и к свежим огнестрельным ранам с переломами начали присоединяться острогнойные инфильтраты и пиэмии; но я не помню ни одного острогангренозного инфильтрата, так часто поражавшего оперированных.
