Все и девочка - Владимир Дмитриевич Авдошин
– И что-то уже узнали?
– Вот Лесков нам рассказал, что одна женщина из нашей деревни на Пасху обязательно ходила пешком в Троице-Сергиеву Лавру и обратно. А это 80–90 километров в одну сторону. А еще Кольцов рассказал дедушке, как в советское время его посылали в Теряево (там мужской монастырь) косить сено для серебряно-прудских, у которых в тот год была засуха и скот стоял голодный. Им по партийной линии позвонили и с заводов района выделили бригады. И всей командой там косили и машинами тем коровам отправляли.
– И тебе это интересно?
– Да, конечно, раз маме интересно, то и мне. Хотя, когда я вырасту, я буду биологом, как и мама. Моя мама – биолог и работает во дворце пионеров, и там рассказывает детям о цветочках. А здесь мы по полям собираем их в гербарий.
– Ну, молодец, молодец.
Люся была в восторге от внимания взрослых:
– Мам, а расскажи еще о Рогачевском монастыре!
– Что-что?
– Люся просит рассказать про тот монастырь, который там, в сторону от Клина. Там, по преданию, сам Менделеев, наш ученый, свои огурцы на рынке продавал. А зять Лесковых с металлоискателем, как сейчас модно, туда ездил старинные монеты искать в земле. И вроде бы что-то нашел.
– А еще, – перебила Люся от нетерпения рассказать дальше самой, – когда дедушка наш был папой и меня еще на свете не было, он на велосипеде ездил смотреть Баженовскую церковь. Отсюда, из деревни. Это недалеко от Ново-Иерусалимского монастыря. Баженов этот даже в Москве Кремль строил при Екатерине. Дворец заседаний. А когда наш папа стал дедушкой, он не нашел эту дорогу. И они с Лизой, моей тетей (она как раз была студенткой) искали ту церковь вновь, но так и не нашли. Нет той дороги, заросла она что ли, та дорога? Тетя Лиза потом по Интернету церковь нашла и дедушке сфотографировала.
– Что ж, красивая церковь?
– Да, это же Баженов. А еще…
Мама:
– Ну, хватит, Люся, бабушки устали твой детский энциклопедизм слушать.
– Ну почему же? Пусть расскажет, нам интересно послушать, что вокруг нашей деревни знаменитого. Сами-то мы по возрасту вряд ли поедем. А послушать интересно о диковинках разных. Не каждый день об этом говорится. Если не спешите, пусть расскажет.
– Ну, хорошо, рассказывай, только покороче.
– Мам, покороче – некрасиво будет, ты же знаешь! Это как платье без банта!
– Ну хорошо, рассказывай, как знаешь.
– А еще наша бабушка, когда в Подсоле была на рынке, случайно узнала, что в этом ближайшем от нашей деревни городе есть путевой дворец Екатерины Великой, а теперь там музей. И экскурсоводша показала карту, как пройти в Блоковское Шахматово пешком. И дедушка пошел с тетенькой Лизой на разведку, но когда они пришли туда, то им рассказали, что это не то Шахматово, что хозяева того Шахматова проиграли свое имение в карты и переехали в другую свою деревню и назвали её Шахматово, чтоб не умереть от горя, от того, что они потеряли. Дедушка и тетенька Глафи так устали туда идти, что тетенька, которая на машине ехала обратно в город из деревни, сжалилась и посадила их к себе в машину. И пока они ехали по Ленинградке до поворота на нашу деревню, она успела рассказать им, что здесь есть еще Болдино русского историка Татищева, есть Рождественский погост ХУ1 века недалеко от Болдино, а также в 30-е годы была фабричка изготовления муляжных овощей и фруктов для школьных нужд. И когда снимали до войны фильм «Кубанские казаки» все овощи и фрукты этой фабрички – помидоры, яблоки, дыни, виноград – лежали на свадебном столе как настоящие. Мать той женщины на той фабрике работала и очень гордилась, что их запечатлели в кино.
– Значит, вы еще и походники, Люся?
– Да, походы я очень люблю. Но сейчас мы в основном партнерством занимаемся.
– Как так?
– Раньше мама и Глафи студентками были, и мы в походы ходили, а теперь у тетеньки Глафи друг – сезонный рабочий объявился. Он приезжий, дома рубит по дачным участкам. Он с усами, с бородой, как Черномор. И тетя Глафи хочет, чтоб дедушка благословил их. А дедушка этого не хочет и говорит ей:
«Живи с ним в городе, в квартире, а сюда не привози, я этого не выдержу, и если приедете, убегу в лес».
Троететие:
– А что ж он так суров, дедушка? Может быть, этот сезонный рабочий выпивает?
– Вроде того, – нехотя созналась Люся. – А мама моя с пастором евангелической церкви встретилась.
– А это-то зачем? У нас своя церковь есть. Вон, на горке, иди, молись, если тебе надо.
– Да, встретилась с пастором, но он не признался, что он пастор. Он был зайчик в красной шапочке и сидел под ёлочкой. Их туда из института прислали детей развлекать на новогодние праздники. Вот они в зайчиков и играли. Он сразу ей подарил Библию, а что готовится стать пастором, сказал не сразу. Пригласил домой в бассейне креститься. И теперь у дедушки сложное положение: одного партнера он пустить на порог не может, а второй сам не придет. Потому что дедушка – неверующий, и боится, что разговора с пастором не получится и он в одночасье с двумя дочерьми врозь будет жить и очень по этому поводу горюет.
– Да, положение серьезное, сложное положение у вашего дедушки. У двух дочерей ни один зять ему не под стать. Одного он не хочет, а другой сам не придет. А хорошо бы вам в свою церковь пойти. Говорят, такие секты есть, которые и квартиру могут отобрать. А в нашей церкви ничего такого нет – хочешь – молись, можешь заплатить за свечи, а принуждения никакого нет. А тут в неизвестную церковь, к пастору – это, девонька, как-то сомнительно. Ну, беги, маму догоняй, а то она обижаться на нас будет, что мы тебя задержали.
Люся пошла, но потом подумала и вернулась.
Я забыла вам сказать:
– А сезонный-то рабочий по пальцу себе топором, тетенька Глафи ему кричит – «Врача надо!» А он каким-то порошком посыпал себе палец и лег спать. А она кричит – «Так же и умереть без врача можно»! А вы как думаете?
– Да, врача надо, врача надо. Когда наш Пират нашу тетю Симу покусал – сразу повезли в травмопункт. Врача надо. Так и скажи тете Глафи. Ну, беги, а то мать заждалась. Эй, девушка Выпхина! Не
