Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
Виктор попытался хоть как-то ее утешить:
— Я не знаю, как все было и…
— Вот именно, не знаешь!
Виктор вздохнул.
— Послушай, — сказал он, — я не знаю, как все было ночью. И мне жаль Дороти, но я уверен в одном: ты не виновата в том, что с ней случилось. — Виктор попытался было взять сестру за руку, но потом передумал. — Ты ведь не заставляла Дороти помогать тебе против ее воли? Молчишь? Конечно не заставляла! Это чудовище ее убило, а не ты.
Виктор понимал, что несет несусветную чушь, в которую не верит и сам. В душе он не мог отрицать того факта, что у каждого действия есть свои последствия и, если из-за твоих действий страдают другие, виноват именно ты сам. Он с легкостью поставил себя на место Кристины: если бы она погибла в той комнате за стеной, если бы проклятый не-гоблин убил ее, в этом была бы целиком и полностью его, Виктора Кэндла, вина. Но он видел, в каком сейчас состоянии сестра, чувствовал, что она находится в полушаге от совершения какой-нибудь глупости, и просто не мог сказать что-либо иное, кроме слов утешения. — Послушай, не нужно…
— Хватит, — с бессилием в голосе произнесла Кристина. — Дело даже не в Дороти. И не в дурацком чувстве вины.
— Нет? — поразился Виктор. — Тогда в чем же дело?
Кристина помолчала и после довольно затянувшейся паузы сказала:
— Мне просто отчего-то кажется, что я скоро умру.
— Что? — От прозвучавших в голосе сестры безысходности и отчаяния Виктору стало совсем не по себе. — Оставь эти бредни, Крис. Ничего ты не умрешь. Я этого не допущу.
— Ну да.
Кристина развернулась и направилась к грузовичку за новой тыквой.
— Крис! — позвал брат.
Она не обернулась.
Виктор остался стоять в темном холодном гараже в недоумении и полном одиночестве.
Третий этаж особняка тонул в кромешной тьме, лампы не горели, и в коридоре никого не было.
Никого не было, пока дверь одной из комнат не открылась и из-за нее не вышел прилизанный бледный толстяк в дорогом костюме. Услышав шаги, он повернулся. Губы его расползлись в ядовитой улыбке. Виктор направлялся прямо к нему, вернее, он шел туда, откуда толстяк только что вышел.
— И куда это мы собрались? — презрительно бросил Сирил Кэндл.
— Знаешь что… — в ярости проговорил Виктор.
— Что? — Сирил скривился еще сильнее. — Что на этот раз ты попытаешься…
Договорить он не смог, ведь обычно становится затруднительно продолжать связную речь, когда кулак влетает тебе в глаз.
Сирил устоял на ногах, но все равно схватился за лицо.
— Ах ты гад! — крикнул он, отшатнувшись к двери своей комнаты.
Его болезненная кожа побелела еще сильнее, чем обычно, даже волосы словно вдруг поблекли, лишь на переносице и по контуру левого глаза растекалось черное пятно. Виктор даже вздрогнул: он не ожидал подобного эффекта от своего удара.
Кузен прошипел:
— Ты, жалкий ничтожный червяк, ни за что не пройдешь в эту дверь!
Сирил поднял руки — и его пальцы прямо на глазах начали стремительно расти. Суставы сгладились, а фаланги вытянулись и зашевелились, как щупальца. Ногти вросли и исчезли, затянувшись кожей. Затем пальцы Сирила покрылись корой, испещренной морщинами и трещинками, превратившись в древесные ветви.
Виктор машинально вскинул руки, приготовившись защищаться, но Сирил не спешил нападать. Не отводя затянувшихся бурой поволокой глаз от кузена, он упер обе ладони в дверь — его ветвящиеся пальцы вросли в дерево косяка. В тот же миг в коридоре зазвучал треск.
Прямо на глазах у изумленного Виктора дверь начала врастать в раму, намертво соединяясь с притолокой и порогом. Петли, дверная ручка и замочная скважина исчезли в древесных складках. Зайти в комнату теперь действительно стало невозможно, правда, оставался еще вариант сбегать за топором и прорубить себе проход.
— Выходит, вас с Мими отдали не совсем в обычную закрытую школу, — прокомментировал Виктор.
— О, сама догадливость, — процедил в ответ сросшийся с дверью кузен.
— Я тебя предупреждаю, Сирил, — начал Виктор. — Если ты меня не пропустишь, я тебе сейчас и второй глаз подкрашу.
— Какие мы грозные, — осклабился Сирил. — И как ты, кусок никчемности, сможешь что-то мне сделать?
Виктор решительно шагнул вперед. Точнее, попытался, поскольку что-то вдруг схватило его за ноги и он едва не рухнул навзничь, удержав равновесие с невероятным трудом. В полу, прямо там, где он стоял, из паркета выросли кривые морщинистые корни — они крепко обвили его лодыжки.
— Отпусти и играй по-честному, трус! — рявкнул Виктор, но кузен лишь расхохотался ему в лицо.
А затем без лишних слов напряг кисти. В тот же миг корни начали виться и скручивать ноги Виктора, пытаясь сдавить их и переломать.
Виктор сжал зубы от боли. Он попытался выдернуть ноги, но корни держали его крепко, при этом с каждой секундой они поднимались все выше, будто бы намереваясь полностью его оплести. Под насмешливым взглядом Сирила Виктор схватился за корни, но добился лишь того, что содрал кожу на ладонях. Он попался. Он был в полной власти этого негодяя и, помимо боли, чувствовал еще и ни с чем не сравнимое унижение.
Виктор уже начал прикидывать: если он просто рухнет на Сирила, то дотянется ли… Навскидку выходило, что нет, не дотянется, а вместо этого окажется на полу с расквашенным носом. Кажется, в этот раз он влип по-настоящему и…
— Что здесь творится?! — раздался грозный голос со стороны лестницы.
И Виктор, и Сирил, не сговариваясь, повернули головы. К ним тяжелой, величественной походкой шла Мегана Кэндл.
— Мама, он пытался… — начал было Сирил, но ведьму не волновали никакие объяснения.
— Отпусти его немедленно, — холодно отчеканила Мегана, глядя только на Виктора.
— Ну ма-ам… — запротестовал было Сирил.
— Сейчас же!
Испытывать терпение матери Сирил не решился. Он закрыл глаза и что-то зашептал. В тот же миг его пальцы со скрипом вылезли из двери и начали уменьшаться. Корни, сжимавшие ноги Виктора, расцепили хватку и исчезли в полу, сросшись с паркетом.
Освобожденный, Виктор машинально сделал шаг и снова едва не упал.
— Ты отправляешься в комнату, и чтобы я не видела тебя до ужина, — отцедила сыну немного родительской любви Мегана. — А ты, — это уже было Виктору, — идешь со мной.
— Ты не можешь… — Сирил попытался было спорить, но его мать уже развернулась и направилась обратно к лестнице.
— Я долго буду ждать? — отчеканила Мегана, не оборачиваясь, и Виктор, бросив досадливый взгляд на дверь комнаты,
