Мальчики Берджессы - Элизабет Страут
Сьюзан посмотрела на нее так, будто только теперь заметила ее присутствие.
– Конечно.
– И что он?
– Очень волнуется, – сказал Джим.
– Хорошо, а какие у него идеи по этому поводу? – Хелен натянула перчатки.
Вместо Сьюзан снова ответил Джим:
– Он далеко, чем он поможет? В комнате у Зака лежат распечатки его писем, где Стив советует пойти учиться, найти себе какое-нибудь хобби и все такое прочее. Ну, ты готова?
– Сьюзи, раз я остаюсь, не прибавишь немножко отопление? – попросил Боб.
Сьюзан обещала, что прибавит.
Когда они с Джимом вдвоем ехали в гостиницу, Хелен спросила:
– Как ты думаешь, куда он мог направиться?
– Откуда нам знать?
– Но что делать-то будем, Джимми?
– Ждать.
Хелен думала о том, как зловеще выглядит чернильная река под мостом, о том, как темно в этом городе по ночам.
– Бедная Сьюзан.
Она сказала это от чистого сердца, но вышло фальшиво, и Джим промолчал.
* * *На другой день в гостинице устраивали свадьбу. Светило солнце, искрился снег, сверкала вода, точно кто-то горстями бросал в воздух бриллианты. На большой террасе с видом на реку жених с невестой и гости позировали для фотографа, смеясь так, будто совсем не замерзли.
Хелен наблюдала за происходящим с балкона, ничего не слыша за шумом реки. Невеста красовалась в белом платье и белой шубке. Немолодая. Наверняка второй брак. Если так, то глупо надевать белое, впрочем, теперь все делают что хотят, тем более это Мэн. Коренастый жених счастливо улыбался. Хелен испытала еле ощутимый укол зависти и ушла с балкона.
– Я сейчас к Сьюзан. Ты поедешь? – Джим сидел на кровати и чесал ноги.
Он только что вышел из душа, куда отправился после занятий в тренажерном зале, и теперь с остервенением скреб пятки. Он все время чесал ноги, с самого приезда.
– Если бы я была там нужна, то непременно поехала бы. – Хелен уже вынесла целое утро в доме золовки. – Но от моего присутствия все равно никакого толку.
– Как хочешь.
Ковер был усыпан белыми чешуйками содранной кожи.
– Джимми, прекрати! Гляди, что ты наделал! Пожалей свои ноги!
– Чешутся…
Хелен села на стул у письменного стола.
– Надолго мы здесь?
Джим перестал скрести пятки и поднял на нее глаза:
– Не знаю. Пока не разберемся. Не знаю. Где мои носки?
– С другой стороны кровати, – ответила Хелен, ей совсем не хотелось к ним прикасаться.
Джим перегнулся через кровать, достал носки и принялся неторопливо их натягивать.
– Сьюзан сейчас нельзя оставлять одну. Надо помочь ей пережить то, что произошло. И что еще может произойти.
– Ей стоило вызвать сюда Стива. Он сам должен был приехать. – Хелен встала и пошла к балкону. – Представляешь, там свадьба. Зимой, под открытым небом.
– Зачем Сьюзан вызывать Стива? Она его семь лет не видела. Он семь лет не видел сына. Не хватало Сьюзан еще и его терпеть.
Хелен повернулась к мужу:
– У них общий ребенок!
– Хелли, ты меня с ума сведешь. Я не хочу с тобой ссориться. Зачем ты заставляешь меня ссориться? Моя сестра сейчас переживает, считай, наихудший кошмар любого родителя, у нее пропал сын! И она не знает, жив ли он вообще!
– Ты в этом не виноват. И я тоже.
Джим встал, сунул ноги в ботинки, нащупал в кармане ключи от машины.
– Если не хочешь здесь оставаться, возвращайся домой. Можешь улететь сегодня вечером. Сьюзан не обидится. Она даже вряд ли заметит. – Он застегнул пальто. – Я серьезно. Лети домой, ничего страшного.
– Не могу же я тебя здесь бросить.
Прогуливаясь днем вдоль реки – снег и вода по-прежнему сияли на солнце, – Хелен заметила нечто похожее на военный мемориал. Раньше его тут вроде не было… впрочем, она много лет не приезжала в Ширли-Фоллз. Большие гранитные глыбы, как надгробия, стояли по кругу. Присмотревшись, Хелен в смятении прочла на одном из них имя молодой женщины, недавно погибшей в Ираке. Элис Риу. Двадцать один год. Ровесница Эмили.
– Ах ты бедняжка, – прошептала Хелен.
В солнечном свете разлилась печаль. Хелен постояла и пошла назад в гостиницу.
Подходя к номеру, она увидела возле двери горничную с тележкой, девушка была с головы до пят закутана в балахон, открытым оставалось только лицо с круглыми коричневыми щеками и блестящими темными глазами. Наверняка сомалийка – едва ли в захолустье штата Мэн могли найтись другие темнокожие мусульмане.
– Добрый день, – жизнерадостно произнесла Хелен.
– Добрый день.
Девушка – а может, и женщина в летах, по лицу возраст было не определить – робко отступила в сторону. Войдя в комнату, Хелен обнаружила, что там уже прибрано, и решила оставить хорошие чаевые.
Около пяти заехал Боб – видимо, чтобы выпить и отдохнуть от отчаяния сестры.
– Проходи, проходи, – сказала Хелен, впуская его. – Как Сьюзан?
– Так же. – Боб достал из мини-бара маленькую бутылочку виски.
– Пожалуй, я с тобой выпью. Сьюзан в гостиницу не привозите, тут горничная-сомалитянка. То есть сомалийка.
Хелен жестом изобразила балахон, скрывавший женщину с головы до ног. Боб посмотрел на нее с недоумением:
– Сьюзан на них не злится.
– Правда?
– Она злится на окружного прокурора, на помощника федерального прокурора, на генеральную прокуратуру штата, на прессу – короче, на всю эту братию. Ты не против, если я включу новости?
– Конечно, включай.
Но ей совсем не хотелось новостей. Сидеть с гостиничным бокалом виски, с ужасом слушать, что фондовый рынок упал на четыреста шестнадцать пунктов, и даже не иметь возможности ничего сказать – это было бы неуважительно, Бёрджессам сейчас не до того. В результате взрыва в Ираке погибло восемь американских солдат и девять мирных жителей. Хелен с щемящим сердцем вспомнила про мемориал у реки. Так много людей гибнет каждый день, и ничего с этим нельзя поделать! Как же она скучала по детям (ах, если бы они оставались маленькими, если бы она могла обнять их, мокрых после купания…)
– Наверное, я завтра вернусь домой, – сказала она.
Боб кивнул, не отрываясь от телевизора.
* * *Во второй половине дня небо затянули облака, и оно стало лишь чуть светлее, чем серый ковер гостиничного номера. На фоне этого неба перила балкона за окном проступали тонкой серой линией. Вид у Джима был изможденный. С утра он отвез Хелен в портлендский аэропорт, а вернувшись, узнал, что Сьюзан приняла решение заявить об исчезновении Зака в полицию.
– Федеральная прокуратура пока не выдала ордер на его арест, – вполне резонно говорила она. – Условия, которые поставил перед ним суд, требуют лишь, чтобы он держался подальше от сомалийцев.
– Все равно, – терпеливо объяснял ей Боб, – не стоит сейчас заносить его в списки пропавших.
– Но он же пропал! – со слезами воскликнула Сьюзан, и они втроем поехали в участок и подали заявление.
Конечно, пришлось дать описание машины Зака. Боб понимал, что теперь ее будут искать, и это вселяло в него еще больший страх, однако в то же время и надежду. Он представил Зака в тесной комнатушке какого-нибудь мотеля. На полу валяется сумка с одеждой, Зак лежит на кровати, рядом с
