А также их родители - Тинатин Мжаванадзе
Мои дети западают на все необычное.
Теперь мы ходим вчетвером – вместе с девочкой-белым-оленем.
Поднимаясь по заросшим мхом ступенькам, мы слушали ее бесконечное переливчатое стрекотанье и хихиканье, и как-то стало ясно, что надо ее забирать себе: нам нужна уже готовая маленькая девочка, я уже точно никого не рожу.
Сандро таскал ее на плечах, умиляясь, что она – как перышко, Мишка отгонял мошек и показывал изумрудных ящериц.
На аукционе детских рисунков родители Акмарал купили Мишкину картину, а мы в знак благодарности – Акмаралову принцессу.
Матери остальных девочек были недовольны и тут же окрестили нашу девочку кокеткой.
Дни третий-шестой
Курорт напоминает города Средиземья: пять шагов подряд пройти невозможно, всюду ступеньки, ведущие куда-нибудь. Все засажено розочками и мимозочками, полно елок и сосен, воздух отменный, виды – сказочные. Курорт компактно расположен на 50 кв. метрах. Устать невозможно – разве что бегать по ступенькам целыми днями, а это в общей расслабленной атмосфере выглядит неэтично. Как же тут похудеть?!
В администрации оказалась библиотека, в которой я перечитала все книги, включая «Азбуку бильярда» автора Ушакова. Под конец, скрежеща зубами, взяла Мишкину школьную хрестоматию, в которую он даже одним глазом не заглядывал, и прочла «Древо желания» Георгия Леонидзе.
Иногда мы берем настоящий бильярд, раз в день я торжественно хожу в бар пить кофе, покупаю детям мороженое и минеральную воду.
Получила опыт жизни в закрытой колонии или в романе-антиутопии.
Самое правильное времяпрепровождение – лежать в ванне или втыкать в пейзаж. Вообразите, у бармена обнаружился Интернет, но я так и не удосужилась им воспользоваться – открывала ноутбук, пыталась править текст, потом сгружала фотографии и облегченно вырубала машину.
В общем, все шло своим чередом, и мы считали дни до возвращения, зачеркивая зарубки на деревянных стенах коттеджа.
Мало-мальский адреналин доставляли летучие мыши, скребущие когтями под крышей прямо над нашим потолком. Мы к ним относились, как к родным – потому что они у нас дома живут на чердаке и вылетают в сумерки, соблюдая приличия.
День седьмой
До отъезда три дня. После ужина Мишка остался играть в бильярд, мы с Сандро вернулись в комнату, обсуждая мушкетеров, которых он полюбил с упоением новобранца.
В комнате раздался писк. Можно было подумать, что он доносится из-под крыши, но я шестым чувством уловила присутствие какого-то живого существа буквально где-то рядом.
Содрогнувшись, я встала и отошла к двери: лучше занять выгодную позицию сразу.
– Сандро, – осторожно спросила я, – тебе не кажется, что тут что-то пролетело?
– Атос вообще самый клевый чувак, а почему он скрывал, что он граф? – захлебываясь, протараторил мальчик и поднял глаза куда-то к потолку. – Летучая мышь. Ползет. Вверх, – сказал он, четко артикулируя, и пока звучали последние буквы, мы одним прыжком очутились на крыльце – я с полотенцем на голове, Сандро в одних носках.
Ужас щекотал нам ребра; мы с визгом понеслись в администрацию, и по дороге на меня выскочила гигантская жаба.
Начальство отнеслось к нашему истерическому верещанию с неудовольствием:
– Вы в курсе, что здесь была международная конференция по летучим мышам? – строго сказала главная тетка, перекладывая папки.
– Понятно, что они вам ближе родной матери, но сделайте что-нибудь! – Очень сложно изображать уважаемого человека с полотенцем на голове.
– А как они к вам попали вообще? – задумалась тетка. – Первый случай в моей практике!
– А у вас в потолке дырка не заделана! – враждебно сказала я, готовая идти в Страсбург защищать наши потребительские права.
Главная тетка вызвала охрану, и хлипкий охранник с подмастерьем, хихикая, пошли очищать нашу комнату.
– Ничего смешного, – обиделись мы.
Вызвали с бильярда Мишку, чтобы он ненароком не нарвался на незваную гостью.
– Мыши? – загорелись у него глаза.
Охрана пришла и отчиталась, что мыши в количестве две штуки уничтожены.
– Это были мать с детенышем, – зачем-то добавил охранник.
– Зачем вы их убили?! – возмутился Мишка. – Надо было просто выпустить их на волю!
– Миша, – дернула я его. – Лучше найди палку – ворошить постели!
Зашли в комнату, как саперы на минное поле.
– Ничего не будет, – убеждала я детей неверным голосом, – две штуки – это уже перебор, ну сколько их может…
И увидела на полу трепыхающегося детеныша.
Надо ли говорить, с какой скоростью мы опять вылетели из комнаты и стали звать на помощь? Курортники попрятались по койкам, думая, что произошло убийство.
Утомленные охранники выкинули и этого.
– Посмотрите еще! – скрипя зубами от ужаса, потребовала я, но они уже окончательно изнемогли от усилий и ушли спать.
Дети ждали в коридоре, я взяла себя в руки и пошла на разведку.
Палкой отодвинула покрывало на кровати – есть!
Три голоса снова взревели на максимум, не успевшие уснуть охранники снова пришли (идиоты – я же сказала посмотреть везде!).
Они все перерыли и ничего не нашли.
– Сколько их могло быть? – нервно почесываясь, спросил охранник. – Омари, ты не знаешь, по сколько детей за раз рожают летучие мыши?
Омари поднял одну бровь и сказал, что троих вполне достаточно. Они снова ушли.
– Мы здесь будем спать? – озираясь, спросил Сандро.
Судорожно вздохнув, я опять вступила на опасную территорию и откинула покрывало до конца.
Детеныши не кончались. Они были в постелях, на стенках, прятались в складках сумки и гитарного ремня.
– Я сейчас их всех убью, – с белыми от бешенства глазами сказала я и отправилась выполнять обещание в администрацию. – Заплачено, как за Ниццу, а у меня в комнате летучая мышь рожает! – угрожала я начальнице во всю мощь своего колоратурного сопрано.
В результате нам выдали ключ от первого этажа.
– Берем только зубные щетки из ванной, – скомандовала я.
– И гитару, – взмолился Сандро. В принципе, на ней вроде бы ничего нет.
День восьмой
Утром я встала со свежеприобретенной фобией к черным пятнам.
Мишка проснулся, сел на кровати с опухшими глазами и выглядел весьма недовольным – впрочем, как всегда по утрам. И вдруг его лицо приобрело невиданную нежность:
– Какой милый! Он похож на Волан-де-Морта!
По полу трепыхался омерзительный кусок черного бархата. Господи, за что?! Орать я уже не могла, позвала кого-то из штукатуров, чинивших ступеньки. Это был седьмой по счету летучий мышонок.
– Какая была плодовитая мать! – ужасалась начальница. – Вот бы сюда ученых!
Все вещи пришлось вынести на улицу и перетряхивать по одной. Соседи, гуляя между розочек, смотрели на меня, как на вероломно затесавшуюся к нормальным людям пациентку психиатра.
Перед самым отъездом из гитарного ремня вывалился последний (надеюсь) гаденыш. Его Мишка взял сам, завернув в листок
