Прекрасная страна. Всегда лги, что родилась здесь - Цянь Джули Ван
Хотя слов мистер Кейн произносил много, они были легкими, как летящий по воздуху пух, их невозможно было ни схватить, ни удержать. Они были совершенно не похожи на слова Ба-Ба или Ма-Ма, напоминавшие металлические болванки – хоть в карманах их носи, хоть на плечах.
Когда я рассказала мистеру Кейну о своем великом плане, он помолчал, потом хмыкнул. Он ничего не ответил, и, подождав немного, я вернулась к своей парте с горящими щеками и ушами. В конце концов, я же не сказала ему, что хочу, когда вырасту, быть львицей, с досадой думала я.
Все это было мне непонятно. Однако после этого я перестала рассказывать кому‑либо о своем плане. Но держалась за него твердо и цепко, неся его по жизни прижатым к груди, точно потайной компас. Смешки и фырканье следовали за мной по пятам, но меня это не задевало. Они напоминали, что у меня есть зрители, которых следует убедить в их неправоте.
Глава 19
Мэрилин
Я начала часто заговаривать о домашних любимцах. Часто размышляла о том, каково было бы иметь союзника, который всегда на твоей стороне. Кого‑то, кто бы смотрел на меня, и замечал меня, и радовался моему возвращению домой. Кого‑то, кому бы не нужны были мои советы, кого‑то, кто бы просто был рядом.
В пятом классе у меня была подруга, у которой был хомячок. Однажды утром перед уроками она выставила его клетку на солнце, чтобы он немного загорел – у него, по ее словам, было слишком белое пузико. Но по возвращении домой она обнаружила его неподвижно лежащим на дне клетки рядом с колесом. Она сказала, что открыла дверцу и протянула руку, чтобы разбудить его, но он был твердым, как камень.
– Ну, у тебя хотя бы какое‑то время был любимец, – вздохнула я, когда она рассказала об этом. – Мне всегда кого‑нибудь хотелось, но единственный раз, когда я попросила об этом, родители сказали, что они и меня‑то не могут прокормить.
– Родители тебя не кормят?!
В этот момент я прикусила свои шелушащиеся губы. Я сказала вслух то, чего нельзя было говорить. Теперь нас депортируют – стоит только кому‑то прийти, чтобы выяснить, почему меня недостаточно хорошо кормят. Я поспешила продолжить, надеясь, что новые слова вытеснят мое недавнее откровение из головы подружки.
– Однажды в Китае за мной по дому бегали маленькие цыплятки, целая стайка. Но они не прожили дольше одного-двух дней.
Тут я вспомнила, как подбежала к картонной коробке на балконе Лао-Лао, вернувшись из школы. И образы замелькали передо мной, как наяву. Три маленьких неподвижных пушистых комочка, желтые перышки, потускневшие и побуревшие. Крохотные веки с розово-коричневой кожицей, не желавшие подниматься, как бы сильно я ни трясла коробку. Теплые слезы, заливающие коробку, перышки, клювики…
– Они умерли, – сказала я. – А еще был маленький кролик, такой хорошенький и беленький, с черными пятнами вокруг глаз. Кролик… – Я на миг умолкла, позволяя вскипеть этому воспоминанию. – Он пропал. Мы с Да-Цзю-Цзю пришли домой, а его нет. Но через пару дней я завернула за угол нашего дома, и там на улице сидел человек, продававший шкурки всевозможных животных. Одна из шкурок была кроличьей, с черными пятнами вокруг глаз.
В ответ моя подруга заявила:
– Китайцы такие странные!
Она тоже была китаянкой, но не такой китаянкой, как я. Как часто в своей жизни я возвращалась домой и обнаруживала, что чего‑то недосчиталась! Похоже, она ничего не знала о такой китайской жизни.
* * *
Это случилось прямо в следующее воскресенье. Я взяла с собой в машину Лао Джима, а потом и в «Макдоналдс» библиотечную книгу, которую тогда читала и от которой не могла оторваться, – о девочке примерно моего возраста, ставшей владелицей выводка котят. Каждого котенка она назвала в честь какой‑нибудь голливудской звезды – например, Одри Хепберн или Вивьен Ли. Лао Джим спросил меня об этой книге, жуя свой гамбургер.
– Ты любишь кошек?
– Да, я хотела бы питомца, все равно какого, кошку, собаку, даже можно кролика или мышку.
– Тебе хотелось бы иметь кошку? – Лао Джим не смотрел на моих родителей, задавая мне этот вопрос. Он сосредоточил взгляд на мне, и я, не медля ни секунды, закивала и кивала до тех пор, пока все у меня перед глазами не начало дрожать.
– У нас нет места для…
– Мы не можем себе позволить кормить…
Торопливые возражения Ма-Ма и Ба-Ба наложились друг на друга.
Лао Джим по-прежнему не отводил от меня глаз, и меня, против обыкновения, это не смущало.
– У моей сестры есть кошка. Она бы идеально тебе подошла. Могу привезти ее на следующей неделе. – Потом, поглядев на Ма-Ма и Ба-Ба, он добавил: – Мы можем купить для нее еду. А если вы не уживетесь, сможете вернуть ее нам.
После этого время ползло томительно, точно ледник. Я нашла в библиотеке семь книг, обещавших научить меня ухаживать за кошкой. Но едва начав читать, поняла, что не смогу сделать ничего подобного. Зачем они рекомендуют, например, покупать кошке лежанки и игрушки, недоумевала я, если никто не может себе позволить их купить?
Единственное, на что можно было надеяться, это на ценные находки вдоль тротуаров. Приближения дней шопинга в этот раз я ждала с бо́льшим нетерпением, чем обычно. Каждый раз моя миссия оканчивалась неудачей, но я всегда приходила домой с ощущением, что в следующий раз мне повезет.
Пока же я довольствовалась тем, что таскала из ванной комнаты ватные палочки из запасов наших соседей и склеивала их друг с другом скотчем, мастеря импровизированные кошачьи игрушки. Я надеялась, что этого будет достаточно для Мэрилин – именно так я решила ее назвать, в честь Мэрилин Монро, которая, как говорил мне Ба-Ба, была самой красивой кинозвездой во всем Голливуде. Однажды он показал мне ее фотографию, и при виде идеальной белизны ее кожи меня охватило благоговение.
Пусть я ее еще не видела, но уже знала, что моя кошка будет самой красивой на свете.
Когда решающий день наконец настал, я проснулась в восемь утра с ощущением, что мой живот весь состоит из петель и узлов. Никогда раньше я так рано не просыпалась и впервые с радостью заняла себя просмотром утренних мультфильмов. Хотя мне очень хотелось
