Произведения для детей - Даниил Иванович Хармс
– А как же это делается? – спросил наборщик.
– А вот как: бензин из первого сосуда, по тоненькой трубочке, идёт во второй сосуд, открытый снизу. Тут бензин разбрасывается фонтаном вверх и по трубе бежит в цилиндры. Но так как второй сосуд снизу открыт, то бензин засасывает за собой воздух и по дороге в цилиндры смешивается с воздухом. И то, что попадает в цилиндры, называется не бензином, а «смесью».
Так, понятно, – сказал наборщик, – но что это за цилиндры?
– Цилиндры, – сказал я, – это сосуды с толстыми стенками, в них быстро сгорает смесь или даже, вернее, не сгорает а взрывается.
<Середина 1930-х>
«Однажды Коля и Нина играли в снежки…»*
Однажды Коля и Нина играли в снежки.
– Вот, – сказал Коля, – ты, Нина, будешь крепостью, а я буду пушкой, и буду снежками в тебя стрелять.
– Хорошо, – сказала Нина, – но что же я буду делать?
– А ты, – сказал Коля, – будешь стоять на одном месте. Ведь ты крепость, а крепости не двигаются.
– Ерунда, – сказала Нина, – теперь нет больше крепостей. Я лучше буду танком, а ты будешь неприятельским маяком и я буду стрелять в тебя снежками.
– Нет, – сказал Коля, –
<Середина 1930-x>
«Купил я как-то карандаш…»*
Купил я как-то карандаш, пришёл домой и сел рисовать. Только хотел домик нарисовать, вдруг меня тётя Саша зовёт. Я положил карандаш и пошёл к тёте Саше.
– Ты меня звала? – спросил я тётю.
– Да, – сказала тётя. – Вон смотри на стенке, таракан это или паук?
– По-моему, это таракан, – сказал я и хотел уйти.
– Да что ты! – крикнула тётя Саша. – Убей же его!
– Ладно, – сказал я и полез на стул.
– Ты возьми вот старую газету, – говорила мне тётя. – Поймай его газетой и в ванную под кран.
Я взял газету и потянулся к таракану. Но вдруг таракан щёлкнул и перепрыгнул на потолок.
– И-и-и-и-и-и! – завизжала тётя Саша и выбежала из комнаты.
Я и сам испугался. Я стоял на стуле и смотрел на чёрную точку на потолке. Чёрная точка медленно ползла к окну.
– Боря, ты поймал? Что же это такое? – спросила тётя из-за двери взволнованным голосом.
Тут я почему-то повернул голову и в ту же секунду соскочил со стула и отбежал на середину комнаты. На стене около того места, где я только что стоял, сидело ещё одно такое же непонятное насекомое, но больших размеров, длинной в полторы спички. Оно глядело на меня двумя чёрными глазками и шевелило маленьким ротиком, похожим на цветок.
– Боря, что с тобой!? – кричала из коридора тётя.
– Тут ещё одно! – крикнул я.
Насекомое смотрело на меня и дышало как воробей.
– фу, какая гадость, – подумал я. Меня даже всего передёрнуло.
А что, если оно ядовитое? Я не выдержал и с криком кинулся к двери. Едва я запахнул дверь за собой, как в неё изнутри что-то с силой ударило.
– Вот оно, – сказал я, переводя дух. Тётушка уже бежала из квартиры.
– Я к себе в квартиру больше не войду! Не войду! Пусть делают, что хотят, но в квартиру я не войду! – кричала тётушка на лестнице собравшимся жильцам нашего дома.
– Да вы скажите, Александра Михайловна, что же это было? – спрашивал Сергей Иванович из 53-го номера.
– Не знаю, не знаю, не знаю! – кричала тётушка.
Только так в дверь ударило, что пол и потолок затрясся.
– Это скорпион. У нас их на юге сколько угодно, – сказала жена адвоката со второго этажа.
– Да, но в квартиру я не пойду! – повторила тётя Саша.
– Гражданка! – крикнул человек в фиолетовых штанах, перегнувшись с верхней площадки. – Мы не обязаны ловить скорпионов в чужой квартире. Ступайте к управдому.
– Верно, к управдому! – обрадовалась жена адвоката.
Тётя Саша отправилась к управдому. Сергей Иванович из 53-го номера сказал, уходя к себе в квартиру:
– Однако, это не скорпион. Во-первых, откуда здесь быть скорпиону, а во-вторых, скорпионы не прыгают.
<Середина 1930-х>
«Вот однажды один человек по фамилии Петров…»*
Вот однажды один человек по фамилии Петров надел валеньки и пошёл покупать картошку. А за ним следом наш художник Трёхкапейкин пошёл.
Идёт художник за Петровым и его ноги на бумажку зарисовывает.
Вот Петров по улице идёт и на собак смотрит.
Вот Петров бегом к трамвайной остановке бежит.
А вот Петров в трамвае на скамейке сидит. А вот он из трамвая вылез и даже танцевать начал. «Эх, – кричит, – хорошо прокатился!»
А вот он купил картошку и понёс её домой. Шёл шёл и вдруг упал. Хорошо ещё, что картошку не рассыпал!
Вот Петров стоит и художнику Трёхкапейкину говорит: «Я, – говорит, – картошку больше капусты люблю. Я её с подсолнечным маслом ем».
<Середина 1930-х>
«Вот, Леночка, – сказала тётя…»*
– Вот, Леночка, – сказала тётя, – я ухожу, а ты оставайся дома и будь умницей: не таскай кошку за хвост, не насыпай в столовые
