Любимая звезда - Анна Радзивилл
– Читать-то читала… Значит, Ты – Творец?
Он ничего не ответил.
Потянуло холодом. Где-то вдали невнятно ухнуло.
Я села. Со стороны леса за моей спиной ветер незаметно пригнал мрачную тучу. Тёмно-лиловую. Подлесок на краю обрыва дёрнулся и вдруг согнулся пополам. Молния юркнула с неба белой змеёй и ударила в край обрыва. И такой грохнул гром! Прямо над моей головой…
Я улыбнулась и стала быстро хватать и натягивать свои тряпочки.
* * *
Вечером я уже садилась в поезд.
– Осторожно, – сказал Он.
– Со мной что-нибудь должно случиться?
– Да.
– Что?
– Увидишь. Бояться тебе нечего. Просто будь внимательна.
Перешла на другой путь. Долго выбирала место на платформе, где должен остановиться мой двенадцатый вагон. Ждала. И всё это время тихая, невозможно белая луна следила за мной с чёрного южного неба.
Когда я открыла дверь купе, там никого не оказалось.
– Осторожно, – опять сказал Он.
На полу что-то сверкнуло.
– Что это?
– Подними. Это тебе.
– Спасибо.
Я щёлкнула выключателем. У моих ног лежало золотое кольцо. Крупное, кажется, мужское.
Нагнулась, подняла. В электрическом свете пропала таинственность, но кольцо всё равно показалось каким-то нездешним, не из нашего времени. Внутри сияющей лентой шла гравировка: «Самъ Ты вiновѣнъ – мною…» Старинное, что ли?
– Не понимаю. Что это?
– Подумай.
– Тут «Ты» написано с большой буквы. Это кольцо когда-то подарили Тебе? Или кому-то, кого любили необыкновенно. Как можно полюбить только Тебя. Подарила, наверно, какая-то женщина. Потом кольцо это долго носили, много лет. А теперь потеряли. Да?
– Да.
– А я нашла. Но зачем оно мне? Оно же большого размера. И надпись я не понимаю: как это – «Сам Ты виновен – мною…»? Мне оно не нужно. Значит, я должна буду это кольцо кому-то подарить? Но кольца не дарят, такой подарок к разлуке.
– Кроме обручальных.
– Да, обручальные дарят друг другу. Но кому же я его подарю?
– Тому, кого полюбишь.
– Ты думаешь, я ещё смогу кого-то полюбить?
– Уверен.
– А… Вот почему Ты сказал мне «это прощается с тобой лето»! Красавец Аполлон, о котором я мечтала всю жизнь… Это будет последняя моя любовь?
– Да.
* * *
Стучат колеса. В купе так больше никто и не вошёл – осень, мало народу едет в поезде. Я лежу головой к дверям и смотрю на мелькающие за окошком огни. Я сейчас между двумя своими домами, дачей на юге и квартирой в Санкт-Петербурге. И оба дома спят – законсервированы. А я – в поезде, а поезд – бежит… Меня тоже как бы нигде нету. Вот усну сейчас – и вовсе нигде не будет. Но ужасно хочется ещё что-то спросить Его, чтоб уж выяснить всё до конца. Да и спать-то хочется тоже.
– Слабенькие у Тебя человечки. Чуть что – спать хотят. Как раз когда начинается самое интересное!
– Да нет. Просто маленькие ещё.
И почему это меня перед сном всю жизнь тянет выяснять отношения?
– А вот почему Ты мне часто говоришь: случится то-то и то-то. Я Тебе верю, жду, а выходит совсем не так. Обман выходит. Потом почему-то всё налаживается, и в результате-то всегда, конечно, получается так, как Ты сказал. Я догадываюсь, в чём дело: Ты меня бережёшь, и никто на свете не обращался ещё со мной с таким бесконечным терпением и тактом. И всё-таки, почему Ты меня всё время щадишь? А из-за этого постоянно немножко обманываешь. Зачем?
– Перестань капризничать. Человек без иллюзий – это ребёнок без игрушек. Ему нечем заняться. Спи!
– А как же я буду дарить ему это кольцо? Оно же старое!
– Но это же золото. Отдашь отполировать, и оно станет как новое.
– Хорошо, – покорно вздыхаю я, – Ты только скажи мне, а этот человек-то меня полюбит?
– Он уже давно тебя любит.
Как это? Ну вот, опять… Как же давно, если я его и не знаю ещё?
Хотя, с другой стороны, ведь всё, что Он мне говорит, всегда и непременно почему-то сбывается! Не всегда только я сама могу сразу и по-настоящему понять Его слова. И знаки на пути.
Я отворачиваюсь к стене, зарываюсь носом в подушку и слышу уже почти сквозь сон:
– Не мучайся, Маленькая. Ты же знаешь всё, что будет с тобой дальше. Я же давно рассказал тебе…
– Да, но не в подробностях же!
– Ты сумеешь полюбить его всем сердцем.
– А потом?
– А потом он пойдёт… Он шагает в Аид.
– Он вернётся?
– Да. Ты так будешь его любить, что он вернётся.
– А потом?
– Вы будете счастливы вместе. А через много-много лет он умрёт у тебя на руках.
– Мне будет тяжело?
– Да.
* * *
Я поворачиваюсь на спину и открываю глаза. Спать мне расхотелось. Ночь. В купе я одна. В лунном свете на столике покачивается тусклое золотое кольцо с непонятной и мучительной надписью внутри: «Самъ Ты вiновѣнъ – мною…»
– Ну пожалуйста, ну скажи Ты мне в конце концов, правда ли это, что у нас в Швейцарии водятся настоящие жар-птицы?
– Конечно, водятся. Где ж им ещё и водиться-то? Просто они летают ночью, а тебе одной в лес по ночам ходить… не хочется. Спрячь кольцо-то. И никому его не показывай.
* * *
Давным-давно нашла я в поезде старинное золотое кольцо.
Только дарить-то его мне до сих пор и некому.
Восхититься кем-нибудь так, чтобы, как в юности, забыть всё на свете и полюбить беззаветно, уже не получается у меня как-то.
Есть мужчины, которые мне явно симпатизируют. То есть хотели бы, но тоже боятся меня полюбить.
Вот сюжет моей жизни и застрял.
Один мой добрый приятель, когда я ему на это пожаловалась, сказал мне неожиданно: «Может, тебе просто витаминов не хватает?»
И вот уже которое лето я живу в своей Швейцарии, одна. Жую витамины и стараюсь забыть свою городскую жизнь.
Отсюда мой любимый Город, мой сумасшедший Мегаполис кажется мне скопищем суетящихся буйнопомешанных. Среди которых самой остаться нормальной довольно трудно.
В Городе я каждое утро наношу на лицо боевую раскраску («макияж» называется), тщательно продумываю снаряжение, точнее – вооружение (костюм, каблуки, аксессуары), обливаюсь дорогими духами и… А поскольку профессия у меня мужская – писатель, – принимаюсь энергично бороться за своё место под солнцем. С мужчинами, между прочим. И хотя я всегда считала, что мужчины
