Бей первая - Юля Артеева
И мы снова бежим.
На ходу Бус вспоминает:
– А Ваняев что?
– Трубку не взял, я три раза набирал.
У паркинга сразу находим дыру в заборе. Было дело, и мы тут тусили. Поэтому с ходу берем верное направление и идем к кострищу.
Сердце колотится бешено. Что тут теперь за компания? Безобидные общительные волчата или шакалы, которые съедят и ухом не поведут? Сколько времени нужно, чтобы попасть в неприятности? Слишком хорошо знаю, что катастрофически мало.
Вцепляюсь взглядом в ребят у костра, и меня прошивает глухое разочарование. Ее тут нет. Переглядываюсь с парнями.
– Знакомых видишь? – спрашивает Тим.
Я пробегаю глазами по лицам, сличаю со смутными картинками в памяти. Есть. Одного вспоминаю.
– Погнали спросим.
Подходим ближе, здороваемся. Нас встречают безразлично, да и я игнорирую всех, кроме одного.
– Здорово, Джек.
– Гильдия? Какие люди! – он радостно подрывается с дивана, хлопает меня по плечу. – Да тут все четверо. Выпьете?
Парни по очереди жмут ему руку, Диман говорит:
– Мы сегодня на трезвом, Джек.
– У вас тут девчонки не было? Небольшого роста, синие волосы…
Я не успеваю договорить, как парень меня перебивает:
– Милана? Ваша?
Меня снова пробивает так, будто высоковольтным проводом шарахнуло. Я молчу, поэтому Тоха подтверждает:
– Милана.
– Наша, – говорю тихо.
– Была. Накидалась в три секунды. Но ее домой повели.
Меня коротит. Язык еле ворочается:
– Как домой? Кто повел? Твои?
Джек смотрит мне в глаза, и по его лицу пробегает тень беспокойства. Говорит растерянно:
– Нет, друзья ее. Только странные друзья, сами ее догнали до блэкаута. Парень и девка. У него лицо в оспинах, а она темненькая такая. Кажется, Крис он ее называл.
Я думал, что мне в этой жизни уже бывало страшно. Например, когда отец швырял стулом в маму. Но сейчас меня охватывает ужас более осознанный и всеобъемлющий.
– Куда пошли? – спрашивает Белый.
Джек кивает подбородком в сторону, и мы, не прощаясь, срываемся с места.
– Подожди, – Бус ловит меня за локоть, – подожди, Кир, не гони. Давай мы с тобой по этой стороне пойдем, а Диман и Тоха – по соседнему коридору.
Я борюсь с желанием вцепиться себе в волосы и орать, что найду сволочей. Киваю.
– Тихо идите, давайте хотя бы прислушаемся, – говорит Белый, и мы разделяемся. Все равно видим друг друга через ряды колонн, но так хотя бы охватываем большую площадь.
Напряженно вглядываюсь в темноту. Слух пытается зацепиться хотя бы за что-то, но вокруг тихо, не считая отголосков тусовки. И когда музыка достаточно отдаляется, я наконец что-то слышу. Женский смех. Больше не думаю. Чистый адреналин течет в моих венах. Ярость заглушает все, кроме одной мысли – хоть бы она была в порядке. Бегу на звук, Тим не отстает. Взлетаем на второй этаж и видим их.
Кристина стоит к нам спиной. Бус кричит:
– Дуняева, дрянь, думала, мы тебя не найдем?!
Встряхивает ее за шкирку, вышибая из ее рук телефон со включенной вспышкой.
Я же пру, как локомотив, на Макара. Он пытается удержать Разноглазку на коленях, пока она нетвердой рукой упирается ему в живот, отталкивая. Рывком ставлю Лану на ноги и прижимаю к себе. Она вся обмякшая и безвольная. Голова ее запрокидывается.
Я передаю Мальвину Малому, который уже страхует сзади. А сам догоняю Макара.
Успеваю развернуть его на себя и ударить в лицо. Никаких блоков, только мое звериное нутро. Бью еще раз и валю его на бетонный грязный пол. Еще два удара, каждый из которых откидывает его голову в пыль. И меня кто-то оттаскивает.
Сквозь оглушившую меня ярость едва узнаю голос Белого:
– Тихо, брат, тихо. Наказал, все хорошо. Давай девочку нашу вытаскивать.
Я лишь натужно дышу, хриплю, вцепившись в его руки.
– Давай, Кир, Лана ждет.
И только ее имя приводит меня в сознание. Побарахтавшись в грязи, поднимаюсь на ноги. Диман аккуратно задерживает меня и обтирает рукавом мое лицо. Я не знаю, что там – слезы, пот, слюни или чужая кровь, но он делает это почти нежно, без тени брезгливости. Киваю с благодарностью, шатаясь, добираюсь до Мальвины. Тоха помогает мне взять ее на руки. Она стонет и пытается что-то сказать.
Смотрю на Тима, который вцепился в подбородок Кристины смуглыми пальцами. Говорит ей зло:
– Я бы твою голову сжимал до тех пор, пока у тебя глаза не выскочат. Но мне западло мараться, Дуня.
Он отпускает ее, отталкивая от себя. Поднимает с пола ее смартфон:
– Это я забираю. Подчищу все, что наснимала, и верну.
Кристина испуганно кивает.
Одновременно слышу, как Белый оповещает нас:
– Порядок, он живой.
И мы движемся к выходу. Напоследок Диман говорит Дунаевой:
– Дружка своего забери, как очухается. Передай, что если он сболтнет о том, кто избил, то мы его, падлу, вообще на хрен убьем. Поняла?
Уже спускаемся по лестнице, когда Лана спрашивает, еле ворочая языком:
– Я в аду?
– Да, Разноглазка, – отвечаю, не задумываясь. – Вместе с адской четверкой.
Глава 40
Идем домой дворами. Идею с такси отметаем сразу, потому что четверо парней с девушкой без сознания – это сомнительная картина. Но я не против, я рад держать Мальвину максимально близко к себе. У Тима дома укладываем ее на кровать. Парни выходят, а я неловко застываю над ней. Раздеть? Надо снять хотя бы джинсы. Она до сих пор в моей толстовке, которая доходит ей почти до колен. Знал, что она маленькая, но сейчас это особенно заметно. Расстегиваю пуговицу и молнию, тяну толстовку ниже, чтобы не увидеть лишнего, и стаскиваю джинсы. Накрываю ее и собираюсь выйти.
– Тошнит, – хнычет Лана, – все вертится.
Я возвращаюсь, засовываю руку под одеяло, беру ее за тонкую щиколотку и подтягиваю к краю кровати. Вытаскиваю ногу так, чтобы ступня касалась пола.
– Заземляйся, Разноглазка. Так лучше?
– Да. Кир, это ты? – спрашивает, не открывая глаз.
– Я. Кто еще.
– Где мы?
– У Буса дома. Не переживай, тут только мы.
– Хорошо, – бормочет она.
Открывается дверь, и Тим засовывает голову в комнату:
– Можно? Я тазик принес.
Я хмыкаю:
– Слыхала, киса? Царский подгон от хозяина квартиры.
– Не хочу тазик, – снова хнычет Лана.
– Он розовый. Специально для леди, – уговаривает Бус и ставит его на пол.
Тим выходит, а я продолжаю сидеть на корточках около кровати. Смотрю на Мальвину, от ее лица без косметики как-то по-особенному щемит сердце. Она выглядит такой беззащитной. Раздумывая над этим словом, разбираю его на составные части. Без-защитная. Это уже не так. У нее есть
