Честь пацана - Андрей Юрьевич Орлов
– Уйгур, ты охренел? – ахнул я. – Гони со всех ног…
– Так номер уже срисовали… – Мой приятель начал невыносимо тупить.
– И что? – ужаснулся я. – У тебя труп в машине, очнись, Уйгур! Что лучше – штраф заплатить или сесть пожизненно?!
Но машина уже остановилась. До Уйгура дошло, собрался резко рвануть. Пережал сцепление, двигатель заглох. Он начал лихорадочно работать ключом, Хваленый «Фольксваген» не заводился. Приехали, называется.
– Все, успокоились, – пробормотал я. – Что есть, то есть.
– Успокоились? – не могла угомониться Василиса. – Да вы, мужики, вконец охреневшие? Что мне прикажете с этим несчастьем делать?
Поскрипывали подошвы кирзовых сапог – приближалась судьба в лице ночного автоинспектора. «Может, и его убить? – мелькнула глупая мысль. – А затем и напарника?» Уйгур открыл окно. Инспектор представился, отдав честь: старший лейтенант такой-то, заглянул в окно, которое услужливо раскрыл Уйгур. Инспектор был немолод, многое, должно быть, повидал. Включил фонарь, осмотрел водителя, пассажира, переключился на сидящих сзади.
– Мы что-то нарушили, командир? – спросил Уйгур. – Ехали семьдесят кэмэ, не выпивали. Ну разве что вон тот, сзади, так он вроде и не за рулем…
Мы дружно посмотрели назад. Умора! Василиса обнимала Шамиля – возможно, и не целовала, но головой закрыла его «падающее» лицо, бормотала: «Ну что ж ты так нажрался, дурачок? Ведь я не этого хотела от тебя… Фу, какой ты гадкий, я больше с тобой, Рустам, не играю…» Это был, конечно, высший пилотаж! На что угодно пойдет человек, лишь бы не загреметь на пожизненный срок! Василиса трепала Шамиля за щеку, что-то бормотала, мурлыкала.
– Не обращайте на них внимания, товарищ старший лейтенант, – сказал Уйгур и как-то странно вздрогнул. – Любовь у них – до гроба, можно сказать… – И снова вздрогнул.
– М-да, бывает и хуже, – инспектор озадаченно почесал концом жезла ухо. – Права и документы на машину предъявите, пожалуйста.
И все время, пока он в свете фонаря неторопливо пролистывал бумаги, с заднего сиденья доносились чмокающие звуки и мурчание ненасытной кошки. Василиса явно переигрывала. Инспектор вернул бумаги, снова осветил заднее сиденье. Он что-то чувствовал, но не мог понять, что именно. А я уже понял – в салоне абсолютно не пахло спиртным!
– Куда направляетесь?
– Так на дачу в Ольховое, – охотно объяснил Уйгур, – оставим там подвыпившего приятеля с его подругой, а потом в Курицыно – там у моих родителей дача.
– Хорошо, – инспектор оторвался от стекла и неохотно козырнул. – Счастливого пути, будьте осторожны на дороге.
Мы отлетели метров на тридцать и только там расхохотались. За спиной отталкивала от себя покойника Василиса.
– Фу, гадость, гадость, уберите его от меня! – голосила она. – Ну все, мужики, трындец вам, ненавижу! Ренат, скотина, чего ты ржешь, как дебил?! А ты чего скалишься, Шериф? Сам его убил, а я с ним миловаться должна?! Ой, меня сейчас вырвет, остановите скорее машину!
– Родная, терпи, – вздрагивая от смеха, произнес Уйгур. – Дай хотя бы за поворот уйти… Ну ты и отожгла, сестрица, признаться, не о такой партии я для тебя помышлял. Но что поделаешь, совет да любовь, как говорится…
За поворотом он остановился, напевал под нос: «Остановите музыку, прошу вас я, прошу вас я, с другим танцует девушка моя!» Василису, проявившую смекалку и мужество, рвало в кустах. «Странно, что мы его в багажник не затолкали, – подумал я. – Ну ничего, со временем придет опыт».
– Дальше не поедем, – сказал я, осмотревшись. – В следующий раз точно не повезет. Гаишники совсем с катушек слетели. Давай-ка, съезжай с обочины – и вон в тот просвет. Лопата есть?
– Издеваешься? – фыркнул Уйгур. – Я должен был предположить, что придется избавляться от трупа? Ладно, есть лопата, – неохотно признался он, – Вернее, лопатка. Почти саперная. С зимы не вынимал, как этот гроб на колесах купил.
Движение на дороге почти отсутствовало. Уйгур аккуратно свел «Фольксваген» с дороги, протащился через кустарник. Если фары не включать, то с дороги машину не заметят. Василиса поняла, что мы задумали, и источала в пространство не самые литературные обороты. Шамиль за время путешествия живее не стал, мы вывалили его из машины, поместили на кусок брезента, который Уйгур отыскал в багажнике. На волокуше протащили тело через заросли молодой крапивы, спустили в ложок, зарастающий крапивой. Медная луна внимательно наблюдала за нами. Мы рыли могилу на островке, свободном от растений, яростно рубили корни. Копали по очереди, не жаловались, не стонали, прекрасно понимая, что глубина ямы прямо пропорциональна продолжительности нашего пребывания на свободе. Василиса сидела на пригорке и большей частью молчала. Свою историческую миссию она уже выполнила. Битый час мы копали эту могилу, обливаясь потом. Ночь пока не кончалась. По трассе изредка пробегали машины – всякий раз мы вздрагивали, ждали, пока растает гул. Выбраться самостоятельно из ямы уже не получалось, Уйгур подал руку, я вылез, отдышался, на четвереньках добрался до Василисы.
– Все, капец, граждане, руки отнимаются…
– А ты как хотел? – покосилась на меня Василиса. – Любишь кататься, люби и саночки возить.
Шамиля завернули в брезент, скатили в яму. Торчащие конечности утрамбовывали пятками.
– Ну все, дружище, покойся с миром и больше не шали, – пробормотал Уйгур и стал сгребать землю в могилу. Потом мы резали в стороне куски дерна, подтаскивали, выкладывали «мозаику» в тусклом свете фонарика. Работали тщательно, чтобы потом не мучило беспокойство. Дерн схватится, травка прорастет, и через месяц никто не догадается, что здесь могила. Мы мрачно курили, отдыхали.
– Обратно другой дорогой поедем, – заметил Уйгур. – Вдруг эти черти там еще стоят. Прикинь, Шериф, – он повернулся ко мне, в полумраке сверкнули его зубы, – сегодня впервые за много дней я видел, как ты смеешься…
Глава десятая
Незадолго до рассвета, уставшие как собаки, мы добрались до района – кружили окольными путями, пробирались через частный сектор. В квартиру я вошел крадучись, как вор, сунул грязную одежду в коробку для белья, на скорую руку помылся. Светка с мамой спали – вечером я предупредил их, что еду на вечеринку к друзьям, вернусь,
