Квадратный метр неба - Сергей Витальевич Мартинкевич
Ассоль опустила руки и, глядя в след Родиону, поняла, что это точка невозврата. Сотни эмоций переплетались и толпились, не желая выстраиваться в очередь. Почва, которая совсем недавно казалась такой твёрдой и надёжной, в одно мгновение превратилась в бескрайнее болото. Ей казалось, что до этого она шла по выложенным по нему доскам, которые подлаживал другой человек, прокладывающий Ассоль путь так, как желает он, а не она. Но, как ни странно, пустоты не было, не было того чувства, что потеряно что-то действительно важное. Пустыня разочарованности и недосказанности. Ассоль подняла голову и посмотрела на ночное небо, усеянное звёздами, готовыми взорваться при первом желании. И в эту секунду она поняла: какого это, светить для других, ничего не требуя взамен. Появляться каждый день и каждый раз в одном и том же месте, светить миллионы лет, чтобы в конечном счёте стать звёздной пылью — основой для будущих жизней. Девушка подняла руки и начала вытирать щёки, но они не были влажными, слёз на них не оказалось, и она, сделав глубокий вдох, направился к костру.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Линда. — На тебе лица нет.
— Небольшие проблемы, а в целом — всё замечательно, — И она мило улыбнулась, услышав, как Юджин заиграл траурный марш Шопена.
Постепенно к Ассоль возвращалось былое ощущение жизни, и она почувствовала необъяснимую лёгкость. Девушка словила на себе взгляд Питера и немного испугалась, понимая, что хочет остаться с ним наедине. Она пыталась отогнать от себя эти мысли, но чем больше она им сопротивлялась, тем сильнее они наступали. И Питер это почувствовал, желая поговорить с девушкой не в меньшей степени, чем того желала она. Последующий час они говорили между собой на языке глаз и в совершенстве понимали друг друга. За это время на их лицах не появилось ни единой эмоции, ведь всё, что находилось внутри их душ, расплывалось ювелирными узорами вокруг зрачков, которые готовы были расшириться до размеров звёзд. Музыка и разговоры проходили сквозь их сознание. Они не заметили, как поднялись с мест и направились к самому далёкому озеру, отражающему ночь — никогда она ещё не была такой светлой и ясной.
Уже у водоёма, находясь в метре друг от друга, каждый из них почувствовал дрожь в конечностях, предвещающую эмоциональную бурю, способную затмить разум и дать волю сердцу. Каждый сокращающий дистанцию сантиметр усиливал дрожь, которая уже полностью охватила их тела. Губы соприкоснулись в такт сокращению сердец. Тысячи эмоций, словно столкновение галактик, переплелись между Ассоль и Питером. Их тела, как две пушинки, легли на мокрую траву, будто сама природа жаждала узнать: какого это, любить? Резкие движение, наполненные особой нежностью и лаской, испаряли росу. Поцелуи проникали сквозь плоть прямо во внутрь сердец, кипятящих кровь. Вдохи и выдохи, чередуясь с невообразимой скоростью, наполняли смыслом первую летнюю ночь. В каждом издаваемом звуке находилась целая история, длинною в бесконечность. Звёзды, казалось, гасли одна за одной, не желая, чтобы у сегодняшней ночи были свидетели. Последовав их примеру, луна спряталась за единственным на небе облаком. Руки Питера и Ассоль крепко сжались, не желая больше знать, что такое разлука. Слёзы счастья, одна за другой, скатывались со щёк влюблённых. «Никогда, никогда я тебя не отпущу!» — кричали за них взаимные прикосновения, сотканные из любви. Каждая секунда выступала новым днём, который навсегда поселиться в памяти и не даст им о себе забыть. Кусок земли, на котором они лежали, сейчас превратился в квадратным метр неба, вобравшим в себя все светила, известные и неизвестные человечеству. Сквозь тернии к звёздам, сквозь разлуку и расстояния к близости, сквозь мрак к свету. Ночь, остановившая время… Любовь, не нуждающаяся в словах и объяснениях… Жизнь, отрицающее банальное существование…
— Прости меня… — одновременно, с трудом выдавливая из себя звуки, сказали Питер и Ассоль, словно заново учились говорить. Они, обессиленные и счастливые, лежали в обнимку, глядя друг другу в глаза. Им не было ни холодно, ни жарко, они находились сейчас не в этом мире, который видим мы, когда открываем глаза. Они были не далеко и не близко, не внизу и не вверху, — не существует и не будет существовать такой системы координат, способной определить, где находятся два влюблённых сердца. Два нагих тела, укрытых порванной майкой, лежали на густой траве почти что не шевелясь. Осколки скрывающихся звёзд спустились на землю, чтобы запечатлеть на миллиарды лет живую, до этого не ведомую энергию.
Утром, проснувшись с восходом солнца, Питер увидел перед собой то, к чему стремился — Ассоль. Он нежно положил свою ладонь на щеку девушке, и та открыла глаза, улыбнулась и прижалась покрепче к Питеру. Приятные солнечные лучи сопровождали нежное, лёгкое соприкосновение губ.
— Ты всю ночь перетягивала одеяло в свою сторону, — сказал Питер, притянув к себе кусок ткани, которая ещё вчерашним вечером была майкой. И они оба по-детски рассмеялись, возрадовавшись новому дню, новому будущему и новой жизни.
Так сталкиваются поезда и появляются горы, так образуются сверхновые и извергаются вулканы, и так кричит любовь, заполняя собой каждый уголок человеческой души.
V
III
— Поздравляю, коллеги, мы добились своего, — торжественно произнёс Питер на рабочем собрании, на котором находилось более тридцати человек. — Со следующего месяца мы — частная, ни от кого не зависящая, организация. Мы вместе с вами достигли такого впечатляющего результата всего за несколько месяцев, другим бы потребовались годы. Хочу
