Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин
За сутки до этого на вершине сопки попались мне на глаза матерый волчище и его подруга, молодая волчица. Как раз было время волчьего гона. Они барахтались, резвились, не замечая меня. Казалось, что они с ума сошли от избытка чувств. Во время гона волки забывают о еде и быстро истощаются.
Волки учуяли запах моей приманки и прибежали. В таких случаях волк-самец подкармливает подругу, а сам терпит… Волчица заползла под мою ловушку, и ее придавило бревнами. На ее счастье я еще не ушел далеко. Обрадовался, попалась росомаха! Подбегаю и вижу: вокруг ловушки прыгает волчище. Весь отощавший, ребра выпирают сквозь шерсть. Грызет бревна, рычит, будто рыдает. Хочет вытащить подругу и не знает, как это сделать…
Увидев меня, он поначалу рассвирепел, шерсть на загривке встала дыбом, злобно зарычал. Тогда-то я понял всю его трагедию. Он терял свою подругу. Это за их любовью я наблюдал. Вот тут-то и у меня улетучился страх перед волком.
Не стал его отгонять. Пусть рычит, сколько ему хочется. Не обращаю на него внимания. Я парень был крепкий, жилистый. Мне ли бояться тощего волка. Это он отощал от любви… Я стал оттаскивать бревна в стороны. Волк на меня не нападал, а, наоборот, отошел чуть дальше и наблюдал. Я подоспел вовремя. Волчица была еще жива. Тихо скулила. Пыталась встать, но ноги подкашивались. Тогда я сам ее приподнял и положил на снег. Всю приманку и все, что оставалось в моей котомке, выложил перед стонущей волчицей, пускай подкрепится. Самец перестал рычать, а когда я уходил, он долго смотрел мне вслед… Через неделю на этой же сопке я увидел их обоих. Почуяв меня, оба протяжно завыли…
В итоге волчица понесла. Хищники уходили прочь, чтобы их детеныши, подрастая, не навредили мне, моим сородичам и оленям. Не думайте, что волки глупые. Никогда так не думайте. Это жестокие, но умные хищники. С тех пор мы почти не видели волков. Они не убивали наших оленей. Может быть, они нас даже оберегали, не подпуская других хищников… Кто знает, может и так. Доброта – большое дело. Вы правильно поступили, что не добили хвостатых. Пусть живут. Вот увидите, они нас не потревожат…
* * *
– Скажи, Дэгэлэн Дэги, как бы ты поступил, если б мы не вернулись сегодня? – спросил старец Гургули, когда сели за вечерний чай перед сном.
Тот засмеялся и ответил:
– Решил бы, что вы задержались. На охоте всякое бывает. То ли далеко подались, то ли удачно сложилась охота. На все время уходит.
– Это верно. Всякое бывает… – согласился старец. – А потом, когда нас нет и нет, какие меры предпринял бы?
– Потерял бы сон, это точно.
– А потом?
– С утренней зарей поехали бы на поиски по вашим следам.
– Вдвоем, что ли?
– Ну да, вдвоем… Не успокоился бы, пока не выяснил причину вашей задержки.
– Так и предполагал, Дэгэлэн Дэги, что ты потеряешь покой и засуетишься, – усмехнулся старец.
– Естественно, искали бы. По следам вашим поехали бы. Любой нормальный человек в такой ситуации потеряет покой, – ответил Дэгэлэн Дэги.
– А ты как думаешь, Гякичан? – Старик повернулся к младшему сыну.
– Хорошо, когда рядом с тобой есть верная собака, – отчеканил Гякичан, зная, что собака сама повела бы их по следам отца.
– Вы оба правильно рассуждаете. – Старец улыбнулся. – Хотите услышать мое слово?
– Говори, абага. Нам интересно, – воскликнул Дэгэлэн Дэги.
Тогда старец продолжил:
– Самый добрый помощник и советчик человека, это его голова. Думающий человек скорее найдет выход и выживет. Усекли? – Парни заулыбались. Вновь заговорил старец Гургули: – Сегодня мы наткнулись на становище незнакомых людей. Самих, правда, не видали, но над чумами вился дым… Стало быть, они там…
– Они нас опередили, раньше нас сюда добрались. Так получается, абага? – спросил Дэгэлэн Дэги.
– Выходит, так.
– Так они постараются прогнать нас отсюда. Это еще полбеды. Могут расправиться с нами. – Дэгэлэн Дэги не на шутку встревожился.
– Тогда подскажи, как нам быть, Дэгэлэн Дэги? – Старец Гургули казался невозмутим. – Может быть, незаметно уйти?
– Это невозможно, ама, – подал голос Ичээни.
– А что ты предлагаешь, Ичээни?
– Нам лучше открыто поехать к этим людям, – сказал Ичээни.
«И днем сын на этом стоял. Не меняет своего мнения. Это не слабость его, скорее сила», – подумал старец, но ничего не сказал. Вместо этого повернулся к Дэгэлэн Дэги.
– А ты что предлагаешь, Дэгэлэн Дэги?
– Я за то, чтобы сначала посмотреть, как поведут себя они.
– Это дельная мысль… А ты, Гякичан, почему молчишь?
– Я слушаю старших… – нашелся Гякичан.
Отец улыбнулся. Ичээни одобрительно глянул на брата. Один Дэгэлэн Дэги засмеялся.
– Дети мои, драться с ними нам не следует. Нас мало. Они не уйдут по своей воле. А как быть? Нам бы найти с ними общий язык и охотиться вместе. Другого выхода не вижу, – уверенно молвил старец.
– Тогда поедем к ним на встречу, да? – быстро спросил Дэгэлэн Дэги.
– У тебя, Дэги, думающая голова. Да, поедем к ним.
– Все вместе? – Дэгэлэн Дэги хочется во всем определиться четко.
– Нет, поедем я и Ичээни. А вы вдвоем будете наблюдать. Мы зайдем к ним в чум. Коли не выходим наружу на своих ногах, стало быть, с нами плохо. А дальше пусть работают ваши головы. На рожон лезть не стоит. Вдвоем чего добьетесь? Только погибнете.
– А как нам быть тогда? – быстро спросил Дэгэлэн Дэги. – Вдруг с вами что случится?..
– О родных прежде всего подумаете, о детях… В случае чего, не мешкая, возвращайтесь к ним, к Гольцу Тонмэю…
Спать легли поздно ночью.
* * *
…Когда старец Гургули с сыном Ичээном подъезжали к чумам, залаяли собаки. Верховые олени не заставили себя понукать, сами поспешили рысцой. Умные животные почуяли близкий отдых.
Но никто не вышел им навстречу. Это тревожный сигнал. Обычно ламуты, кто бы ни приехал к ним, рады гостям. А тут их встречает один собачий лай.
Спешились. Верховых оленей привязали к копыльям нарт. Ослабили поперечные ремни седел. Ружья оставили при
