Улыбка зари - Бланш де Ришмон

Спасение пришло неожиданно. Медсестра долго сидела рядом с ней, нежно протирая губкой вспотевший лоб. И Камилла мгновенно поняла, что жизнь зависит лишь от поступка, совершенного из любви.

* * *

В тот день, когда она открыла глаза, в спальню через открытое окно влетело белое перышко и ненадолго зависло перед ней в воздухе. Камилла чудом заметила его. Пораженная неожиданным появлением перышка, она на мгновение забыла, что очень несчастна. Лежала и следила глазами за его медленным кружением, пока перышко мягко, словно поцелуй воздуха, не опустилось на пол.

И перед тем как оно легло на пол, Камилла улыбнулась. Впервые за долгое время она улыбалась без повода, очарованная красотой происходящего. Пребывая в столь хрупкой радости, она внезапно, по непонятной причине поняла, что части ее не коснулась болезнь. Уверенность в этом встряхнула ее, пробудила. И она шептала самой себе, улыбке зари, тишине, сердцу, которое снова забилось: «Я ни больна, ни красива, ни бледна, ни молода, ни стара. Я вне всех этих эфемерных определений, которые мы навешиваем на себя, словно оковы. Я не вписываюсь ни в какие рамки. Я одновременно все и ничто. Дуновение ветра, и только».

Камилла неотрывно смотрела на лучи утреннего солнца, проникавшие сквозь окно. А затем стала ждать. Она не ждала, что Перла запрыгнет на ее кровать, что перышко, выполнив свою миссию, снова взлетит и вернется на небо, что занавески раздвинутся сами собой в доказательство того, что ничто не вписывается в рамки. Она просто ждала, когда солнце поднимется чуть выше, чтобы подняться вместе с ним.

Тем утром она разбудила мужа, а потом дочь, прошептав:

– Давай поедем на море.

Исцеление

Через несколько недель после поездки в Этрета Камилла была на приеме у доктора Белинды, которая вела себя не так, как обычно. Она не встала, когда ее пациентка вошла в кабинет, потому что уже была у двери. Камиллу сразу же насторожило изменение в поведении врача. Может, она собирается объявить ей, что ее выздоровление – иллюзия, что она скоро умрет, а о смерти не говорят, сидя за столом, но говорят, глядя в лицо жизни из уважения к ее концу?

После нескольких месяцев регулярных осмотров, во время которых доктор Белинда с удивительным терпением поддерживала свою пациентку, между ними завязалась своего рода молчаливая дружба. Они внутренне симпатизировали друг другу и чувствовали себя связанными возникшей из-за этого неловкостью. В действительности ее звали не Белиндой, но она была блондинкой с длинными вьющимися волосами, поэтому Перла, увидев ее однажды, дала ей такое имя.

– Почему Белинда? – спросила у нее мать.

– А почему не Белинда? – ответила Перла.

Странно, но в то утро доктор Белинда даже не поздоровалась с Камиллой, не протянула ей руку, не заправила, как всегда, за уши свое светлые локоны, прежде чем заговорить.

– Метастазы наконец исчезли, – произнесла она серьезно.

Затем она замолчала, тогда как Камилла ожидала продолжения, сбитая с толку строгостью, которая контрастировала с ее словами.

На самом деле тридцатилетний опыт работы в онкологическом отделении научил не-Белинду относиться с недоверием к хорошим новостям. Когда она видела в глазах больных обоего пола невероятное облегчение, у нее сжималось сердце, поскольку иногда выздоровление бывает лишь временным. Болезнь переносится каждым человеком по-разному. «Науке не под силу разгадать тайну живой природы», – часто повторяла она пациентам, расстроенным от того, что они не могут полагаться на утешительные факты.

– В последние недели лечение шло по плану, и ваша ремиссия была ожидаемой. Тем не менее вы остаетесь под наблюдением. Рецидив может оказаться для вас смертельным. Не забывайте, что каждый человеческий организм – это сюрприз.

Камилла улыбнулась в ответ, размышляя о сюрпризах, которые порой преподносит собственное тело.

Однако хорошая новость не стала для нее потрясением. После того как на рассвете к ней влетело перышко, она поняла, что какая-то ее часть не была затронута болезнью. Это открытие преобразило ее. А медики просто подтвердили то, что она и так знала. И все же то, что она только что услышала, было чудесным, невероятным, ошеломительным!

Занимаясь в течение многих лет переводами английских бестселлеров, Камилла пыталась подыскать нужное слово. В конце концов она громко поблагодарила врача, поцеловала ее и порывисто выбежала на улицу. На сей раз она бежала не для того, чтобы скрыться от смерти, но чтобы обнять жизнь.

Вернувшись домой, Камилла сделала единственно правильную в такой ситуации вещь: надела платье в цветочек. Затем не спеша нанесла макияж в знак заботы о лице, которое отказалось умирать. После чего с лопатой в руке пошла забирать дочь из школы.

Ее не волновали удивленные взгляды других матерей у школы – она наслаждалась этими несколькими минутами перед появлением Перлы. Обычно ее сердце начинало биться чаще, когда дочь искала ее глазами среди встречающих, а найдя, с улыбкой устремлялась к ней. Но в этот раз девочка была серьезной. Более того, она выглядела по-настоящему обеспокоенной.

Подойдя к матери, Перла прошептала:

– Что случилось? Почему ты такая красивая?

– У меня для тебя важная новость! Следуй за мной.

– А почему ты держишь в руке лопату?

– Следуй за мной!

Они вошли в пылающий осенними красками Люксембургский сад. Набрав охапки сухих листьев, разметали их по ветру. Затем направились к пролегающим в глубине сада малолюдным узким дорожкам, где тайком целовались влюбленные парочки. Бродили по тенистым газонам, посаженным для секретов, запретных мечтаний, важных поступков. Прошедший накануне дождь прогнал из сада праздношатающихся. Влажная земля источала аромат, который был наполнен почти первозданной чувственностью. Небо приобщилось к волшебству, оттого что луч солнца скользнул меж облаков.

Наконец они сошли с тропинки и зашагали по траве.

– Мама, это запрещено.

– Мы с тобой – бунтарки.

– Нет, что ты!

Огромный старый дуб, под которым они сели, был похож на солнце, упавшее на землю. Его желтые листья, покрытые дождевыми каплями, преломляли свет, словно бриллианты. Перла в восхищении смотрела на мерцавшее в тишине дерево. Камилла обняла ее за плечи и заглянула в глаза – они были такими голубыми, с такими нежными оттенками, что казались извлеченными из морских глубин. Затем она сказала:

– Роберто мертв.

– Ого, тебе удалось убить эту сволочь?

– Да, но так говорить нельзя! Откуда ты узнала это слово?

Перла разрыдалась, потом пробормотала:

– Роберто был сволочью. Он ранил тебя и чуть не убил. Из-за него слишком быстро вяли цветы, которые я приносила домой. Он делал тебя уродливой.

– Ну, ты слегка преувеличиваешь.

– Вовсе нет! Ты была такой грустной…

И теперь они