Девочка (не) Джеймса Бонда - Евгения Халь
просматривать фотографии девушек. Совещание в конторе рано утром. И кроме выбранной и уже обученной кандидатки, нужно еще на всякий случай предоставить фото других, изображая, что он все-таки советуется с коллегами. Просто чтобы не было разговоров, что Стальной — диктатор и упрямец, который решает все единолично. В принципе, мнение коллег его не очень волновало, так как главным координатором операции был он сам. Но так как в операции участвовали не только зарубежные партнеры, но и свои из конкурирующих ведомств, то приходилось изображать демократию и плюрализм.
И в этот момент из спальни раздался крик. Одним прыжком Стальной взвился на ноги и понёсся в спальню. Аня, испуганно визжа, хваталась за свою одежду, которую Рухама пыталась с нее стащить. Причем абсолютно молча.
— Уйдите от меня, уйдите! — кричала Аня. — Что вам нужно? Вы — сумасшедшая!
— Рухама, — укоризненно покачал головой Стальной, — ну что же ты? Нормально всё сделать не могла?
Рухама лишь молча пожала плечами. Хорошо еще, что она успела одеться. Иначе девчонку вообще бы инфаркт хватил. Голая тетка пытается раздеть ее в чужой квартире. Хотя насчет "успела одеться" — это спорный вопрос. На Рухаме было красное, в облипку, платье без нижнего белья. Стальной невольно залюбовался восхитительным нарядом, который второй кожей обтянул роскошную фигуру не только не скрывая, но и выгодно подчеркивая аэродинамические изгибы фигуры. В этом была вся Рухама. Никто другой не умел так преподносить себя в лучшем виде, как она.
— Чудесное дитя. Я с ним сейчас играло, — Рухама выдохнула это "о" в слове "играло", сложив трубочкой идеально очерченные губы.
Но ее темные глаза не смеялись. В них затаились зло и обида.
— Да что с тобой сегодня? — раздражённо бросил Стальной и устало потер виски.
— Знаешь что, Стальной? До возраста бандерши я ещё не дотянула. Разбирайся со своим детсадом сам. Хорошо еще, что у тебя внизу, возле дома, есть круглосуточная аптека.
— Что ты имеешь ввиду, Рухама?
— А то, что там есть подгузники, — презрительно бросила Рухама и взяла с кровати небрежно брошенное белье.
Затолкала в сумку лифчик, туда же положила кружевные трусики, и, гордо стуча каблуками, вышла из спальни.
— Мы не договорили! — Стальной бросился за ней в гостиную. — Куда ты пошла? Я получил данные по девушкам. Нужно обсудить и решить.
— Успеем, — отмахнулась Рухама и задержалась возле входной двери, возле зеркала.
Достала из сумочки ярко-алую бархатную помаду и провела по губам. — Пойду найду пару восемнадцатилетних любовников, выпущу пар и, может быть, вернусь, — она почмокала губами, любуясь своим отражением.
— Я надеюсь, много времени это не займет, — улыбнулся Стальной.
— Не надейся! — Рухама провела рукой по волосам, распушив прическу. — Откровенно говоря: чтобы заменить тебя, нужно трёх любовников. Но работы, действительно, слишком много. И рано утром совещание. Поэтому перекушу слегка двумя мальчиками и вернусь, пока ты играешь в Макаренко. Держи, кстати, — она достала из сумки золотую ручку "Паркер" и протянула ему.
— Зачем? — не понял он.
— Тебе пригодится, Стальной. Педагогическую поэму будешь писать. Или мемуары на тему: "Как я дошел до жизни такой".
Вот же стерва! Выжигает всё вокруг напалмом и пленных не берет.
— Удачной охоты, милая, — Стальной растянул губы в едкой улыбке
— Акелла не промахивается, — ответила Рухама и пошла к выходу, покачивая крутыми бедрами.
Стальной не удержался и выдохнул:
— Ух, какой станочек!
— Но не тебе, парниша, на нем сегодня работать, — не оборачиваясь, бросила через плечо Рухама и оглушительно громко хлопнула дверью.
Стальной вернулся в спальню. Аня сжалась на кровати, дрожа.
— Эта женщина… зашла ко мне полуголая, ик! — она нервно икнула и поёжилась. — И, наверное, она хотела… — девушка еще несколько раз икнула и замолчала.
— Тебя, что ли? — рассмеялся Стальной. — Ну ты о себе слишком хорошего мнения, малыш. Нет, не тебя, но да, хотела.
Аня снова икнула несколько раз подряд и ее лицо залила бледно-зеленая краска. Она без сил облокотилась на подушки и прошептала:
— Сейчас… встану… и пойду. Еще пять минуточек отдохну, и домой, — она задремала.
— Я так и понял, — кивнул Стальной.
Он присел на кровать и нахмурился. Девчонка сейчас была совсем некстати. И непонятно, почему ее развозит всё больше и больше. Уже должно было отпустить. Сколько она там глотнула, Стальной не видел. Но не ведро же!
Главное, чтобы Рухама не начала пылить на работе. Стальной и так был раздражен. Он терпеть не мог работать с коллегами из военного ведомства. Нюансы работы они понимали плохо и слишком перестраховывались, причем в лоб. Стальной любил работать тихо и спокойно. По старинке. Как учили в конторе. Без внешних атрибутов: качков с квадратными лицами, похожими на собачьи будки, верениц черных машин и прочего. Военные эту деликатную часть работы не понимали и сильно шумели, из-за чего Стальной начинал нервничать.
И не зря. В кармане завибрировал телефон. Звонил генерал Плетнёв, координатор операции со стороны военных.
— Слушаю!
— Никита Ильич, нам тут райская птичка спела, что тебя, кажется, ведут, — вкрадчиво сказал генерал.
Стальной мысленно ухмыльнулся. Сильно же обиделась Рухама, если немедленно донесла на него. В принципе, по рабочему протоколу она поступила правильно. Увидела незнакомого человека в квартире Стального, где незнакомых и чужих быть не может, особенно в такой сложный период, и поставила сотрудников в известность. Попутно объяснив, что, мол, возможно девчонку специально подложили как раз накануне операции, которая формально уже началась.
Но для этого же и существует дружба, чтобы не всегда соблюдать этот самый протокол. Нужно признать, что у Ани есть удивительное свойство сильно напрягать людей, ничего при этом не делая. Янка такая же была. Как две капли абсента!
— Нет. Птичка ошиблась. Это дела семейные, — спокойно, но твердо возразил Стальной.
— Уверен? — генерал не собирался сдаваться. — Птичке твоя девочка показалась очень мутной.
— Птичка иногда каркает не по делу, — отмахнулся Никита. — Это подружка моего племянника. Была у него на дне рождения. Сдуру выпила, а у нее непереносимость алкоголя. Племяннику ее в таком виде показывать нельзя. Домой тоже нельзя. Мне ее что на улице оставить? Или утопить, как Муму?
В трубке повисла тишина. Откуда-то издалека донёсся тихий, с трудом сдерживаемый смех. Ну отлично! Сейчас вся контора ржать будет, что Стальной нянькой заделался.
— Ну ладно, успокоил, — хмыкнул генерал. — Я тогда своих ребят отзываю.
Никита подошёл к окну и осторожно отодвинул тяжёлую плотную штору. Так и есть. Пошли вояки понты нарезать. Возле окон уже стоят два черных "Джипа". Они бы ещё в "Фейсбуке" отметили свое местоположение, чтобы ни у кого не осталось сомнений,
