Жизнь как предмет роскоши - Гаянэ Павловна Абаджан
По дороге она увидела в двух местах подогнанные к подъездам грузовики, в которые одетые в хаки мужчины спешно грузили вещи. "Вот же – уезжают",– подумала Дарья Петровна.
На перекрёстке она остановилась. Некоторая нервозность окончательно дала себя знать, и вот же оказия – Дарья Петровна потерялась. Он стояла озираясь и не понимая в какую сторону теперь идти. Промелькнула даже мысль, что она уже прошла нужный поворот с дороги. Местность узнать было невозможно, в том плане, что узнавать было нечего – в радиусе нескольких домов со всех сторон только полуразрушенные и обугленные развалины.
Стоять ей тоже было не по себе, надо бы быстрее пойти, пока на неё не обратили внимание. Пойти, но куда? В голове неприятно зашумело. Не так чтоб прямо упасть, но неприятно. Даже показалось, что от самого платка понесло сладкой вонью, и мешает дыхать. Она откинула его от лица, хоть это же невозможно – платок точно чистый.
– Он чистый, – сама себе громко вслух подтвердила женщина, стараясь сделать голос убедительным.
Выпрямившись во весь рост она стала лицом в сторону "Азота", потом повернулась влево и мысленно просчитывала траекторию: как обычно они с мужем ходили от автостанции, когда приезжали проведать сына: прямо, потом налево, потом прямо, за угол, вглубь…
Сзади поднимая пыль заскрипели тормоза:
– Мать, помочь чем? – раздался заинтересованный мужской голос.
На Дарью Петровну пахнуло горючим, она повернулась. Из покрытого пятнами серо-коричневой замазки синего Форда с растресканным лобовым стеклом и без левой задней дверцы, за которой виднелось полуразрванное кресло, на неё смотрел лет сорока худощавый в военной форме водитель с трёхдневной щетиной, рядом с ним – автомат и на сидении – судочки с едой. Из под заднего сидения при торможении выкатилась пустая зеленая винная бутылка, на которую упал солнечный луч и отразился прямо в глаза Дарье Петровне.
– Да вот – приплутала маленько. Как-то тут необычно стало, – сказала она оторопело озираясь.
– Ничего, мать, отстроимся! Адрес кажи.
Дарья Петровна назвала адрес. Военный нырнул в планшет:
– Так, мать. Вовремя спросила. Смотри, вон там позади – видишь обгорелое – общага, – указал он ей на обугленную пятиэтажку. – Сразу за ним – и есть твой дом. Видать прошла уже. Крепись, мать! Всё наладится.
Уже отъезжая он ей прокричал:
– Скажи всем, чтоб возвращались!
Автомобиль чихнул газом, подлетел и громыхая закрытым на проволоку багажником стал удаляться.
Оставшись одна Дарья Петровна смотрела в указанном направлении. Её губы теперь непроизвольно шептали: "Общежитие".
Выйдя из оцепенения она двинулась к указанному зданию. В какой-то момент в памяти всплыли слова сына: "Забудь". Она даже засомневалась, по телу прошла неприятная слабость. Но, как и в Луганске, она откинула все сомнения и бодро зашагала, тем более, что уже почти достигла цели.
Подойдя поближе Дарья Петровна опять начала сомневаться, тот ли это дом. Как-то всё неузнаваемо. Хоть вот и табличка. Она подошла поближе, надпись была почти выщерблена, но часть номера оставалась "пять", Ну, да дом "сорок пять", третий подъезд.
Соседние окна глядели на Дарью Петровну пустотой, на четвёртом этаже что-то выгорело, первый подъезд сбоку – полуразрушен. Но вот их третий подъезд – цел, и даже – вот их по первому этажу окошки стоят занавешены, и стёкла на месте.
Возле подъезда припаркованна легковушка. Это она разбитая? Вся какая-то во вмятинах, неопределенного цвета машина стояла под окнами. Дарья Петровна приняла бы её за такую же брошенную, как она уже проходила мимо, но что-то её в этой оценке смущало. "Колёса", – смутно догадалась она, и свежий след в пыли, показывали, что этот транспорт всё же рано списывать в утиль, и он совершенно недавно ехал.
Обойдя машину Дарья Петровна вошла в подъезд, поднялась на пять ступенек, повернулась, прикоснулась к двери – та плавно открылась.
"Надо же", – подумала Дарья Петровна и шагнула внутрь. На неё сразу же сильно пахнуло канализационной смешанной с хлоркой вонью. И она тут же наткнувшись на большой бак застоялой воды. Громыхнув криво лежащей на баке крышкой она испуганно обошла это препятствие, и вышла на свет комнаты. В лицо ей ударил новый запах.
=== 2 ===
Ахмат, Умар и Якуб мирно отдыхали, они только что горячо обсудили последние изменения стоимость рубля и свои возможности быстрой конвертации денег в другую валюту. Уставший после суточного дежурства Умар подсунув под голову плюшевого медведя, не раздеваясь лежал на покрытой бежевым атласным покрывалом разложенном диване, отяжелённая пистолетом кобура стягивала портупею к полу, автомат стоял рядом красиво приспособленный в кадке с усохшей пальмой. Вспотевшие в обуви ноги Умара просили воздуха, но пошевелиться лишний раз даже чтоб разуться – ему было лень, и остальные опять начнут возмущаться дикой вонью от ног. Придётся тогда вставать и мыть их, а кроссовки засовывать подальше под кровать и потом искать. Лучше уже так немного полежать, тем более всё тело болело от синяков и ссадин.
Ахмат с Якубом в расстегнутых рубашках расположились рядом с Умаром в креслах, сладко вытянув тоже обутые ноги на журнальный столик. Их автоматы лежали рядом на полу. Оба были погружены в смартфоны, они неторопливо листали страницы своих тик-токов на новеньких Apple. Ахмат откровенно любовался своим последним роликом, который поддержал весь аул. На фоне пленного он там выглядел просто орлом. Это был крутой успех – уже второй пленный с начала контракта, и всё – с Ахматом, но теперь он мечтал об офицере.
На кухне пытаясь разогреть оставленную ему кашу, громыхал Джамал, его утром срочно вызывали и он так и не успел позавтракать. Вот – только с Умаром приехали.
Эта каким-то чудом уцелевшая квартирка, которую среди царившей вокруг разрухи они – четверо земляков с трудом разыскали – была их островком покоя. Они даже пусть кусками и кустарно, но закрыли окна, найдя и приладив стёкла из других квартир. Воевать им по контракту ещё три с копейками
