Противоположности - Дарьяна Кадет
Её попытка уйти тормозится перехватом за предплечье, возвращая в прежнее положение с силой, от которой сумка на плече подёргивается, слетая на пол, а её руки прижимаются к стене, в которую вжимается спина натиском Нэйтена, дышавшим в шею.
— Что б тебя, Картер, отпусти, — брыкается она, но он только сильнее прижимается. Спрятанное под футболкой тело, было твердым и мускулистым. Аромат мужского парфюма проникает в ноздри.
— Ты действительно такая дура или только притворяешься? — обжигал он шею, раздражая женскую кожу дыханием.
Он не знал, можно ли назвать это ревностью, но не поддавался контролю рядом с Николь, желая оторвать её острый язычок. Ему надоели эти игры и в то же время продолжает играть, подсаженный на эти правила её упрямством.
— Мне самолично содрать с тебя это платье, чтобы ты не надевала его больше? — отстраняется Нэйт, заглянув в глаза, пока радужки девичьих глаз темнеют от злости и желания содрать с него кожу.
— Рискни, — шипит Николь сквозь зубы, берёт на «слабо».
— Пожалеешь же.
Всё честно, игра на нервах должна быть равная.
— Ты сначала заставь пожалеть, а всё остальное так, пустые слова, — давит она на больное, зная, что разозлённый Нэйтен может прилично «укусить», но Тёрнер тоже особо не сдерживает язык. Раз он единственный знает её настоящую, пускай и получает все лавры.
Нейтон сжимает челюсть, сбавляет бдительность девушки, а потом резко прижаться, одновременно задирая край бирюзового платья, оголяя вид на нижнюю часть белья. Николь не вскрикнула, но резко и шумно вдохнула воздуха от неожиданности, расширяя глаза, когда он с полной серьёзностью изучал каждый перепад эмоций, продолжая приподнимать подол мягкой ткани.
— Нэйт, — голос друга, появившегося из-за угла, привлекает внимание парочки. Марк склонял голову, пытаясь понять, что тут происходит. От расскаленной обстановки воздух вокруг был спертым вокруг. — Мы тебя ждём, — он уточнил причину своего прихода, и отошёл подальше, предпочитая не мешать. Явно же третий лишний.
Нэйтон отошёл, выпустив девушку.
Ни один из них не произнёс и слова, предпочитая, чтобы каждый прочитал всё по глазам. Нэйтон продолжает упрекать, Николь — ненавидеть с каждым миллиметром опускания подола платья в естественное положение всё сильнее.
Глава 3
Пошарпанные от времени стены. Слишком тесно стоящие полки с заваленными на них книгами, облупившимися обложками и с кое-где стёртыми буквами на страницах, покрылись пылью. Библиотека не привлекала внимание, чтобы заглянуть в неё и побродить между стеллажами в поисках необходимого учебника, а скорее, наоборот, отталкивала, вынуждала прибегать к современным технологиям. Помещение, пожалуй, нуждалось в приличном ремонте, но руководство пока отмахивается от бедной бабулечки-библиотекаря, капающей им на мозги, обещая взяться за её территорию в следующем году. А пока студенты так и будут по-прежнему обходить её стороной и посмеиваться над винтажем, не способные оценить этот стиль по достоинству, в отличие от одной девушки.
Николь Тёрнер сидела на привычном для неё месте возле окна, чтобы рабочая площадь была лучше освещена, и листала учебник «Маркетинг и поведение потребителей», выводя красивым почерком всё необходимое в тетради, пока Мэй скучающе прокручивала браслет с бусинками на запястье, вытягивая губы трубочкой.
— Нико-о-оль, — протягивала девушка, раздражая подругу, углублённую в учёбе, совершенно не подозревая, что сбила её планы, решив увязаться следом, — ты сегодня едва не опоздала на первую пару, это слишком непохоже на тебя, — опускает она голову на руки, вытянутые перед собой, наигравшись с бусинами. Теперь она разглядывала выбившиеся пряди волос Ники, не подмечая, как её ручка едва не проткнула чистый лист бумаги от сильного нажима. — Почему?
Николь приподнимает взгляд на надоеду, которую порой хотелось просто прихлопнуть, как одну из многочисленных мух, потирая лоб от напряжения. Не прошло и полдня, а её уже всё, мягко говоря, задолбало. Почему? Да потому что желание отбить все конечности одному уроду мешало прийти в себя, а сейчас вообще вынуждена улыбаться липучке, накручивающую короткую прядь волос на палец, в то время как причина посещения библиотеки было далека от истины сидения за учебниками. Николь давно подметила укромный уголок в этом обшарпанном помещении, где в спокойствии и одиночестве, не боясь быть обнаруженной, можно было в окно пропустить пару сигареток, и даже запах табака тонул в пыли, что делало это место идеальным.
— Меня задержали, — спокойный тоном ответила Николь, но нервно выдохнула, опуская взгляд обратно к выведенным строчкам конспекта.
— Наверняка очередной поклонник подловил, — коварная улыбка подруги, вызванная любопытством её любовных похождений, которых и в помине нет.
Лучше бы глуповатый поклонник, а не тот гад, каждый раз нарывающийся остаться без яиц.
Глаза Ники прикрываются, переводя очередную дозу кислорода, упирая голову в кулак. Тема, от которой её нервная система кричала «SOS». Мэй последние два месяца словила фишку сводить её с тем контингентом парней, вечно пропадающих в качалках и разглаживая при этом последние извилины с каждым подъёмом штанги. Все эти красавчики — нарциссы, от которых у неё непроизвольно подступали рвотные рефлексы.
— Ты же знаешь, я не интересуюсь подобным, — бросила она намёк, не желая говорить об этом.
Девушка с короткой стрижкой ненадолго задумалась, вновь погружая библиотеку в тишину, а Николь в душе вскрикнуть: «Аллилуйя!»
— И всё же, я не понимаю тебя, — Мэй не улыбалась, а смотрела на неё прямо, с лёгким удивлением из-за расширенных глаз и приподнятых бровей. — Ты всегда держишься отстранённо к любому знаку внимания. Ни с кем не ходишь на свидания. Неужели ты никогда не хотела гулять за ручку, целоваться и заниматься сексом? Неужели ты никогда не хотела влюбиться?
Выводя уже странно замысловатые узоры синей пастой на белом листе, последнее слово резко тормозит процесс фантазии, и всё же по итогу проткнув насквозь ничем не провинившийся лист.
Влюбиться? Глупое и бессмысленное слово, как всё то, что несёт за собой по смыслу и всеми его составляющими. Она любила однажды, но сейчас уже не может утверждать, что это была именно любовь, учитывая малолетний возраст на тот период. Скорее, просто нравился в средней школе отличник, идущий на золотую медаль. Он ничем не выделялся примечательным, возможно, только если красивые глаза, прятавшиеся
