Премия Дарвина - Наталья Борисовна Милявская
Преследователи были уже близко, но именно сегодня ему сопутствовала удача! Он достиг шпиля без единого ранения, подпрыгнул, ухватился за торчащий из камней край кованной лестницы и ловко полез вверх. Стрелы вились в воздухе, словно шершни, впиваясь в стены и заставляя Питбуля уклоняться влево-вправо. Висящий в ножнах кинжал то и дело цеплялся за кованые ступени. Но Питбуль рвался ввысь со звериным упорством и, наконец, достиг вершины шпиля, вскарабкался на венчающий его крест и замер.
Еще ни разу он не заходил так далеко! У его ног раскинулся город, который он сегодня покорил. Влево, куда хватало глаз, уползала вереница разноцветных крыш. Вправо, сразу за городской площадью, тянулась огромная крепостная стена, змеей уползающая в Серую Пустошь. Прямо перед Питбулем, переливающийся в лучах низкого солнца, до самого горизонта расстилался океан, изредка распадаясь на неподвижные пиксельные островки.
Ему уже давно надо было поставить более мощную видеокарту.
Из забытья Питбуля вывела стрела, просвистевшая у самого лица. Нужно спешить! Он поудобнее ухватился за крест и глянул вниз. Там, у подножия собора, у ворот, находилось его спасение – огромная телега с сеном. Впрочем, с высоты шпиля она казалась не больше спичечного коробка. Питбуль оглянулся – с другой стороны шпиля по его душу наверх карабкались преследователи. Он торжествующе ухмыльнулся – сегодня они его не остановят! – осторожно забрался на самую верхушку креста, выпрямился и замер, словно пловец на вышке. Раз, два… Питбуль еще раз глянул вниз, примеряясь. Сгруппировался. Закусил губу…
И в тот момент, когда на крест легла рука первого, преследующего его воина, Питбуль злорадно проорал:
– Адьос, мудачье! – и прыгнул вниз, раскинув руки, как птица.
Три!
Падение длилось несколько восхитительных мгновений – потом он сделал в воздухе сальто и рыбкой вошел в сено. Тут с его головы сорвали наушники.
– Паша, ты уроки сделал?
Блин!
Питбуль судорожно сохранился, развернулся в кресле и с возмущением уставился на мать снизу вверх.
– Уроки! – повторила она требовательно.
Какое у нее… старое лицо…
Как всегда, после долгих игровых сессий, Питбуль возвращался в реальный мир с некоторым… отставанием. Несколько мгновений всё вокруг него было чужим. Бессмысленным. Словно увиденным впервые. Крохотная захламленная комната. Узкий облезлый платяной шкаф. Старые книжные полки над односпальной кроватью. Засаленные обои. Дурацкие занавески с машинками, которым уже миллион лет. Он, Питбуль, был еще там, на крыше собора, в самом лучшем из миров, вдыхал воздух свободы и приключений. А здесь на него уставились, не мигая, серые требовательные глаза матери, и Питбуль словно впервые заметил, какие у нее глубокие морщины возле рта.
Питбуль потер лицо, свернул игру.
– Сделаю, – угрюмо сообщил он.
– Когда?
Когда вы все от меня, наконец, отстанете!
Питбуль услышал звук входящего сообщения, нашел взглядом телефон, лежащий на кровати, встал с кресла и улегся на одеяло, глядя в экран. Это Леший, прислал лаконичное: «Го за гаражи!». Питбуль обрадовался – он уже думал, что парни сегодня пойдут тусить без него. Он ткнул пальцем в «ответить абоненту», но мать выдернула из его рук смартфон.
– Я с кем разговариваю? Ты глухой?
Питбуль, стараясь казаться спокойным, вытянул руку.
– Ма, че ты пристала? Телефон отдай!
Мать, гневно зыркнув на него, развернулась и вышла вон.
Охренеть! Раньше она себе такого не позволяла!
Питбуля подкинуло на кровати, и он рванул следом.
На кухне, как всегда, воняло отвратительным варевом – мама готовила один из своих диетический супов, которые он ненавидел. Надо валить быстрее, пока она не заставила Питбуля его съесть. А еще за столом сидела Ба – старая морщинистая тортилла, даже в самую жару облаченная в неизменный махровый халат и идиотский берет. Если бы Питбуль не знал, что Ба живая, он бы с легкостью мог принять ее за восковую фигуру в каком-нибудь дешевом музейчике ужасов – древняя старуха в огромных очках, застывшая с чашкой чая над не менее древней книгой. Тряхнешь ее посильнее, и от нее останется кучка песка и вставная челюсть.
Войдя, мать положила смартфон на стол и принялась помешивать булькающий бульон. Питбуль протянул руку, забрать телефон, но мать, не оборачиваясь, рявкнула:
– Не смей! Сначала уроки!
– Чо за беспредел? – рявкнул в ответ Питбуль и все-таки взял телефон. Он набрал Лешему в ответ: «5 сек», но оправить не успел – мать снова отобрала у него смартфон и положила на стол. Рядом с Ба.
– Чо за концлагерь? – взвился Питбуль. – Охренеть!!
Ба оторвалась от книги и немного брезгливо глянула на него поверх очков.
– Павлуша, пожалуйста! Я бы не стала сравнивать…
– Чо, Павлуша, ба? Чо она ко мне прикопалась? – продолжал возмущаться Питбуль.
Мать состроила обиженное лицо.
– Человеческим языком прошу, сделай уроки, а потом играй! Мне из школы звонили. Скатился на двойки. Всем хамишь. Перед бабушкой не стыдно?
Питбуль хмыкнул, забрал телефон и все-таки отправил Лешему сообщение. Потом глянул на мать – бровки домиком, на бабку – губы куриной жопой, и отчеканил:
– Не стыдно. Вы меня задолбали, ясно?
– Задолбали? – взорвалась мать. – Хорошо! Тогда я отключу тебе Интернет.
У Питбуля аж дыхание сбилось от ярости.
– Овца! Я из дома тогда уйду! Поняла?
Они смотрели друг на друга – оба бледные от злости.
– Марш в свою комнату! – приказала мать.
В комнату? Он ей что, пятилетка?
Питбуль вдруг рассмеялся – он внезапно понял, что две этих надоедливых тетки не имеют над ним никакой власти! – потом выставил вверх средний палец и выплюнул:
– Отсосите!
Развернулся и выскочил в коридор. Сунул ноги в кроссовки, сорвал с крючка рюкзак. Вслед ему донеслось озабоченное бабкино: «Павлуша!». Но Питбуль уже вышел из квартиры и изо всех сил бахнул дверью. Чтоб вы там все сдохли!
КИРА
–Так, детка, давай, поддай жару! Глаза чуть повыше. Хорошо…
Гоша с фотоаппаратом наперевес скакал вокруг Киры, выискивая интересный ракурс и нещадно гоняя ассистентку с отражателем то влево, то вправо.
– Да, голову вот так, чуть набок. А теперь улыбнись. Не скалься, а улыбнись. Молодцом… и взгляд чуть посветлее… Как ты умеешь.
Кира, которая старательно тянула шею, чтобы на коже не было не единой складочки, неестественно склонилась вправо. За ее спиной, мирно дыша, сидел огромный мохнатый зверь. Одну лапу по команде дрессировщика медведь положил ей на плечо, поверх тонкой вышитой ткани дорогого платья, и Кира, ощущая тяжесть этой огромной лапы, в глубине души испытывала легкий первобытный страх – дернешь плечом, и эта зверюга оторвет тебе
